В Неделю третью по Пятидесятнице

Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6:33).

Слушатели-христиане! Отчего ныне у нас много недовольных? А очень много недовольных! Недовольство становится общей почти болезнью. Кто ныне доволен? Крестьяне большей частью недовольны; мещане, купцы – тоже недовольны, и самые богатые из них недовольны; дворяне, чиновники и все служащие большей частью недовольны; даже мы, духовные, не всегда довольны. А ведь сколько ныне всяких удобств для жизни, всяких улучшений, преобразований к лучшему по всем частям!

Итак, отчего же нам жить стало не лучше прежнего, несмотря на все жизненные улучшения? Оттого это, слушатели, что мы главное забываем. Что такое? Бога, Божие Царство, Божию правду. Да, чего мы себе желаем, о чем заботимся, чего ищем? Того только, чтобы было нам где жить, что есть, что пить, во что одеваться и как бы повеселиться. А о Боге, о достижении Царства Его, об оправдании перед Ним и не думаем и не помышляем или мало помышляем, как будто мы для того, главное, и рождаемся, и крестимся, чтобы пожить, повеселиться – только. Царство Божие внутри нас, то есть наше спокойствие, наше довольство – в душе нашей, а в ней-то и нет у нас спокойствия, довольства, потому что она у нас не сыта. Настоящая, истинная наша пища, действительно питающая нас, – пища духовная: Бог, Царство Его и оправдание пред Ним, а мы большей частью кормимся одной земной, чувственной пищей. Да, так.

Отчего бы, кажется, людям богатым, знатным не быть довольными? Все удобства для жизни и в жизни у них есть, а они очень и очень недовольны – недовольнее нас, небогатых, недовольнее иногда самых бедных из нас. Именно это оттого, что у них, у этих богатых и знатных, душа не довольна, потому что у них она не сыта, они не дают ей пищи духовной, то есть не о Боге думают, не Царства Божия ищут, не об оправдании своем пред Богом заботятся. Иисус Христос сказал для всех людей, на все времена: ищите прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится вам, то есть главным образом Царства Божия ищите, желайте, правыми пред Богом быть, старайтесь, заботьтесь – и будете всегда сыты, спокойны и всем в жизни довольны. А без этого никогда, ничем довольны не будете и ни от каких улучшений жизненных лучше вам не будет в жизни.

Да, причина нашего недовольства жизнью в нас самих. От всех нынешних улучшений нам не лучше прежнего, потому что мы в душе своей не улучшаемся, не делаемся лучше.

Так, Царства Божия прежде всего ищите и пред Богом правыми главным образом живите, тогда и земным своим царством будете довольны; тогда и неправдой человеческой огорчаться не станете. Недовольство наше – болезнь души нашей, а не что-нибудь другое. Аминь.

 Слово в день празднования иконе Божией Матери, именуемой «Нечаянная Радость

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Радуйся, нечаянную радость верным дарующая!

Дорогие во Христе братия и сестры, отмечаемый сегодня праздник в честь иконы Божией Матери, именуемой «Нечаянная Радость», открывает пред нами светлую надежду нашего непостыдного упования на предстательство о нас Пречистой Девы Марии, Ее милость к христианскому роду – не только к людям безупречной жизни, но и к людям, погрязшим в своих грехах, к людям с нечистой совестью, к людям беззаконным. Недаром святая Церковь за Богослужением в своих молитвах и песнопениях прежде всего обращается к Богоматери, зная Ее неизреченное милосердие и человеколюбие, научая этим и нас, чтобы мы в своих скорбях, нуждах всегда прибегали под покров всемощной и милосердной своей Небесной Матери и получали помощь. Вы знаете из истории, что наши предки, русские православные христиане, были людьми очень богобоязненными и всегда имели твердую и глубокую веру в небесное предстательство Богоматери. И Царица Небесная не оставляла тщетной их веру, но посылала всегда помощь всякому, кто с упованием прибегал к Ней.

Трудно даже указать такое бедствие или несчастье, от которого не избавляла бы Матерь Божия, когда обращались к Ней с верою и усердной молитвой. Предстательством и заступлением Ее исцелялись страдавшие долговременными и неизлечимыми болезнями, воскрешались умершие; многие избавлялись от казавшейся неминуемой смерти, от разбойников, от потопления, от огня, от замерзания; Ее предстательством прекращались общественные бедствия: пожары, голод, войны; целые селения, города и области молитвами Царицы Небесной спасались от смертоносных и губительных болезней. Множество и других примеров Ее заступления знают православные христиане. Но что важнее всего – Она неоднократно предотвращала праведный гнев Божий на грешников, вразумляла их и помогала им обратиться от пагубного заблуждения на путь покаяния и исправления своей жизни.

К числу таких случаев относится и празд­нуемое нами ныне событие, которое изображено на иконе «Нечаянная Радость». Один грешник имел обычай ежедневно становиться в своей комнате пред образом Божией Матери на молитву и воссылать Ей Архангельское славословие: Радуйся, Благодатная! Так и однажды, собираясь на грешное дело свое, зашел он по привычке в комнату и встал перед иконою Божией Матери. Но что это? Вот она на его глазах пришла в движение, лики Пречистой и Богомладенца предстали пред ним живыми, на руках, ногах и ребрах Младенца открылись раны и из них потоком потекла кровь. Увидев это, грешник от страха упал и воскликнул:

– О, Госпоже, кто это сделал?

На это Богородица ответила:

– Ты и прочие грешники своими грехами вновь распинаете Сына Моего, как иудеи.

– Помилуй меня, Матерь Милосердия! – взмолился тогда ужаснувшийся разбойник.

Она же отвечала ему:

– Вот, вы называете Меня Матерью Милосердия, а сами оскорбляете Меня своими беззаконными делами.

– Нет! – воскликнул грешник, – да не одолеет моя злоба Твоей неизреченной благости, ибо Ты – единая надежда всем грешным людям. Умоли же о мне Сына Твоего и Создателя Моего.

Тогда Преблагословенная Матерь Божия начала умолять Сына Своего, говоря:

– Благоутробне Сыне Мой! Любви ради Моей, помяни сего грешника и прости грехи его.

На это Сын отвечал Ей:

– Не прогневайся, Мати Моя, что Я не послушаю Тебя, ибо и Я молил Отца Моего, чтобы миновала Меня чаша страданий, но Он не послушал Меня.

Трижды обращалась Пресвятая Матерь Божия к Своему Сыну с молением о прощении грешника, но Он оставался непреклонен. Тогда Она встала, посадила Сына и хотела броситься к ногам Его.

– Что Ты хочешь делать, о Мати Моя?! – воскликнул Сын.

– До тех пор буду лежать у ног Твоих, пока не простишь сему грешнику грехи его, – отвечала Богоматерь.

– Закон повелевает всякому сыну почитать свою мать, а справедливость требует, чтобы законодатель был и исполнителем закона; поэтому Я исполняю Твою просьбу, да будет по Твоему желанию. Ныне прощаются этому человеку грехи его ради Тебя. Знамением прощения его грехов да будет облобызание им Моих язв.

С великою радостью встал раскаявшийся и прощенный грешник и с благоговением облобызал Пречистые язвы Спасителя, и с того времени стал жить богоугодно.

Возлюбленные братия и сестры, воспоминаемое ныне событие свидетельствует, прежде всего, о неизреченной любви Матери Божией не только к праведникам, но и к грешникам, о Ее заботе материнской о детях Своих, которые утопают в бездне греховной, но в то же время раскрывает оно перед нами и величайшее зло, таящееся во грехе. Грех есть ужасное зло, для уничтожения которого потребовалась смерть Единородного Сына Божия. А мы грехами своими вновь и вновь распинаем Спасителя и растравляем Его раны. Сколько таких ран причинили мы Господу нашему Иисусу Христу, живя беззаконно и неправедно! Потому будем, дорогие мои, бегать греха и бояться его больше всякой беды, всякого несчастья.

Каждый из нас может сказать, что он немощен и повсюду встречает вокруг себя преткновения и искушения, которые нелегко миновать. Действительно, мы немощны и слабы, а искушений очень много: от собственной нашей плоти, воюющей всегда против нашего духа; от мира, который, по слову Божию, весь во зле лежит; наконец, от врага-диавола, который, яко лев рыкающий, ищет погубить какую-либо христианскую душу. Но, дорогие, мы имеем надежное убежище и покров – в лице Богоматери. Будем твердо надеяться, что Она с нами всегда, где бы мы ни были и как бы мы ни жили, и что Она нас не забудет, если будем с горячей молитвой прибегать к Ней. Помолимся и сегодня, в день празднования в честь Ее иконы, чтобы Она и нам, погрязшим в грехах и страстях, послала Свою нечаянную радость, смягчила наши сердца и исполнила их смирением и любовью к ближним, чтобы мы, помилованные и спасенные Ею, непрестанно воссылали Ей славословие: Радуйся, Обрадованная, радуйся, всех скорбящих Радосте, радуйся, Заступнице усердная! Аминь.

Слово на день Успения Девы Марии Богородицы – священник Павел Флоренский

Posted By Администратор On 31.07.2014 @ 17:51 In Павел Флоренский, священник | No Comments

[1]
[2]

Ликовать ли нам сегодня или скорбеть душою, братия? Ускорить ли радостно биения сердца, или, наоборот, уйти во мглу грусти? Торжествовать ли торжеством Усопшей, или же кручиниться собственною кручиной?

Ликовать ли нам сегодня или скорбеть душою, братия? Ускорить ли радостно биения сердца, или, наоборот, уйти во мглу грусти? Торжествовать ли торжеством Усопшей, или же кручиниться собственною кручиной?

Уснула кроткая Заступница наша, ушла тихая Утешительница скорбей. Уплыло в синие дали Белоснежное Облачко. Кто умирит зной жизни? – Обольемся же слезами вместе с Учениками Господними. Оплачем свое горе.

С Богом ныне Чистая Дева, прославлена Христом Царица Небесная. В горний мир, в лазурь светлую восхищена «Высшая Ангелов и Архангелов». – С трепетом сердца повторим за Апостолами иступленно-ликующее «аллилуиа!»

Уходит из дому работник – уносит с собою полезную мощь свою; умирает праведник – улетает с ним его благодатная сила. Вянет благоуханный цветок – лишается луг части красоты своей; отходит в надоблачные селения чистая дева – и нет ее чистоты в мире.

Но, вот, Бог взял к Себе Праведнейшую и Чистейшую, бережно в рай перенес Благоуханнейший Цветок земли, самое имя коего есть благоухание. И ясная Звезда Вечерняя лучит свое сверкание далеко от нас. Ангелы благоговейно трепещут пред Нею и плескают в радости крылами. Архангелы смиренно служат Ей. Многоочитые Херувимы и шестокрылатые Серафимы изумевают, зря Ее славу. А мы лишились Ее. Где теперь Верное Прибежище?

Тихим успокоением уснула Богородица. Облачком Вечерним, розовеющим в лучах Солнца-Христа, уплыла душа Ее в бездонную синеву неба. Как жаждала Дева этого дня успокоения, как пылала душа Ее, вожделевая Господа! Смолистый хворост не так пожирается лижущими его языками пламени, как Она, Купина несгораемая, – любовию к Вечному… Много раз посещала Матерь Божия места страданий и прославления Сына Своего. Много бесценных слез уронили кроткие очи Ее пред Господним гробом. Много теплых молитв вознеслося и с горы Елеонской.

Но не сразу исполнились горячие мольбы Святой Девы. Не сразу получила Она радость свидания с Сыном, – Она, Матерь Бога и Царица Небесная. Жизнь ее нужна была миру, трудами Ее устроилась Церковь Христова, в коей была Приснодева живым средоточием и воистину сердцем. Ради нас медлил Спаситель желанное дать Той, Чьих молитв нет жарче, Чьих нет воздыханий святее и Чьей скорби, как меч пронзающий, нет и не может быть лютее. А Спаситель так любил Мать Свою, что в крестных муках думал о судьбе Ея и заботился о Ней.

Бог так возлюбил мир, что Сына Своего Единородного не пожалел и отдал, как агнца на заклание, на крестные муки. А Сын, умирая под тяжестью греха мирового, не пожалел, ради мира, и Матери Своей возлюбленнейшен, дал мечу скорби пронзить Ее – за всех – скорбящее сердце. Горе же нам, отвергающим эту бесконечную любовь! Чем заменим мы ее, какими приманками мира сможем заглушить крики раскаяния, – увы! – слишком позднего?

Нам сладостно, когда любовью отвечают нам на любовь· нашу, когда предупредительность встречает себе подобное.· Но холодны безучастны мы, злы и порочны, хотя Бог, не дожидаясь нашей ответной любви, отдает наилучшее, что есть у Него, – Сына Своего Возлюбленного, – когда Сын Божий отдает Мать Свою. Куда потупить нам взоры, когда предстанем пред Вышним Судиею? Какою краскою зальется лицо наше? К кому обратимся мы?.

Ушла от нас Ходатайница!

Длинною вереницею протянулось время томлений и ожиданий. Ровною поступью шли долгие годы. Все сильнее изнемогала пламенем любви Богородительница, все сильнее тосковала по сладчайшему свиданию с Сыном.

Однажды, за пятнадцать дней до дня Успения, мольбы Богоматери, обливавшей слезами скалы Елеона, были прерваны лучезарным Вестником. Это Гавриил Архангел, всю жизнь охранявший Пречистую и служивший Ей, предстал, как в день Благовещения, и вторично – в день Светлого Воскресения. Он предстал ныне, третий раз вопия Благодатной: «Радуйся!» – и принося Ей давно-жданную весть об Успении. С радостью и стала готовиться к преставлению Богородительница. За три дня до вожделенного успокоения снова спустился к Ней вестником Гавриил и вручил пальмовую ветвь, издавна служившую знаком победы, ныне же – победы чрезвычайной, – над Смертью. Ибо эта, сиявшая неземным светом, ветвь означала, что тление не коснется пречистого тела Мариина и что восстанет оно вскоре, как после тихого сна.

«Радуйся, Благодатная, – сказал Ей небесный Гость в благоговении. – Ждет Тебя Сын Твой, исполняется желание Твое, и Сам Господь примет душу Твою».

Поклонилась до земли Невеста Неневестная, благодаря Господа.

«Недостойна Я была принять Тебя, Владыку Моего, в утробу Мою, если бы не Ты Сам помиловал Меня, рабу Свою».

И, сказав так, Богородица стала просить у Всевышнего помощи в смертный час, – Пречистая молила сохранить Ее. И когда молилась Она, то склоняли свои верхи окрестные дерева.

Вернувшись домой, небесным светом осиянная, Она известила о Своей близкой кончине приемного Сына Своего – тайнозрителя Иоанна, показала ему пальмовую ветвь, небесным Вестником принесенную, завещая нести ее перед гробом, убрала горницу и ложе Свое, собрала ·близких. Не хватало только Апостолов. Они были друзьями Ее Сына; тяжело было Богоматери уходить с земли, не простившись с ними, Ей, Церковь в Себе объединявшей с Трубами Духа Святаго – (Апостолами). И горячо молилась Она о свидании с ними, как и о спокойной кончине.

Чистейшая молитва не осталась втуне. Когда Приснодева, сияя радостию и небесным блеском, благословляла друзей и родственников, утешала присутствующих, обещала и после не оставить их, молиться за них, – в это время Ей довелось свидеться с Апостолами. Вдруг послышался громовый шум, подобно как в Пятидесятницу, когда излился на Церковь Утешитель, – и, подхваченные ангельскими воинствами, на легких облаках святые Благовестники были перенесены от разных мест вселенной к дому Богоматери. Радостно обнялись они; но печальная тень нашла на их свидание. Стеснились сердца Учеников Господних, когда поняли они, что приходится расставаться с Матерью их Господа, их Друга, их Наставника.

«На Тебя мы взирали, как на Самого Владыку нашего и Учителя, – говорили они Ей: – как же снесем теперь горесть сердец наших, когда Тебя лишимся?»

И, говоря так, они обливались слезами. А Богоматерь матерински утешала их и благословляла.

Наступил день Успения. И вот, когда Осиянная благодатью Божией лежала на одре и в молитвах ждала Своей вожделенной кончины, внезапно воссиял в горнице свет, так что свечи померкли и пространство наполнилось блеском. Сам Царь Славы Христос, с Горними Силами, сходил принять душу Матери Своей. Тогда воспела Дева Мария, преисполненная ликованием:

«Величит душа Моя Господа,

И возрадовася дух Мой о Бозе, Спасе Моем,

Яко призре на смирение Рабы Своея», – воспела хвалебную песнь, чрез всю жизнь пронесенную в сердце и неустанно воспеваемую устами, – и поклонилась Господу, умоляя принять дух Ее и защитить от темных сил.

Христос утешал и ободрял Ее нежнейшими словами.

«Готово сердце Мое, Боже, готово сердце Мое», – радостно повторяла Смиренная и, добавив: – «Буди Мне ныне по глаголу Твоему», – возлегла на ложе. Миновала болезни и страдания тихая душа Ее и отлетела в руки Господа, Которого Она некогда приняла в Себя теми же словами: «Буди Мне по глаголу Твоему». Без истления и разложения пребывало благоуханное и вешним солнцем сияющее тело Пречистой, как неистленно же родило оно некогда Господа. А Христос вознесся с душею.

Проводы тела сопровождались чудесами и знамениями. Тщетно злобились первосвященники и жестоковыйные нуден; тщетно старались помешать погребению. Невидимые силы защищали Пречистое Тело от злых рук. Три дня не отходили от гроба Апостолы, слушая пение ангелов, славивших Бога и ублажавших Деву Марию. Одного только Фомы не было с ними. Но вот явился и он, проливая слезы и печалясь, что не простился с Христовою Матерью. Прочие Апостолы хотели ослабить его горе и решили отвалить камень от гроба Богородительницы, чтобы и Фома дал последнее целование. Но, отвалив камень, к ужасу своему, они нашли гроб пустым: в нем лежали только пелены Погребенной.

Апостолы были в недоумении. Но недоумению суждено было рассеяться в тот же день. Вечером, когда Благовестники Христовы собрались к трапезе любви и, по обычаю своему, вознесли часть хлеба в память Господа, прославляя «великое Имя Пресвятой Троицы», послышалось ангельское пение. Первым естественным движением их было поднять глаза по направлению звуков. И тогда, пораженные, узрели они в воздухе Пресвятую Деву, окруженную сиянием и силами небесными. «Радуйтесь! – сказала Благодатная. – Я с Вами во все дни». В великой радости они воззвали: «Пресвятая Богородица, помогай нам!»

Так узнала Церковь о воскресении Марии.

Той, Которая осталась Девой по рождении, не свойственно было бы пребывать мертвой после смерти. Она жива и прославлена, ходя над облаками, среди лилий райских, соединившись навеки с Сыном. Но, радуясь Ее радостью, не должны ли мы печалиться своею печалью? Ведь сегодня небеса простирают недра свои, чтобы принять в себя Ту, Которая приняла в Свои недра самые Небеса. И празднество наше как будто обращается в день разлуки, торжествующие Ее речи – в сетования и горькую думу о собственной нашей судьбе.

Вернись к нам, Дева Умиренная, приплыви Облачком Белоснежным, затени прохладно знойную жизнь, умири жгучие страсти. Нет у нас иной помощи и нет иной надежды, кроме Тебя, Богородица. Неужели Ты оставила мятущийся мир? Прикрой нас умиряющим Своим Покровом. Вспомни, Верное Прибежище, Свое обещание – быть с нами во все дни, не забывать нас, молиться за нас Христу, Богу нашему, с Которым Ты ныне свиделась. Очисти нас, Голубиная Чистота, облагоухай нас. Благоуханный Цвет. Озари ясным лучом Нечаянной Радости, помоги, Подручница грешников! Утешь, Всех Скорбящих Утешение! Вспомни, вспомни, Теплая Заступница, Свое обещание «посещать и охранять мир»!

Но звучит в сердце ответный голос:

«Если ты ждешь Матерь Божню, не оскорбляй Ее. Если ты хочешь помощи Ее – не обижай Ее. Она ли, Чистейшая, будет с нечистым? Она ли, Кротчайшая, придет к гневливому? Она ли, Тишайшая, поможет суетному? Но и это все простит тебе Мать Моя. Ты сам пусти Ее на помощь, не прогоняй Ее. При всяком грехе возможна помощь. Но как помочь тебе, когда ты сам не хочешь ее, когда ты не чувствуешь потребности в помощи. Дневным светом заглушаются звезды, и только из глубокого колодезя увидишь их днем. Только из глубины смирения увидишь свет Божественной помощи. Посмотри на пример Той, которую ты призываешь».

И, оглянувшись, вижу Деву из рода царского и архиерейского, – по отцу происходящую от царя Давида, а по матери – от первосвященника. Вижу дважды Предвозвещенную Ангелом, как избранный сосуд Божий, Почитаемую с детства престарелыми праведными родителями. Вижу Проведшую большую часть юности при храме, в месте страшном и таинственном, Жившую в присутствии Славы Божией. Вижу Ту, Коей служили Горние Силы, приносившие Ей благовестия от Бога, вижу Питавшуюся пищею небесною. Вот Невеста Духа Святаго, вот Родившая Бога. Цари- мудрецы приходят с дарами поклониться Сыну Ее. Ветви дерев склоняются пред Нею. Идолы повергаются ниц при Ее приближении. Почет и уважение окружают Ее, как Возлюбленную Мать Истинного Бога, творящего чудеса и знамения, как средоточие Церковное, как всеобщую Заступницу. Окруженная чудесными явлениями при жизни, прославленная по смерти, воскресшая и вознесшаяся – вот Она, Царица вселенной. Вот Она, Царица Небесная, вознесенная превыше всякой твари, выше Ангелов и Архангелов, выше Херувимов и Серафимов.

Если мы кичимся своим достатком и своею честью в обществе, то что могла бы думать о Себе Богородица? Если мы зазнаёмся при наших успехах, то как могла бы возгордиться Дева Мария? Если наши познания щекочут наше самолюбие, то где же мера превозношения Той, Которая носила в Себе тайны Неба?

Но, чем больше оснований возгордиться было у Нее, тем смиреннее была душа Ее, чем более возможности держать Себя спесиво и роскошничать, тем беднее и скромнее жизнь. Неужели Мать Того, по слову Чьему находился золотой во рту у рыбы, не могла испросить Себе роскоши и довольства? Неужели Деве, пред Которой благоговеют Ангелы, не умолить было Сына дать Ей целый сонм слуг? Неужели Царица Небесная не получила бы от Творца вселенной обширных земель и царской пышности?

Однако всю жизнь Дева Мария училась и трудилась, с трехлетнего возраста приученная к чтению Слова Божия, к искусным вышивкам, к тканью, прядению и другим рукоделиям; Сама одевала Себя и Сына, одаряла своими работами других. «В Ней не было никакой гордости, а простота без малейшего притворства. Не было никакой изнеженности, а во всем совершенное смирение», – пишет и Ней святой Епифаний Кипрский. Облеченная славою и светом, Она одевалась в одежды простые и даже некрашеные. Невеста Божпя – Она обручилась с бедным стариком Иосифом, простым плотником. Проведшая юность Свою при храме, в священнейшем месте мира, Она поселяется затем среди презираемых высокомерными иудеями язычников и неверных, в последней из областей – в бедной Галилее, и притом в убогом и презираемом городке Назарете. А под каким пренебрежением была Галилея и, в особенности, Назарет, это видно из поговорок тщеславных иерусалнмлян: «Из Галилеи пророк не приходит» и «может ли быть что доброе из Назарета».

Пречистая Дева работала Своими руками, как и всякая бедная женщина. Известно, что Она пряла и ткала, ходила по воду с кувшином. Нужно думать, Ей же приходилось стряпать и стирать. Бедность Святого Семейства свидетельствуется многим. Вот, ему негде остановиться, когда оно приезжает в Вифлеем. Святая рождает Бога в пещере, служившей вместо хлева скоту, п Младенца, имеющего всю землю Своим подножием, Ей некуда положить, кроме как в ясли, к которым привязаны вол да осел. Вот, издалеча приходят поклониться Новорожденному мудрые цари с таинственными дарами, но гостей негде принять. Однако не поколебалась хлевом их вера. Вероятно, они ждали увидеть Царя Славы в царских чертогах, среди свиты, охраняемого воинами; вероятно, они полагали, что будут поражены драгоценными одеждами, пышностью богатств и неги. Но они предстали Богомла денцу в грязном и жалком вертепе, и верою прозирая Его небесную царственность, они не отвернулись, а смиренно пали наземь пред Ним, может быть, марая свои мантии.

Через сорок дней после родов всякая иудейская женщина должна была очи стнться принесением жертвы и молитвою священника. А в жертву приносили, согласно закону, ягненка, и лишь убогим разрешалось приносить двух горлиц. И вот, Чистейшая Дева, по неизъяснимому смирению своему, идет очищаться, как будто Она, безгрешно зачавшая, без болезней родившая, нуждалась в очищении. Она не хочет выставлять напоказ Свою чистоту, и несет с Собою жертву убогих, освящая Своею жертвою благословенную бедность. Нам Дающая закон жизни кротко подчиняется игу закона, и Чистейшая становится на месте жен нечистых.

Бедна и непышна была обстановка жизни Ее. Но еще больше было смирение Богоматери в отношениях к Богу и к людям.

Вот как изображает Матерь Господа святой Игнатии Богоносец:

«В гонениях и бедах Она всегда весела; в нуждах и нищете не огорчается; на оскорбляющих Ее не только не гневается, но даже делает им добро; в благополучии кротка; к бедным милостива и помогает нм, как и чем может; крепко стоит за веру против врагов оной более всего любит смиренных, потому что Сама исполнена смирения… Неистощимо Ее терпение, когда насмехаются над Нею учители иудейские и фарисеи».

А вот как говорит о Пречистой святой Амвросий Медиоланский:

«Она была девою не только по плоти, но и по духу. Сердце Ее было полно смирения; в словах была Она богомудрена, в разговорах не скора; всегда занята чтением; в трудах бодра, в беседе целомудрена, как бы всегда беседовала с Богом, а не с людьми. Она никого не обижала, напротив, желала всем добра, никого не презирала, даже и самого убогого человека; ни над кем не смеялась, но во всем видела только добро».

А вот еще свидетельство – святых Епифания и Никифора:

«В каждом деле Она была исполнена кроткой важности и постоянна. Говорила очень мало, только о нужном и добром, и слова Ее были сладостны; охотно выслушивала других и отдавала всякому должное почтение. В своих беседах предлагала всякому только нужное и приличное; никогда не смеялась и не приходила в возму тонне. Обхождение Ее было кроткое и без гнева…»

Еще в юности желала Она быть последнею рабою у Той Девы, Которой, по пророчеству, суждено было родить Христа. С детства осиянная святостью, Марии просила Бога о том, чтобы только увидеть Ей Эту Деву. По сдашь велико было доверие Ее к Богу, что на благовестие Архангела сказала бессомненно: «Се раба Господня. Буди Мне по слову твоему».

Эти слова послушания более всего свойственны Святой Деве. «Се раба Господня. Буди Мне по слову твоему». Свят и безгрешен Господь. Настолько свят, что всякая наша святость – ничто пред Ним, и наш свет меркнет в Его лучах, и все наши расчеты – ложь сравнительно с Его бесконечным Разумом. Знаю, все, отсту паюшее от воли Божией, худо пред благами, Им уготованными, и пустота пред Его Истиной, каким бы хорошим и правильным ни казалось оно нам. Смиряюсь пред Ним. отдаю Себя в пречистые руки Его. Да будет воля Его, да будет Мне по ело ву Его. Так лучше будет».

Так думала Дева Мария всю жизнь Свою, и с такими мыслями уснула Она трехдневпим сном могилы. «Готово сердце Мое, Боже, готово сердце Мое; буди Мне ныне по глаголу Твоему», – говорила Она Господу Иисусу, испуская последнее дыхание.

Неизменно памятовала о Боге Святая Дева Мария, неустанно смирялась пред Святою Его волею; Свое же непостижимое никакой тварью величие относила не к Себе, но к Всеблагому Божию Всемогуществу.

Когда престарелая родственница Ее Елизавета приветствовала Ее, называя Ма терью Бога, то не возгордилась Мария Дева, по и не стала, из гордого же самоуничижения, отнекиваться от хвалы. «Да, Бог благослови Меня, – как бы говорила Она, – но это Его Святая воля. Восхваляю Его и благодарю за то, что Он призрел па смирение рабы Своей. Надменных Он рассеял, сильных низложил с престолов, а смиренных вознес. Алчущим Он даровал блага, а мнящих себя богатыми отпустил ни с чем».

Богородица признала Своим личным достоинством одно только смирение. Все же остальное – от Господа. И не в этот раз только думала Она так. Всею жиз нию показывала, что не кичится и не гордится Своим высоким жребием. Да и как можно гордиться чужим, Божиим? Такое превознесение себя – не хищение ли у Бога?

Вот, брак в Кане Галилейской. Мария с Сыном Своим – на пиру, в гостях у бедного семейства, – бедного, ибо даже в торжественный день брака не хватило у него вина приглашенным. И Мария, видя смущение хозяев, заботится о них и осторожно указывает

Своему Сыну на недостаток вина, веря, что Он избавит хозяев от неловкости.

Церковное предание повествует, среди многих других, еще об одном полном поучительности примере того, как внимательно относилась к людям Святая Дева. Друг Ее Сына, облагодетельствованный Им, – Лазарь четырехдневный, – после Вознесения Господня епископствовал на острове Кипре. Лазарю хочется повидать Мать Своего Друга и Благодетеля, но он боится преследования иудеев, ярившихся на это живое свидетельство власти Господней над самою смертью; и из-за боязни своей Лазарь не решается поехать в Иерусалим, к Деве Марии. Проведав об его желании, Матерь Божия, удрученная многими заботами и скорбями, имея более пятидесяти лет от роду, садится на корабль и предпринимает опасное морское путешествие, чтобы только доставить радость свидания Лазарю и отвезти ему в дар омофор и поручи Своей работы. Смиренная, не отказывалась Пречистая Дева и от трудных подвигов благовестия и, будучи Матерью Господа, наряду с учениками Его брала свой жребии, когда Апостолы распределяли между собою страны мира, в намерении проповедовать в них Свет Истины. Но не будем множить примеров смирения, явленных Самим Смирением. Скажем лишь, в ответ на вопрос наш: «Радоваться ли нам или печалиться Успению Пресвятой Девы Богородицы?»

Если хотим помощи Благодатной, то потщимся подобляться Ей. И тогда, сми рившись, будем радоваться возвеличению Смиренной, ибо Она обещала пребыть с нами во все дни.

Но горько возрыдаем, братия, если не вкусили благоуханного смирения: оставила нас Дева кроткая на собственный наш произвол!

«О всепетая Мати Безсмертнаго Царя небесе и земли, Христа Бога нашего, жи вущая и по смерти… в жизни сей и в смертней успении нашем от всякия напасти, бед и муки избави, и Небеснаго Царствия нас, Царице, сподобп, о Тебе вопиющих: Аллилуиа».

Слово в неделю св. жен мироносиц, сказанное в тамбовском женском монастыре 6-го апреля 1858 года.

«Слава и честь всякому, делающему благое»(Рим. 2, 10).

Не напрасно, братие, после величайших торжеств в честь и славу умершого за нас на кресте и воскресшого Господа, св. Церковь празднует ныне в честь тех лиц, которыя удостоились быть ближайшими свидетелями Его смерти и воскресения. Лица эти суть с одной стороны – св. жены мироносицы, а с другой – св. мужи Иосиф Аримафейский и Никодим. Все они, по-истине, достойны такой высокой чести не только потому, что как бы послужили при двух важнейших тайнах нашего спасения – при смерти и воскресении Христа Жизнодавца, но еще более – за свою неизменную любовь к Нему, явленную особенно в такое время, когда Он был оставлен всеми.

Благочестивыя сестры о Господе! Вам преимущественно должен быть близок пример св. жен мироносиц и назидательна каждая черта, сохранившаяся из их жизни. Внимайте! Едва только оне узнали Иисуса Христа, едва услышали Его учение, а некоторыя прияли от Него и исцеление от духов злых и недугов, как оставив все – жилища и семейства свои, последовали вслед за Ним. Господь проходил с двенадцатью учениками своими грады и веси галилейския, «благовествуя царствие Божие»: св. жены сопутствовали Ему всюду и служили Ему, чем и как могли, а многия «служаху Ему» даже «от имений своих»(Лук. 8, 1–3; Марк. 15, 4). Господь пошел с учениками своими в Иерусалим, ясно предсказывая об ожидающих Его там страданиях и крестной смерти: не устрашились пойти туда за Ним и св. жены. Господь предан одним из своих учеников и все ученики, оставив Его, разбежались: не оставили Его только св. жены; оне горько плакали и рыдали, сопровождая Божественного Крестоносца на Голгофу (Лук. 23, 27). Господь – на кресте, все почти злорадуются вокруг Него и издеваются над Ним: св. жены, пришедшие за Ним из Галилеи, стоят издали вместе с пречистою Его Материю и возлюбленным учеником и в глубочайшей скорби взирают на Него (Лук. 23, 49). Господа погребают: св. жены заметили место Его погребения и спешат в город, чтобы приготовить драгоценное миро и ароматы, да помажут тело Его (Лук. 23, 55–56). Едва прошла великая суббота, св. жены мироносицы «зело рано» идут ко гробу Господа с уготованными благовониями, – и здесь уже ожидала их вожделеннейшая награда... Оне первыя прияли от Ангела весть о воскресении Жизнодавца, – первыя удостоились узреть Его самого воскресшого и услышать от Него сладостнейший глас: «радуйтеся», первыя возвестили о воскресении Его самим св. апостолам (Матф. 28, 1–10; Лук. 24, 1–11).

Научитесь и вы, все иночествующия и не иночествующия сестры, любить Господа такою же глубокою, постоянною и неистощимою любовию, какою любили Его св. жены мироносицы. Одне из вас оставили мир и все мирское, чтобы всецело посвятить себя здесь на служение Господу и уневестили себя Христу добровольными обетами девственной, подвижнической жизни: старайтесь же соблюсти эти святые обеты до конца, не смотря ни на какия скорби, лишения и труды. Чем выше ваши обеты, чем больше будет с вашей стороны подвига и борьбы: тем высшая уготована вам и награда в чертогах вашего небесного Жениха. Другия из вас, хотя живут в мире и не принимали на себя того, что не все понести могут, все однакож сочетали себя Христу еще обетами крещения, – обетами быть Его последователями и исполнять во всем Его заповеди: храните ж эти спасительныя заповеди всегда и неуклонно, как бы иногда ни казались оне вам тяжкими посреди соблазнов мира, и помните твердо, что только этим вы можете показать свою любовь к Тому, который сказал: «аще кто любит Мя, заповеди Моя соблюдет» (Иоан. 14, 15. 23), только чрез это удостоитесь услышать от Него: «радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Матф. 5, 12).

Обращаюсь к вам, благочестивые мужи, братие о Христе! И для вас есть ближайший урок непосредственно от св. мужей – Иосифа и Никодима, урок такой же истинной любви к Господу Иисусу, хотя вы, без сомнения, понимаете, что и урок от св. жен мироносиц относится не к однем женам. Надобно припомнить обстоятельства, посреди которых жили св. Иосиф и Никодим, чтобы понять все величие их преданности нашему Спасителю. Иосиф был человек богатый и знаменитый член синедриона, верховного судилища иудейского (Матф. 27, 57; Марк. 15, 43); Никодим принадлежал к секте фарисеев, был князь жидовский, т. е., один из старейшин, и учитель народа – один из книжников (Иоан. 3, 1. 10). А члены синедриона, старейшины, книжники и фарисеи – они-то и были главными врагами Господа Иисуса, они-то и положили совет еще во дни Его проповеди, «да аще кто Его исповесть Христа, отлучен от сонмища будет»(Иоан. 9, 22), они-то и осудили и предали Его на смерть. И однакож, не смотря на все это, Иосиф и Никодим не поколебались пойти против общого предубеждения и ослепления своих собратий, не поколебались приходить к Иисусу, исповедать Его «пришедшим от Бога» и быть даже учениками Иисусовыми, хотя вначале тайными «страха ради иудейска» (Иоан. 3, 2; 19, 38). Никодим не устрашился однажды защищать Господа на сонмище архиереев и фарисеев, когда они невинно порицали Его (Иоан. 7, 50–51). Иосиф смело воспротивился своим сочленам в синедрионе и «не пристал совету и делу их», когда они осудили Господа на смерть, хотя один против всех ничего не мог сделать (Лук. 23, 51). Когда же, наконец, Господь был распят на кресте и оставлен всеми: тогда Иосиф и Никодим не стали более скрывать своей веры в Него, отложили всякий страх иудейский, решились на все из любви к Распятому. Иосиф смело идет к Пилату просить тела Иисусова; Никодим приносит с собою на Голгофу около ста фунтов смирны и алоя. Оба вместе с глубокою скорбию и слезами снимают со креста окровавленное тело Божественного Учителя, омывают Его, посыпают благовониями и, обвив плащаницею чистою, полагают в новом гробе, в саду Иосифовом. Злоба ослепленных иудеев не замедлила открыться против благочестивых мужей; они подверглись гонениям, лишены всего, заключены в темницу. Но воскресший Жизнодавец утешил их своим явлением и сопричислил к своему избранному стаду.

Так и мы все, братие, должны быть готовы на всякия жертвы из любви к Господу. Ни богатство, ни знатность, ни власть, ни высокое образование – ничто не должно быть для нас дороже Его св. веры и св. заповедей. И если бы что-либо сделалось для нас препятствием к неуклонному следованию за Христом и к исполнению Его воли: отвергнем от себя это препятствие, как бы драгоценным оно нам ни казалось, и послужим нашему Господу всею душею, да восприимем от Него некогда и мзду по труду своему (1Кор. 3, 8).

Братие и сестры о Господе! Помните всегда, что в христианстве «слава и честь всякому, делающему благое», – всякому без всякого различия пола и возраста. Аминь.

Толкование на святого евангелиста Матфея

В то время, как все прочие жены приходили только за получением исцеления телесного, она (грешница) пришла исключительно за тем, чтобы воздать честь Иисусу, и получить душевное исцеление. Она не имела никакого повреждения в теле, и потому особенно всякий должен ей удивляться. И не как к простому человеку подходит она к Иисусу, – иначе не отерла бы своими власами ног Его, – но как к такому лицу, которое выше человека. Поэтому и принесла к ногам Христовым главу свою, часть тела, которая драгоценнее всего тела…

Они (ученики) слышали, как Иисус говорил: милости хочу, а не жертвы, и порицал иудеев за то, что они оставляли важнейшее – суд и милость и веру, как на горе рассуждал с ними о милостыне, и из всего этого выводили заключение и рассуждали друг с другом: если не допускает всесожжений и древнего богослужения, то тем менее допустит помазание елеем. Но так думали ученики, Иисус же, видя мысли жены попускает ей приблизиться. И, так как благоговение ее было велико и усердие невыразимо, то Он, по величайшему снисхождению Своему, позволил ей излить миро на главу Свою. Если Он не отказался соделаться человеком, был носим во чреве, питался млеком, то чему удивляться, если и этого не отвергает? Как Отец Его принимал курение и дым, так и Он принял блудницу, одобряя, как я прежде сказал, ее расположение…

Умолчано о подвигах бесчисленных царей и полководцев, которых памятники еще сохранияются; неизвестны ни по слуху, ни по имени те, которые построили города, соорудили стены, одержали победы на войнах, воздвигли трофеи, покорили многие народы, хотя они и поставили статуи и издали законы; но то, что жена блудница излила елей в доме некоторого прокаженного в присутствии десяти мужей, все воспевают во вселенной. Прошло столько времени, а память об этом событии не истребилась; и персы, и индийцы, и скифы, и фракияне, сарматы, и племя мавров, и жители Британских островов повествуют о том, что сделала жена блудница в Иудее – тайно, в доме. Велико человеколюбие Господа! Он принимает блудницу, блудницу лобызающую ноги, возливающую елей и отирающую власами, принимает и упрекает тех, которые обвиняют ее…

Иуда не тронулся этим и не убоялся, когда услышал, что Евангелие будет проповедано повсюду (а сказанное заключало в себе не выразимую силу); тогда как жены, и жены блудницы, оказывали такую честь Иисусу, он совершал диавольское дело… Вот какое великое зло сребролюбие! Оно именно сделало Иуду и святотатцем, и предателем. Услыште все сребролюбцы, страждущие болезнию Иуды, – услыште и берегитесь этой страсти. Если тот, кто находился со Христом, творил чудеса, пользовался таким учением, низвергся в такую бездну от того, что не был свободен от этой болезни, то тем более вы, не слышавшие даже Писания и всегда прилепляющиеся к настоящему, удобно можете быть уловлены этою страстию, если не будете прилагать непристанного попечения. Иуда ежедневно находился с Тем, Кто не имел, где главы преклонить, ежедневно был научаем делами и словами тому, что не должно иметь ни золота, ни сребра, ни двух одежд, – и при всем том не вразумился. Как же ты надеешья избежать этой болезни, когда не употребляешь сильного врачевания и не прилагаешь сильного старания? Ужасен, по истине ужасен этот зверь. Впрочем, если захочешь, легко победишь его. Это не есть похоть врожденная, как то доказывают освободившиеся от нее. Естественные влечения всем общи; а эта похоть происходит от одного нерадения; от него рождается, от него возрастает, и когда уловит пристрастных к ней, заставляет их жить противоестественно. В самом деле, когда они не признают единоплеменников, друзей, братьев, сродников, словом – всех, а с ними вместе не знают и самих себя, то не значит ли это жить противоестественно? Отсюда ясно, что противоестественна и злоба, и болезнь сребролюбия, подвергшись которой, Иуда сделался предателем. Как же он сделался предателем, спросишь ты, когда призван Христом? Бог, призывая к Себе людей, не налагает необходимости, и не делает насилия воле тех, которые не желают избрать добродетели; но увещевает, подает советы, – все делает и всячески старается, чтобы побудить их сделаться добрыми; если же некоторые противятся этому, Он не принуждает. Если ты хочешь узнать, отчего Иуда сделался таким, то найдешь, что он погиб от сребролюбия. Отчего же, спросишь, он уловлен этою страстию? Отого, что был безпечен. От безпечности происходят такие перемены, тогда как от ревности происходят перемены противоположные…

Все это сказано мною для того, чтобы показать, что если мы будем бодрствовать, то никто не может сделать нам вреда, и что не от бедности, а от нас самих бывает нам вред. Поэтому умоляю вас всеми силами истреблять болезнь сребролюбия, чтобы нам и здесь сделаться богатыми, и насладиться вечными благами, которых да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь.

Святитель Иоанн Златоуст

Преподобная Мария Египетская 

5-е Воскресенье Великого Поста – 27 марта 1977 г.

В ряду торжествующих, полных надежды седмиц Великого Поста мы сегодня вспоминаем святую Марию Египетскую. Почему Церковь включила ее образ в эти недели? Не потому ли, что в ней мы видим торжество Божией силы и торжество воистину ответной человеческой любви? Или, может быть, мы видим торжество человеческого отчаянного зова о помощи и победу, которая дается Богом, Его любовью, Его силой и крепостью.

О святой Марии Египетской можно сказать кратко: она была жительница Александрии, женщина дурной жизни, позор своих сограждан, соблазн, погибель. В какой-то день ей захотелось поклониться живоносному Кресту Господню, частица которого находилась в одном из храмов. И не думая о своей греховности, не думая о том, что по ее жизни у нее ничего общего нет с тем Богом чистоты и любви, Которому она хотела поклониться, она дерзновенно захотела войти в храм. Но какая-то сила ее остановила; каждый раз, как она приближалась к вратам, она была отброшена. И она пришла в ужас, и она обратилась к Матери Божией за помощью и за милосердием – и была допущена в храм. Но из храма она не вернулась к прежней позорной жизни; она ушла в пустыню и там провела, в неописуемом подвиге, в совершенном одиночестве, всю свою остальную жизнь до смерти; жизнь, которая не была жизнью бесплотного существа, но была поистине жизнью воплощенного духа, ожившего покаянием и благодатью.

Чему мы можем научиться от этой жизни? Мария Египетская была блудница; но блуд не заключается только в телесном грехе, в презрении своей телесности и личности другого человека. Блуд заключается в том, что человек заблуждается; он заключается в том, что цельность человеческой любви раздробляется, мельчает и человек уже неспособен всей душой, всем сердцем, всей мыслью, всем телом, всем существом своим любить одного человека и единого Бога... Блуд, в широком смысле, который ему придает Священное Писание, это идолопоклонническая привязанность к видимому миру. Мы ослеплены тем, что видим, мы не видим невидимого, потому что наше внимание, наш взор приложен только к тому, что видимо и осязаемо. Блуд заключается в том, чтобы отдать свое сердце не тому, что достойно любви; блуд заключается в том, что свою волю, вместо того, чтобы ее направить к единому на потребу, к чистой, святой любви к человеку, к людям, к Богу, мы распыляем так, что она направлена анархично, во все стороны, так, что она служит всем идолам, всем желаниям, всем порывам. Разве не все мы заражены этой болезнью блуда? Разве мы цельны сердцем, не разделены умом? Разве воля наша не колеблется?..

И вот мы можем себе представить себя самих в образе этой женщины. Вся жизнь наша подобна ее жизни; и, как она, мы порой хотим поклониться Живому Богу, хотим пробиться до Его животворного присутствия – и как часто мы этого не можем сделать! Как часто мы хотели бы молиться – но молитвы нет; мы хотели бы любить – но сердце каменно; хотели бы собрать наши мысли – а мысли разбегаются, расплываются; хотели бы всей волей своей начать новую жизнь, но нет этой воли – она разложилась на какие-то составные части, желания, мечты, тоску – а крепости в ней нет... Как часто мы подобны морским волнам, которые ударяются об утесы, взлетают и опадают вновь в лоно морское, ничего не достигнув. Редко, редко мы останавливаемся, однако, вниманием на этом. Мгновениями мы тоскуем, мгновениями болит у нас сердце, мгновениями мы думаем: Неужели мне закрыт путь к Богу?.. Но потом мы успокаиваемся, забываем, нас засасывает болото... Не так случилось с Марией Египетской: ее охватил ужас, и она бросилась за помощью, за милостью, за спасением...

Нам тоже надо научиться этому: никогда не утешаться тем, что не пробиться нам к Богу, не подойти к Нему. Нам надо научиться такой тоской о Нем тосковать, так к Нему пробиваться, чтобы, наконец, сила Божия и милость Божия ответили на наш зов и на наше отчаяние, полное непостижимой надежды... Но когда с нами это случается, мы только радуемся, мы уходим утешенные, мы не думаем, что нам дано было то, чего никакими силами мы не можем добиться сами. Мария Египетская это поняла, Мария Египетская всю жизнь превратила в благодарение Богу. Она поняла, что, получив то, что ей было дано, уже нельзя жить, как она жила, можно жить только ликующей и скорбной благодарностью. От всего она ушла, что было ей соблазном, что держало ее в плену, и прожила какую дивную жизнь...

Нам не под силу поднять такой подвиг, но каждый из нас может сделать то, что ему под силу. И мы должны помнить, как Апостол Павел говорит, что все нам возможно в укрепляющем нас Господе Иисусе Христе, что сила Божия в немощи совершается. Но не той ленивой, бесплодной немощи, которой мы страдаем, которая нас замучивает и губит, а в другой немощи – богоприимной, в той гибкости и слабости, которая рождается в человеке от сознания, что ему не достичь того, о чем он мечтает, единственного, к чему он стремится, своими силами, но что силой Божией он этого может достичь. И тогда Господня сила нашу немощь наполняет, как ветер наполняет хрупкий, слабый парус, который, однако, может привести к пристани корабль... Это – богоприимная немощь, которая заключается в том, чтобы уже на себя не надеяться и отдать себя послушливо, кротко, в руку Божию, исполняя Его волю только Его силой, и тогда все делается возможным: сила Божия в немощи совершается...

В этом ряду евангельских чтений, победоносных недель надежды, которые нас влекут сейчас к страстным дням, когда уже будет время не веры, не надежды, но время зрения Божественной любви, – как должна нас укреплять святая Мария своим образом, своим примером! Аминь.

Суббота 5-й седмицы Великого поста. Проповедь

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодняшнее богослужение именуется Похвалой Пресвятой Богородицы. Установлено это богослужение было в воспоминание конкретного исторического события, которое имело место быть в Византийской Империи в VII веке. Когда персы окружили Константинополь с суши и моря, и у греков не было ни сил, ни возможностей противостоять им, то люди все свое упование и всю свою надежду возложили на помощь Царицы Небесной, на Ее защиту и покров.

Молитва настолько укрепила воинов, защищавших город, и наполнила их силой, что они смогли не только город свой защитить, но и вернуть захваченные врагом и, казалось бы, навсегда утраченные провинции Империи. Народ, утешенный скорой помощью Матери Божией, целую ночь, стоя, приносил Ей хвалы и благодарность.

В память об этой победе было установлено особое празднование, к которому потом, правда, присоединили воспоминание еще о двукратном избавлении Константинополя от врагов с помощью Матери Божией. Ей было составлено специальное богослужение, которое получило название Акафист. На русский язык это греческое слово можно перевести как «стояние» или молитва, совершаемая стоя.

Для нас это может показаться, конечно, странным, ведь мы все молитвы совершаем стоя. Но в древней Византии была другая практика: там в храмах сидели. А Похвалу Божией Матери пели стоя в воспоминание о том первом ночном стоянии в честь избавления Константинополя от персов. Почему эту службу и стали называть Акафистом, или по-русски Стоянием.

Сердцевина любого Акафиста Божией Матери – это всегда акцент на Ее помощь против врагов, видимых и невидимых: «Взбранной Воеводе победительная» – так начинается каждый Акафист Божией Матери. Что это значит? Говоря современным русским языком, это значит: избранный, исключительный полководец или военачальник, который всегда побеждает, у которого не бывает поражений.

И ведь не случайно, что особое распространение Акафисты получили именно в нашей стране. Потому что Россия, как, наверное, ни одна другая страна, всегда особым образом ощущала на себе помощь Матери Божией и Ее покров. Посмотрите, сколько у нас праздников в честь икон Божией Матери: Владимирская, Казанская, Смоленская, Иверская. Это самые известные, а так-то их не счесть. И некоторые из них празднуются по несколько раз в году, как, скажем, праздник в честь Владимирской Божией Матери 3 раза в году.

А что стоит за всеми этими праздниками? – Стоит история, драматическая история нашей страны, ее самые тяжелые периоды, когда вопрос ставился таким образом: быть русскому народу или не быть, быть Русскому государству или не быть, быть Церкви православной или нет. И вот в такие судьбоносные для страны моменты Матерь Божия явилась для нас Победительным Воеводой, с помощью Которой предки наши преодолевали испытания, выпавшие на их долю.

А испытаний у нашего народа было, пожалуй, как ни у одного другого. Давайте вспомним хотя бы несколько эпизодов нашей истории, когда Матерь Божия особым образом являла нас Свою милость.

Во-первых, мы остановили орды азиатов, которые двигались на запад, в Европу. В Европу они не прошли. Но мы почти 300 лет находились в тяжелейшем угнетенном состоянии. И кто же помог людям выжить в эти века? Помогла милость Божия, надежда на Бога и предстательство Божией Матери, Ее покров, который защищал людей, оберегал их, давал надежду. Ведь если человек теряет надежду в этой жизни, то он уходит из нее, либо сам налагает на себя руки, либо истощает себя как личность, расточая душевные и телесные силы. И помощь Матери Божией, как раз и содействовала тому, чтобы люди не утрачивали надежды.

Конечно, не просто так мы оказались, не случайно в таком бедственном состоянии. Если взглянуть на историю страны того периода, то, с одной стороны, мы видим в людях проявления горячайшей святости, сонмы великих подвижников и угодников Божиих. Но с другой стороны, какая-то немыслимая жестокость, братоубийства, предательство, зависть, и вот это все – два лика одного и того же народа, которые такими же остаются и до сегодняшнего дня. С одной стороны, любовь, доброта, жертвенность, терпение. С другой стороны, какие-то самые низменные человеческие инстинкты.

И то же самое происходило и в начале XVII века, когда забыли люди, что у них крест на груди и что они являются христианами. С легкостью шли на любые преступления друг против друга, на попрание заповедей Божиих, заповедей о любви, о милосердии, о прощении – забывали они о них. но от того, что люди забывали о Боге и о Его заповедях, то от этого благовестие Христово не изменилось, и закон Его не изменился. А значит, таким образом люди противопоставляли себя Христу, как бы своей собственной рукой сдергивали с себя покров Божией Матери, добровольно выходили из-под Ее защиты.

И результат не заставлял себя долго ждать, и он не явился чем-то случайным. А результат это оккупация Москвы поляками, национальное унижение, потеря территорий, огромные жертвы и человеческое горе. И только когда русский народ сплотился перед лицом захватчиков, сумел подавить в первую очередь смуту внутри себя, внутри своих мятежных душ и умов, вот тогда удалось подавить смуту и в стране и освободить свою землю и свой народ.

Но это была не просто какая-то успешная военная акция – это был всенародный подвиг, всенародная молитва и всенародное покаяние. И вот когда люди примирились между собой и принесли Богу покаяние и обратились к Нему с молитвой, вот тогда Божия Матерь и пришла на помощь, стала в борьбе их Победительным Воеводой, то есть непобедимым полководцем. А это значит, что враг уже был обречен. И как раз в память об этом событии был установлен праздник в честь Казанской иконы Божией Матери, который мы празднуем 4 ноября по новому стилю.

История каждой иконы Божией Матери и Акафиста в честь нее связана с тем или иным знаменательным для нас событием. И распространение Акафистов именно в России связано с тем, что вся история нашей страны, начиная с момента крещения, – это история падения, беды, следующей за этим падением, осознание, обращение к Богу и покаяние. И никогда не бывало иного времени. Просто одно поколение людей живет во время разгула и падений, другому достаются колотушки, когда они расплачиваются за грехи предков, а третьи берут на себя труд осознания и покаяния. И процесс этот длиться столетия.

Я приведу пример, более близкий к нам по времени. Когда в 17 году прошлого (ХХ) века разразилась буря в нашей стране, то это не было чем-то спонтанным, случайным и непредвиденным. Ведь если в жизни одного человека испытания не являются чем-то случайным, а чаще всего, не всегда, но часто, это является следствием греха и наказанием за грех, то тем более испытания многомиллионного народа назвать просто досадной случайностью или злонамеренным замыслом кучки людей, будет не дальновидно и не правильно.

Потому что то, что произошло, явилось, как говорят в народе «ягодками» тех цветочков, которые были посажены еще в XVIII столетии, еще во времена Екатерины II, когда интеллигенция буквально была заражена вольтерьянством, легкомысленным отношением к Богу, к жизни, к морали, когда считалось дурным тоном принять дома у себя священника – это был признак отсталости от жизни.

Сегодня то время называется красивым французским словом – «галантный век», хотя по сути это был растленный, порочный и безбожный век. И именно он посеял те зерна, которые проросли сквозь столетия и вылились для нашего народа в страшную катастрофу.

Сегодняшнее время, наверное, можно охарактеризовать как время осознания, покаяния, попыткой встать на ноги. И надеемся, Бог даст, потомки наши будут жить в более благоприятные времена. Если только будут помнить уроки истории и делать из них правильные выводы. И тогда Матерь Божия будет для них водительницей в этом мире и заступницей в жизни будущего века. Аминь.

Девятый день.
Память свв. великомучеников сорока, иже в Севастии.

(Истинный христианин не должен бояться смерти).

I. Во время гонения Ликиния, в IV-м веке, в арменском городе Севастии, сорок воинов одного полка исповедывали христианскую веру. Их уважали за храбрость и ревность к военной службе. Однажды начальник города, повинуясь указу Ликиния, призвал воинов к себе и потребовал, чтобы они поклонились идолам. Воины отказались, не обольщаясь почестями и не боясь угроз. Заключенные в темницу, они еще более утвердились в вере, так как Сам Господь явился им и обещал им помогать. Находясь в темнице, они поощряли друг друга на подвиги страдания. Когда прибыл царский вельможа и позвал воинов на суд, один из них, Кирион, сказал товарищам: «не устрашимся, братия! Не помогал ли нам Господь, когда мы, в битве, призывали Его? Мы молились Богу и оставались победителями. Помолимся Ему и теперь и не убоимся страданий». С пением псалма: Боже, во имя Твое спаси мя... они отправились на суд, вынесли здесь тяжкие бичевания, но не уступили просьбам, не устрашились угроз, не убоялись смерти за Христа, и наконец поставлены были, на холодную ночь, в озеро, находящееся близ города. На берегу была истоплена баня для того, чтобы желающий избавиться от смерти и отречься от Бога нашел здесь убежище. Ночью холод усилился, озеро покрылось льдом и один из мучеников, не вытерпев, вышел из озера и отправился в баню, но на пороге упал мертвым. Остальные твердо перенесли страдания. Среди ночи осиял их свет. Страж темничный, увидев над мучениками светлые венцы, уверовал в истинного Бога и, воскликнув: «и я христианин!» бросился в озеро и восполнил число, не достававшее до сорока. На другой день мучитель велел отсечь мученикам головы, тела их сжечь, а кости бросить в реку. Через три дня мученики явились севастийскому епископу Петру и он, по их указанию, нашел их кости, сиявшия, как звезды, в воде и предал погребению. В 436-м году царица Пульхерия устроила для останков их драгоценную раку. Прославляя мучеников, церковь в день их памяти облегчает строгость поста.

II. Что нам проповедуют свв. ныне прославляемые мученики? Они проповедуют живым примером своих страданий, закончившихся мучительною смертию, ту истину, что истинный христианин не должен бояться смерти.

Смерть может казаться страшною для человека с трех сторон. Она устрашает человека, во 1-х, неизвестностию продолжения бытия человеческого за гробом; во 2-х, известностию того, что если наше бытие продолжается за гробом, то мы должны впасть в руки правосудия Божия; наконец, смерть может устрашить человека тем, что лишает его наслаждения благами, свойственными настощей жизни.

а) Смерть устрашает человека неизвестностию продолжения его бытия за гробом. Христианин совершенно свободен от этого страха, будучи совершенно уверен, что гроб не есть конец бытия его. И можно ли не быть уверенным в сей истине, будучи христианином? Что значит вся совокупность христианских истин, как не единое и вместе многообразное доказательство безсмертия, доказательство столь же твердое, сколь твердо основание христианства?

Христиане не должны страшиться мучителей, которые повергают их в темницы, предают мучениям, самой смерти; почему? потому что они убивают токмо тело, и лишнее что не могут сотворити (Лук. XII, 4). Это предполагает безсмертие. Христиане не суть окаяннейшие из всех человеков; почему? потому, что они уповают на Христа не в сем токмо животе.

И какою же крепкою печатию запечатлена истина учения христианского о безсмертии? Зная, что учение, не соединенное с примером, мало трогает грубыя сердца человеческия, Начальник веры нашея Сам благоволил войти во гроб, дабы изнести из него уверение в безсмертии. Можно ли не поверить о безсмертии свидетельству воскресшаго человека? Сколь же убедительно должно быть свидетельство о безсмертии воскресшаго Iисуса! Iисус сказал нам, что мы безсмертны: сего довольно для моего успокоения: Бог Иисусов не может быть Богом мертвых.

б) Будучи свободен от страха уничтожения, человек, оставленный самому себе, впадает еще в больший страх правосудия Божия, которому смерть предает его. Страх этот столь естествен человеку грешнику, и столь силен в нем, что все народы, не зная Бога Израилева, подобно Израилю приносили жертвы о живых и мертвых.

Но для истинного христианина, верующаго в искупительныя заслуги Сына Божия, для христианина, омывшаго первородный грех в таинствах крещения и покаяния и приискренне приобщившагося тела и крови Христовых – залога вечной жизни – страх божественного правосудия не существует; смерть И. Христа, подъятая для умилостивления правды Божией, человеческими грехами раздраженной, уничтожает страх сей.

Иисус умер за грехи мои, размышляет истинный христианин, посему я не страшусь более стрел небесного правосудия. Пусть ангел-истребитель возносит на меня мстительную десницу; он не найдет во мне ни одного места, которое не было бы покрыто кровию божественного Агнца. Пусть князь тьмы предстанет одесную меня и указывает на гнусныя ризы моей естественной нечистоты; я уже слышу утешителъный глас Отца небеснаго: отнимите ризы гнусныя от него (Зах. III, 4), и облеките его во одеяние бело.

в) Наконец, смерть может казаться страшною для человека потому, что лишает его наслаждения благами настоящей жизни. В самом деле, сколь ни несовершенны сии блага, впрочем весьма прискорбно разлучаться с ними тому, кто не уверен, что за гробом он будет наслаждаться, если не лучшими, то по крайней мере подобными благами.

Но для истинного христианина и этот страх не существует; он совершенно уверен, что, теряя чрез смерть блага земныя, он получает блага небесныя, несравненно высшия. Смерть И. Христа, будучи жертвою за грехи, вместе служит печатию того блаженного завета, коим сей Ходатай Бога и человеков утвердил приобретенное Им сокровище любви Божией за верующими во имя Его. Какиеже сокровища? Они столь много превышают все блага земныя, что самые свв. писатели, которые вещали Духом Божиим, не знают слов на языке человеческом, чтоб описать все дивныя и разнообразныя прелести райских жилищ на небе. Око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор. II, 9), сия уготова Бог любящим Его.

И мы, имея обетование таких благ в мире грядущем, еще не хотим разстаться с миром настоящим, который весь во зле лежит; и ангел смерти еще должен, так сказать, насильно восхищать нас из среды сует, дабы преставить в обитель вечного покоя!

III. Но напрасно, слушатели, будем возбуждать дух к презрению смерти, если в нас нет семени живота вечнаго. Смерть не страшна для истинного христианина; а для ложнаго, каковы все мнимые христиане, она страшнее, нежели для язычника. Посему будем стараться о том, чтобы сделаться истинными христианами,т.е.. быть христианами не по имени только, но на самом деле, – и жизнию своею, деятельной любовию к Богу и ближним доказывать, что мы истинные ученики Христовы. Больше же всего будем любить И. Христа; любовь к Нему соделает в нас все, что нужно для побеждения страха смертнаго. Теперь мы имеем много утешителей, собеседников, друзей; но в час смерти один будет утешитель, собеседник и друг – Иисус. (Сост. по проп. Иннокентия, арх. херсон., т. V, стр. 506–513, изд. Вольфа, 1875 г.).

преподобный Феодор Студит

Слово на поклонение честнаго и животворящаго Креста среди четыредесятницы

Настоящий день есть день радости и веселия, потому что ныне предлагается знамение радости. Ныне раздается гимн хвалы и исповедания, потому что является святейшее древо. О, драгоценнейший дар! Посмотрите, какое сияние перед очами! Это не есть древо одновременнаго познания добра и зла, подобное эдемскому; нет, это древо всецело благолепно и прекрасно как для взора, так и для вкуса. Ибо древо это дарует нам жизнь, а не смерть, просвещает нас, а не омрачает, вводит в Эдем, а не изгоняет из него. Древо это, на которое взошел Христос, как царь на свою колесницу, поразило диавола, имевшаго державу смерти, освободив род человеческий от тяжкаго рабства: Это древо есть именно то, на котором Господь, будучи уязвлен, как ратоборец во время сражения, в руки, в ноги, и в божественныя ребра, исцелил язвы греха, т. е. нашу природу, пораженную злым драконом; и, если должно еще присоединить иной гимн, это древо есть то, которому истекшая кровь Господня сообщила такую непобедимую силу, что ею низлагаются демоны и просвещается мир.

Кто же не притечет сюда, чтобы насладиться этим вожделенным зрелищем? Кто не пожелает обнять эту небесную отрасль? Придите же и вступите в духовное общение все племена и народы, всякий пол и возраст, всякое состояние и звание, – священники и цари, владыки и подданные. Так как это собрание народа устроено самим Богом, то мне кажется, что и ангелы с радостью приникают к сему сонму, и апостолы единодушно сорадуются нам, а также сонм пророков, лик мучеников и весь собор праведников. Ибо возможно ли, чтобы все они не исполнялись радостию при виде сего победнаго знамения, коим они сами, подражая Христу, победили вражеския силы и увенчались небесною славою? Мне кажется, что даже неодушевленныя существа ощущают в себе радость, а именно – земля, подобно матери, произрастившая сие древо, как плод из своего недра, – все деревья дубравныя, почтенныя сродным именем с древом крестным, – солнце, непрестанно сияющее, луна, богатая светом, звезды блистающия и, наконец, самое это небо, обширное и подвижное, потому что от крестных страданий Иисуса Христа произошла всякая перемена к лучшему.

По этой-то причине Давид, ударяя в свою духовную цитру, весьма прилично (нынешнему празднеству) так восклицает: «возносите Господа Бога нашего, и покланяйтеся подножию ногу Его, яко свято есть» (Псал. 48, 5). Взывает также и премудрый Соломон: «благословенно древо, имже бывает правда» (Прем. 14, 7). Посему-то и Церковь является ныне раем, имеющим посреди себя древо жизни, – раем, в котором пребывает уже не обольститель демон, увлекший в заблуждение Еву, но ангел Господа всемогущаго, окружающий приходящаго. Ныне воздается поклонение святому Кресту, и возвещается воскресение Христово. Ныне чествуется животворящее древо, и потому весь мир возбуждается к славословию. Ныне совершается поклонение трехсоставному Кресту, – и все четыре страны мира в радости совершают празднество. «Коль красны ноги благовествующих мир, благовествующих благая», говорит апостол (Рим. 10, 15). А я бы сказал: блаженны те очи, кои созерцают это торжество всеобщаго мира, – те уста, кои лобызают это превосходнейшее знамение. Обильная благодать предложена всем; указан источник, из котораго проистекает освящение и который никого не лишает обильных благ, но человека чистаго делает еще чище, а оскверненных пороками соделывает чистыми, высокомернаго смиряет, безпечнаго возбуждает, разсеяннаго привлекает, жестоковыйнаго укрощает, – и если только всякий приходит к нему с стремлением к лучшему и приближается без дерзости и надмения, он не отгоняет его от себя, но подает ему божественныя силы, полезныя к животу и благочестию: ибо Крест скромных любит, а от людей, имеющих противоположныя свойства, отвращается.

Это животворящее древо, нами созерцаемое, подает врачевство очам, обольщенным в раю воззрением на убийственное древо. Прикасаясь к сему древу устами и предлагая его очам своим, мы освобождаемся от вкушения и осязания смертоноснаго древа. О, предлежащий великий дар! О, неизреченное блаженство! Умерщвленные прежде древом, мы ныне получаем жизнь через древо же. Обольщенные прежде древом, мы ныне древом же прогоняем обольстительнаго змия. Дивная перемена! Вместо смерти (нам даруется) жизнь, вместо тления – нетление, вместо безчестия – слава. И потому благовременно взывал святый апостол: «мне да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа: имже мне мир распяся и аз миру» (Гал. 6, 14). Ибо на Кресте просияла высочайниая премудрость, которая посрамляет гордую мирскую мудрость. Крестом плодотворное познание всякаго добра подавило семена злобы. Даже одни прообразы сего древа от века были предвестниками великих событий.

Посмотри ты, человек любознательный. Ной вместе с своими сыновьями и их женами, и со всякаго рода животными не избег ли, по воле Божией, всеобщаго потопа посредством «малаго древа» (Прем. 10, 4)? Иаков, снимая кору с прутьев и полагая их в корыта, во время рождения ягнят, не сделал ли, к величайшему удивлению, овец своими (Быт. 30, 37–43)? Затем, что означал жезл Иосифов, на верх котораго поклонился патриарх Иаков (Евр. 11, 21), как не образ того животворящаго древа, которому ныне воздается поклонение? Что значил и жезл Моисеев? Не был ли и он прообразом Креста? Он и воду в кровь претворил, и поглотил мнимых змей чародеев, и одним своим ударом разделил море, другим опять соединил воды моря, и таким образом потопил врагов и сохранил избранный народ. Также не был ли прообразом Креста и жезл Ааронов, в один день процветший и тем доказавший законность священства? Но я слишком распространился бы, если бы захотел представить здесь все предзнаменования Креста. Ибо его прообразовал и Иаков, когда, благословляя сыновей Иосифа, скрестил руки одна на другую. Сверх того, сам Моисей в своем лице явил образ Креста, когда поднятием рук побеждал амаликитян. Также посмотри и на Елисея, который бросил кусок дерева в воду, и этим деревом извлек из глубины железо. Но образ Креста не только в Ветхом Завете, а даже и в законе благодати явил много дивнаго – в одержании побед над врагами, в прогнании бесов, в исцелении болезней и во многих других безчисленных случаях.

Видишь ли, возлюбленный, какая сила заключается в образе Креста! Но если такова сила в образе Креста, то какова же должна быть сила в образе Христа распятаго на Кресте? Ибо, очевидно, что чем превосходнее первообразы, тем величественнее бывают и отобразы. Но если спросит кто-нибудь: «кто же в древния времена носил в себе образ Христа? мне бы хотелось это знать», – то я отвечаю: те самые, кои изображали Крест. Ибо как поднятие Моисеем рук предзнаменовало Крест, так и сам Моисей представлял в лице своем образ Христа, побеждающаго невидимаго Амалика. Это самое можно подтвердить и другими примерами, в которых представляется прообраз и того и другого. «Но там, возразит кто-нибудь, был образ живой: зачем же ты говоришь о неодушевленном?» Я говорю об этом потому, что здесь бывает то же, что и при знаменовании Креста, когда видимый предмет, в котором и посредством котораго совершается нечто чудесное, не имеет в себе жизни: подобно образу Креста, являющемуся в предметах одушевленных и неодушевленных, образ, представляющий собою Христа, обыкновенно производит дела дивныя, как носящий на себе вид и знамение Первообраза и столько же удостоиваемый одного и того же поклонения с своим Первообразным, сколько и имени, – это очевидно само собою. Хотя это кажется несколько далеким от нашего главнаго предмета, тем не менее способствует обличению и посрамлению ереси иконоборцев, которая извращает тайну домостроительства Христова. Ибо кто уничижает образ, тот уничижает и самый первообраз, потому что эти оба предмета имеют между собою и сходство и отношение в глазах здравомыслящих.

Но приступим ныне ко Кресту и насладимся исчислением похвал его. Крест из всех сокровищ есть сокровище многоценнейшее, Крест – христиан прибежище твердейшее, Крест – учеников Христовых иго легчайшее, Крест – скорбящих душ утешение благоутешительное, Крест – к небесам путеводитель безпреткновенный. Высота и широта Креста – мера свода небеснаго наивернейшая. Сила и могущество Креста – гибель всякой вражьей силы. Вид и образ Креста – всех предметов украшение наиприятнейшее. Лучи и блеск Креста – солнца светлейшее сияние. Благодать и слава Креста – всех даяний прекраснейший дар. Крест – неба и земли миротворец. Имя Креста – освящение, особливо устами произносимое и ушами слышимое. Крестом смерть была умерщвлена и Адам получил жизнь; Крестом апостолы похваляются, мученики венчаются и преподобные освящаются. Крестом мы облекаемся во Христа, и совлекаемся ветхаго человека. Крестом мы, овцы Христовы, собраны в один двор овчий и предназначены к горним обителям. Крестом мы прогоняем наших врагов и воздвигаем рог спасения. Крестом мы укрощаем страсти и предпочитаем жизнь высшую, нежели человеческая. Носящий на раменах своих Крест делается подражателем Христу и также получает славу со Христом. При виде Креста ангел торжествует, а диавол посрамляется. Разбойник, обретши крест, со креста переселяется в рай и, вместо хищнической добычи, получает царство. Изображающий на себе Крест прогоняет страх и возвращает мир. Охраняемый Крестом не делается добычею врагов, но остается невредимым. Любитель Креста ненавидит мир и делается любителем Христа. О, Крест Христов, величайшая слава христиан. О, Крест Христов, избранный предмет проповеди апостольской. О, Кресть Христов, царский венец мучеников. О, Крест Христов, драгоценнейшее украшение пророков. О, Крест Христов, блистательнейшее озарение всего мира. О, Крест Христов! Я обращаюсь к тебе, как бы к существу живому: защити тех, кои прославляют тебя пламенным сердцем; сохрани тех, кои с верою приемлют и лобызают тебя. Управи рабов твоих в мире и правой вере. Сподоби всех достигнуть радостнаго дня Воскресения, охраняя иерархов и царей, монахов и отшельников во Христе Иисусе Господе нашем, Коему слава и держава со Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков Аминь.

 Новый год

В Библии сказано, что Бог, создавая наш мир, устроил его премудро и расположил все в нем «мерою, числом и весом». Это означает, что во всем творении от начала Им установлен совершенный Божественный порядок. Все, что было сотворено, не смешано в одну кучу, но расположено разумно и упорядоченно. Относится это и к такой категории мироздания, как время. Время, как и все прочее, не просто было дано миру как безликая, однородная и бесконечная длительность, но было премудро устроено и организовано, разделено на времена и сроки, которые положил в своей власти наш Небесный Отец.

Как известно, земное время разделяется на дни, недели, месяцы, годы, века и тысячелетия. Благодаря этому оно не является каким-то бесформенным и безразличным монолитом, но может быть нами понято, охарактеризовано и осмыслено. Если мы сравним историю мира или, например, жизнь отдельного человека с драмой, то времена и сроки, отдельные периоды и отрезки времени будут как бы действиями и актами этой драмы. И у каждого такого акта, у каждого действия и периода есть свой смысл, своя идея, свое содержание.

Что же такое время, и когда оно появилось? Время – это способ существования падшего материального мира. Среди богословов есть мнение, что время появилось, когда произошло падение в мире Ангельском. До этого не было времени, но было нечто совершенно другое – то, что святые отцы называют тварной вечностью. Своим восстанием против Бога падшие ангелы разорвали круг этой вечности, после чего образ тварного бытия катастрофически изменился: он стал материально-пространственно-временным. Таким образом, отсюда можно сделать вывод, что назначение времени состоит в том, чтобы полагать предел злу. Зло не могло остаться в вечности, не должно было стать бесконечным, и вот ради этого появилось время.

Время есть категория конечная, оно когда-то началось и когда-нибудь непременно кончится. Священное Писание открывает нам, что в конце времен будет снова восстановлена вечность, в которой времени уже не будет. Эта вечность будет двоякой – для тех, кто с Богом, – вечной славой, а для тех, кто без Бога или против Бога, – вечным бесславием и мукой. Чтобы избавить нас от вечной муки и ввести в вечную славу, пришел в наш мир Царь и Господь грядущей вечности – Христос. И те, кто идет за Ним, непременно войдут в вечную славу Его Царства.

В блаженной вечности святые и праведники займут места когда-то ниспадших из нее ангелов. По этой причине и воюют столь непримиримо против христиан падшие ангелы: ведь они знают, что мы занимаем те места, которые когда-то принадлежали им в первоначальной вечности. Они знают, какую ни с чем не сравнимую славу приобретают те, кто входит туда, и потому всеми силами по своей злобе и зависти пытаются нас этой славы лишить.

Кроме того, диаволу известно, что он имеет власть в мире только до тех пор, пока продолжается время. Когда же время окончится и наступит вечность, он будет низложен, и уделом его станет адская мука. Но время не может окончиться, пока в вечность не войдет полное число спасенных душ. И потому диавол препятствует им спасаться, – чтобы отодвинуть момент своего окончательного поражения.

Итак, братия и сестры, в новогодний праздник – когда мы прожили один период времени и вступаем в другой – нам нужно прежде всего вспомнить, что время земной жизни дано нам для того, чтобы мы, пользуясь им, приобрели себе блаженную вечность. И потому на земле нет ничего дороже времени, – ибо только с помощью него мы можем к этой вечности себя подготовить. Подготовка же состоит в покаянии и исправлении себя по заповедям Христа. Старец Паисий Святогорец говорит, что находящиеся в аду отдали бы все на свете, чтобы получить хотя бы пять минут земного времени для покаяния. Однако в аду времени уже нет, и дать его там никто не может. У нас же это время пока есть, и мы должны им дорожить и правильно его использовать. Нам нужно внимательно смотреть и обращать внимание на то, как мы пользуемся временем и на что его употребляем.

Вот, например, сегодня, когда мы встречаем новолетие, нам обязательно нужно окинуть взглядом прошедший год, подвести некоторые итоги и сделать для себя нужные выводы. Следует вспомнить, какие грехи и ошибки были допущены нами за это время. В грехах нужно покаяться, а ошибки постараться в будущем исправить. Необходимо как бы со стороны увидеть свою жизнь и, увидев, дать ей правильную христианскую оценку. Нужно подумать, продвинулись ли мы в прошедшем году по пути спасения или же, напротив, стоим на месте. А может быть, мы вообще движемся назад? Как на предприятии в конце года составляется отчет и подводятся итоги годовой деятельности, так и мы должны для себя составить такой отчет. Только в этом случае мы сможем увидеть и исправить те ошибки, какие допускали в своей жизни.

Река времени несет нас в океан вечности, и мы неотвратимо приближаемся к исходу из этого мира. Как сказал один христианский писатель, мы движемся навстречу вечности со скоростью шестьдесят минут в час. Много это или мало? Является ли наша жизнь длинной или короткой?

С одной стороны, земная жизнь достаточна, чтобы человек проявил себя, сделал свой выбор и подготовил себя к вечности. Но в то же время, по сравнению с самой этой вечностью, земная жизнь ничтожно мала – как капля воды по сравнению с морем или как песчинка по сравнению с бесконечной пустыней.

Будем же дорожить временем нашей жизни, братия и сестры! Будем пользоваться им, по слову апостола, не как неразумные, но как мудрые. Ибо дни лукавы, и время нашего исхода нам неизвестно. Блажен человек, который живет так, что в любое время готов предстать перед Богом. Такому человеку Господь скажет: ты был верен Мне в малом – в земном времени, и потому Я даю тебе великое – вечную славу Моего Царства. Разве не стоит вечная слава Царства Христова того, чтобы употребить на его приобретение скоротечное земное время? Конечно, стоит. А раз так, то, пока еще есть у нас земное время, потрудимся, братия и сестры, над тем, чтобы это вечное Царство и вечную славу себе приобрести. Аминь.

Рождество Христово (Гал.4:4–7; Мф.2:1–12) Слава Тебе, Господи! И еще дождались мы светлых дней Рождества Христова: повеселимся же теперь и порадуемся. Св. Церковь нарочно для того, чтоб возвысить наше веселие в эти дни, учредила пред ними пост – некоторое стеснение, чтобы вступая в них, мы чувствовали себя как бы исходящими на свободу. При всем том она никак не хочет, чтобы мы предавались услаждению только чувств и одним удовольствиям плотским. Но исстари, наименовав эти дни святками, требует, чтобы самое веселие наше в течение их было свято, как они святы. А чтобы не забылся кто веселясь, она вложила в уста нам краткую песнь во славу рождшегося Христа, которою остепеняет плоть и возвышает дух, указывая ему достойные дней этих занятия: «Христос раждается – славите»1 и проч. Славьте же Христа, и славьте так, чтоб этим славословием усладились душа и сердце, и тем заглушился позыв ко всякому другому делу и занятию, обещающему какую-либо утеху. Славьте Христа: это не то, что составляйте длинные хвалебные песни Христу, нет; но если, помышляя или слушая о Рождестве Христа Спасителя, вы невольно из глубины души воскликнете: слава Тебе, Господи, что родился Христос! – этого и довольно; это будет тихая песнь сердца, которая пройдет, однако же, небеса и внидет к Самому Богу. Воспроизведите немного пояснее то, что совершено для нас Господом, – и вы увидите, как естественно ныне нам такое воззвание. Чтоб это было для нас легче, приравняем к этому следующие случаи. Заключенному в темнице и закованному в узы царь обещал свободу... Ждет заключенный день-другой, ждет месяцы и годы... не видит исполнения, но не теряет надежды, веря цареву слову. Наконец, показались признаки, что скоро-скоро; внимание его напрягается; он слышит шум приближающихся с веселым говором: вот спадают запоры и входит избавитель... Слава Тебе, Господи! восклицает невольно узник. Пришел конец моему заключению, скоро увижу свет Божий!
Другой случай: больной, покрытый ранами и расслабленный всеми членами, переиспытал все лекарства и много переменил врачей; терпение его истощилось, и он готов был предаться отчаянному гореванию. Ему говорят: есть еще искуснейший врач, всех вылечивает и именно от таких болезней, как твоя; мы просили его – обещал прийти. Больной верит, возникает к надежде и ждет обещанного... Проходит час, другой, более – беспокойство снова начинает точить душу его... Уже под вечер кто-то подъехал... идет... отворилась дверь, и входит желанный... Слава Тебе, Господи! вскрикивает больной.
Вот и еще случай: нависла грозная туча; мрак покрыл лицо земли; гром потрясает основания гор и молнии прорезывают небо из края в край: от этого все в страхе, словно настал конец мира. Когда же потом гроза проходит и небо проясняется; всякий, свободно вздыхая, говорит: Слава Тебе, Господи!
Приблизьте эти случаи к себе и увидите, что в них вся наша история. Грозная туча гнева Божия была над нами, – пришел Господь-примиритель и разогнал эту тучу. Мы были покрыты ранами грехов и страстей – пришел Врач душ и исцелил нас... Были мы в узах рабства – пришел Освободитель и разрешил узы наши... Приблизьте все это к сердцу своему и восприимите чувствами своими, и вы не удержитесь, чтоб не воскликнуть: слава Тебе, Господи, что родился Христос!
Не усиливаюсь словами моими привить к вам такую радость: это недоступно ни для какого слова. Дело, совершенное рождшимся Господом, касается каждого из нас. Вступающие в общение с Ним приемлют от Него свободу, врачевство, мир, обладают всем этим и вкушают сладость того. Тем, которые испытывают это в себе, незачем говорить: «радуйтесь», потому что они не могут не радоваться, а тем, которые не испытывают, что и говорить: «радуйтесь»; они не могут радоваться. Связанный по рукам и по ногам, сколько ни говори ему: «радуйся избавлению» – не возрадуется; покрытому ранами грехов откуда придет радость уврачевания? Как вздохнет свободно устрашаемый грозою гнева Божия? Таким можно только сказать: «пойдите вы к Младенцу повитому, лежащему в яслях, и ищите у Него избавления от всех обдержащих вас зол, ибо этот Младенец – Христос Спас мира».
Желалось бы всех видеть радующимися именно этою радостию и нехотящими знать других радостей, но «не вси сущие от Израиля... – Израиль» (Рим.9:6). Начнутся теперь увеселения пустые, буйные, разжигающие похоти: глазерство, кружение, оборотничество. Любящим все это сколько ни говори:«укротитесь», они затыкают уши свои и не внемлют – и всегда доведут светлые дни праздника до того, что заставят милостивого Господа отвратить очи Свои от нас и сказать: «мерзость Мне все эти празднества ваши!» (ср. Ис.1:14, Ам.5:21) И действительно, многие из наших увеселений общественных воистину мерзость языческая, т. е. одни прямо перенесены к нам из языческого мира, а другие, хотя и позже явились, но пропитаны духом язычества. И как будто нарочно они изобретаются в большом количестве в дни Рождества и Пасхи. Увлекаясь ими, мы даем князю мира – мучителю своему, противнику Божию, повод говорить к Богу: «что сделал Ты мне Рождеством Своим и Воскресением? Все ко мне идут!» Но да проносятся чаще в глубине сердца нашего слова 50-го псалма: «Оправдишися во словесех Твоих и победиши внегда судити Ти» (Пс.50:6)...
Нас увлекает просвещенная Европа... Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят и к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее. А теперь, кажется, начал уже забываться тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может быть, опять пошлет на нас Господь таких же учителей наших, чтоб привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это не пустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает; и, ведая это, веселитесь и радуйтесь в эти дни со страхом. Освятите светлый праздник святыми днями, занятиями и увеселениями, чтоб все, смотря на нас, сказали: у них святки, а не буйные какие-нибудь игрища нечестивцев и развратников, не знающих Бога.
Конец, и Богу нашему слава!

митрополит Макарий (Булгаков)

Слова и речи

◄ Слово 13Слово 14Слово 15 ►

Слово в день архистратига Михаила и прочих безплотных сил, сказанное в Предтеченской церкви архиерейскаго дома 8-го ноября 1857 года.

«Тем создана быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая, аще престоли, аще господствия, аще начала, аще власти»(Кол. 1, 16).

Мы живем в мире вещественном, мы принадлежим к нему целою половиною нашего существа. Но вместе мы отчасти и ныне живем, а вполне будем жить по смерти, в мире невидимом, духовном, к которому также принадлежим целою половиною нашего существа. Мало мы знаем и вещественный мир, хотя и стараемся изучать его и имеем все средства к тому; еще менее, несравненно менее мы знаем мир духовный, который как бы закрыт от нас непроницаемою завесою. Только откровение немного приподняло для нас эту завесу и дало нам возможность несколько прозревать в тайны небесного мира. Воспользуемся же, братие, ныне, когда мы празднуем в честь небесных сил, воспользуемся этою помощию Божественного откровения и постараемся хотя кратко, хотя в некоторой степени, решить важнейшие вопросы касательно духовного мира.

Что такое – мир духовный?

Он совершенно не похож на мир, нас окружающий. Здесь мы видим царство мертвой материи, в котором действуют только механическия силы; видим и живущия существа, но неодушевленныя; видим и одушевленныя существа, но неразумныя; видим одно существо и разумное – человека, но облеченное грубою плотию. В духовном мире – совсем другое. Его составляют ангелы -существа чисто-духовныя (Евр. 1, 14), которыя не имеют «плоти и кости» (Лук. 24, 39), «ни женятся, ни посягают» (Матф. 22, 30) и даже умирать не могут (Лук. 20, 35). Они одарены разумом и свободою, выну видят лице Отца небесного (Матф. 18, 10), славословят Его (Ис. 6, 3) и исполняют Его святую волю (Псал. 102, 20). Они и по естественнымь силам совершеннее человека, который, по выражению Псалмопевца, «умален от ангел», хотя и «малым чим» (Псал. 8, 6), а еще более превосходят его в нравственном отношении: ибо до того уже утвердились в добре, что и согрешать не могут и навсегда останутся «святыми» (Матф. 25, 31). Таков этот мир, – мир, чуждый всякой вещественности, мир разума и свободы, мир, чистый от всякой греховности!

Как велик и обширен духовный мир?

Мы нередко изумляемся громадности мира вещественнаго. Новейшая наука, при помощи увеличительного стекла, открыла, что эти светящияся точки, которыя мы называем звездами, суть величайшия небесныя тела; что каждая из них огромностью своею в несколько крат превосходит нашу планету; что эти безчисленныя громады разстоят и от земли и одна от другой на поразительныя разстояния и что, чем далее проникает вооруженный глаз в пространства небесныя, тем более и более открываются новыя массы веществ, так что вещественному миру как бы не представляется ни конца, ни предела. Но, братие, не менее, а, может быть, даже гораздо более велик и обширен и мир духовный. Те, которые удостоивались быть восхишенными в этот мир, свидетельствуют, что «тысяща тысящь» ангелов окружают престол Вседержителя и «тьмы тем»престоят Ему (Дан. 7, 10; Апок. 5, 11). Самое слабое понятие о числе небесных сил мы можем составить на основании притчи Спасителя о человеке, который, имея сто овец, оставляет в пустыне девяносто девять незаблудших, а «идет в след»одной «погибшия, дондеже обрящет ю» (Матф. 18, 12; Лук. 15, 5). Этот добрый пастырь, по изъяснению св. отцев Церкви, есть сам Сын Божий, сошедший с неба на землю; эти девяносто девять овец незаблудших суть – чины ангельские; эта одна овца заблудшая есть весь род человеческий. Представьте ж как велик весь род человеческий, соедините вместе всех людей, какие только жили, живут и будут жить на земле впродолжение целых тысящелетий от первого человека согрешившого до самой кончины мира, – и вообразите, что все эти миллионы миллионов существ составляют приблизительно едва одну сотую часть сравнительно с миром добрых ангелов.

Какое устройство мира духовнаго?

Мы видим на земле, что люди – существа разумныя живут не в отдельности друг от друга, а образуют общества, государства, что в этих обществах они разделяются на классы и сословия, что сам Бог поставляет над ними царей, народоправителей и прочия низшия власти, которым все граждане обязываются повиноваться, и таким образом стройно и в порядке течет общественная жизнь для достижения последних целей человечества. То же самое только в совершеннейшем виде, существует и в мире духовном. И там Господь Бог, хотя царствует сам непосредственно, учредил священноначалие или иерархию, разделив всех ангелов на три чина и подразделив на девять классов или ликов; и там есть высшие, средние и низшие, есть начальствующие и подчиненные, руководствующие и руководимые. Самый высший, ближайший к Богу, чин составляют три лика: серафимы, херувимы, престолы; средний чинъ – другие три лика: силы, господства, власти; низший – еще три лика: начала, архангелы, ангелы. Высшие священноначальствуют над средними, средние служат руководителями и тайноводцами для низших. По всему этому мир ангельский представляет собою самое обширное и самое благоустроенное царство, которое называется царством славы.

Где находится духовный мир?

«На небеси», ответствует Слово Божие (Матф. 22, 30). Какое же это небо? Разумеется, не то, которое мы видим. Пусть ученые предполагают, что на звездах и вообще на телах небесных, образующих собою целые огромные миры, должны быть жители. Если и есть такие жители: то это, без сомнения, не ангелы. На телах могут обитать только существа, облеченныя плотию; а ангелы суть духи безплотные. Нет, есть небо иное, высшее, вне мира вещественного и за пределами его есть небо чисто-духовное, которого мы ныне, по ограниченности своей, и представить себе не можем, куда восхищен был св. апостол Павел и где слышал он глаголы неизреченные, «ихже не леть есть человеку глаголати»(2 Кор. 12, 4). Там-то обитает Господь Бог, «Отец духов» (Евр. 12, 9) во всей славе своей, там обитают безплотные ангелы, туда возносятся и все праведныя человеческия души. Но мы веруем, что Господь Бог, как безпредельный, присутствует и во всем мире вещественном, присутствует и на земле, особенно во святых храмах своих; веруем, что Он многократно посылал и посылает ангелов своих на землю, что многие из них как бы постоянно, неотлучно живут на земле, при людях, которым служат ангелами-хранителями. Следовательно существуют и посреди мира вещественнаго какия-то духовныя пространства, в которых пребывает Господь Бог, чрез которыя переносятся к нам и в которых обитают вокруг нас безплотные духи.

Какое отношение мира духовного к вещественному и к нам?

Об отношении духовного мира к вещественному есть только слабые намеки у тайнозрителя нового завета, св. Иоанна Богослова. Он упоминает об ангеле, который имеет власть над стихиею огня (Апок. 15, 18), об ангеле «водном», которому дана власть над водою (Апок. 16, 5), и о четырех ангелах, держащих «четыре ветры земския» (Апок. 7, 1). Откуда и заключали св. отцы, что Всевышний поручает ангелам в управление части и стихии мира видимаго. Но об отношении ангельского мира собственно к человеческому роду говорится в Слове Божием более и подробнее. Употребляя все возможныя средства для избавления нас от греха и его гибельных следствий, Всеблагий восхотел, чтобы сами ангелы соделались «служебными духами, в служение посылаемыми за хотящих наследовати спасение» (Евр. 1, 14). С этою целию каждому из верующих, со времени крещения его, дается свой, особый ангел-хранитель, который бывает пестуном его в продолжение всей жизни (Матф. 18, 10). С этою же целию даются ангелы-хранители и целым церквам или обществам верующих, чтобы устроять их духовное блaго и руководить их к вечной жизни (Апок. 1, 20) и – целым царствам и народам, чтобы не только содействовать их внешнему благосостоянию, но и вести их к свету Христову и утверждать «во всяком благочестии и чистоте» (Дан. 10, 13. 14. 20. 21). Вообще же ангелы Божии наставляют нас на путь истины и правды (4 Цар. 1, 3), возносят наши молитвы к Богу и предстательствуют за нас (Матф. 18, 10; Тов. 12, 15–20), охраняют наши души и тела от врагов видимых и невидимых во время бодрствования и сна, и сопутствуют душам человеческим при переходе их в вечность (Лук. 16, 22). Таким образом мир духовный находится в самом тесном, ближайшем соотношении к человеческому роду: Господь употребляет ангелов, как живыя орудия своего отеческого промышления о насъ – грешных.

Какое, наконец, должно быть наше отношение к миру духовному?

Это уже отчасти выражается настоящим нашим торжеством в честь архистратига Михаила и прочих безплотных сил. Мы должны чтить ангелов, как существа, совершеннейшия нас и по природе и по нравственным совершенствам, как верных слуг Вседержителя, поставленных к Нему в особенной близости. Мы должны призывать ангелов в своих молитвах, как наших хранителей и благодетелей, как наших предстателей пред Богом и благодарить за все их попечения о нас. Мы должны подражать ангелам в святости, как нашим старшим братьям, и заботиться о том, чтобы и на земле исполнялась воля Отца нашего небеснаго, как она исполняется на небеси. В частности каждый из нас должен стараться, чтобы придти в ближайшее общение с своим ангелом-хранителем, чтобы понимать его благия внушения, открывать ему свои нужды, пользоваться его невидимою помощью, не огорчать его своими грехами, напротив радовать его и воздавать ему за все его заботы о нас добрыми делами и постоянным преуспеянием в благочестивой жизни. Такое отношение наше к духам безплотным, без сомнения, будет угодно и им самим и общему нашему Владыке и Отцу. Аминь.

Поучение первое в неделю девятнадцатую по Святом Духе «Любите враги ваша, добро творите ненавидящым вас» (Лк. 6:27) 

Некоторые имеют обыкновение порицать последние времена и укорять нынешний немощный человеческий род, говоря: нет уже ныне на земле среди людей чудотворцев, как было прежде, которые совершали бы чудеса. Но не верьте им, возлюбленные мои слушатели! Если желаете, я покажу вам, что и ныне среди людей находятся чудотворцы, только внимайте тому, что я скажу: всякий, кто любит врага своего, есть чудотворец. Слышите ли, что я говорю? Всякий любящий врага своего есть чудотворец. А что это истина, сие изъясню на основании Божественного Писания и святых отцев в моей настоящей беседе, «Господу поспешествующу и слово утверждающу».

«Любите враги ваша».

Не думай, слушатель мой, чтобы я сказал о тех врагах, которые воюют с нашим христианским отечеством и враждуют против нашей благочестивой веры. Говорю я не о тех врагах, которых, как богопротивных, подобает ненавидеть, согласно слову Давида: «Не ненавидящыя ли Тя, Господи, возненавидех и о вразех Твоих истаях? Совершенною ненавистию возненавидех их, и во враги быша ми» (Пс. 138:21-22). Тех не только не любить, но даже необходимо выступать войной против них, полагая душу свою за христианское царство и за целость церкви. В одно время вопрос об этом нечестивые предложили святому христианскому философу Константину, нареченному Кириллом. Сарацины сказали: «Если Христос есть Бог ваш, то почему вы не делаете так, как Он велит вам? Ведь Он повелевает вам молиться за врагов, делать добро ненавидящим вас, подставлять щеку бьющему; вы же поступаете не так, но делаете совершенно противоположное. Вы острите оружие на тех, которые с вами так поступают, выходите на борьбу и убиваете». Блаженный Константин отвечал: «Если в каком-либо законе будут написаны две заповеди и даны будут для исполнения людям, то какой человек будет истинным законохранителем: тот ли, который совершит одну заповедь, или тот, который обе?» Ему сказали: «Тот лучший, который исполнит обе заповеди». Тогда философ ответил: «Христос Бог наш, повелевший нам молиться за обидящих и благотворить им, сказал нам и следующее: «Волыни сея любве никтоже» может проявить в настоящей жизни, если кто «положит душу свою за други своя» (Ин. 15:13). В каждом отдельном случае мы терпим причиняемые нам обиды; вообще же защищаем друг друга, полагая души свои для того, чтобы вы, пленивши братьев наших, не пленили бы с телами и души их, склонивши их к своим богопротивным делам».

Итак, я говорю не о внешних и инородных врагах, но о внутренних, домашних, согласно евангельскому изречению: «Врази человеку домашний его»(Мф. 10:36). Всякий имеет своего врага: тот – друга, этот – соседа, один – равного себе, другой – большего себя, третий – меньшего себя, четвертый – дальнего, пятый – ближнего недоброжелателя, враждующего, поносящего, оклеветающего. Вот этих-то врагов Господь и повелевает любить: «Любите враги ваша». А то, что любящий врага своего есть чудотворец, я вот начинаю выяснять таким доводом.

Прежде всего я спрашиваю: что есть чудо? Отвечаю: чудом называется то, что бывает выше естества. Ведь все, что происходит естественно, не чудесно, никто сему не удивляется и не называет чудом; только то считается и действительно есть чудо, что превосходит всякое естество, всякую силу природы.

Не чудо, что фараон со всей своей силой потонул в море, ибо естественно бренному созданию погружаться в воде и утопать; но чудо в том, что море противоестественно дало израилю путь посреди себя и тем же путем ввело в свои недра фараона. Не чудо, что пламя, исшедшее из пещи вавилонской, пожгло халдейских слуг, которые находились вокруг нее, ибо естественно огню жечь, а людям сожигаться огнем, но чудо в том, что огонь противоестественно не коснулся трех отроков, бывших внутри пещи, и не мог повредить им.

Не удивительно, если кто любит любящих его, ибо это естественно, но удивительно то, если кто любит врага своего, ибо это противоестественно. Поелику любить врагов есть вещь, стоящая выше природы, есть добродетель вышеестественная, превосходящая человеческое естество, следовательно, любящий врагов есть чудотворец. Что же касается того, что любить врагов есть вещь вышеестественная, это мы сейчас увидим.

Не любить врагов своих – это явление свойственно человеку и естественно, ибо человек есть Божие создание, в природе которого насаждены три свойства: разум, хотение и ярость или гнев. Разумом он понимает доброе и злое; хотением он желает иногда доброй вещи, а иногда злой; гневом же или яростью, насажденными в его природе, он естественно ищет отмщения своему обидчику, при этом ищет не только при жизни своей, но и по смерти. Не вопиет ли кровь Авелева от земли к Богу, прося отмщения убийце своему Каину? Также и души святых, избитых за слово Божие, которых Богослов видел под жертвенником, не вопиют ли они великим гласом, говоря: «Доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крове нашея?» (Апок. 6:10). В историях же мы читаем, что в греческом царстве брат Феодосии, убитый своим братом Константином, явился своему убийце-брату, держа чашу, полную крови, и сказал: «Пей, брат». И кровь Вячеслава, князя чешского, убитого Болеславом при входе церковном, оставшаяся на церковной стене и не стиравшаяся никакими способами, взывала к Богу, подобно Авелевой крови. Также и в греческих действиях мы читаем, что два римских юноши, неповинно убитые в Испании, явились римскому консулу, называвшемуся Марием, и просили его, чтобы он поднялся на отомщение за них.

Если все сие происходило и после смерти, то тем более в жизни сей человеческое естество мстительно, как гневливое, яростное и не терпящее обиды. На это не нужно много доказательств и примеров: каждый может сам убедиться как на себе, так и на других. Ведь иному более желательно умереть, нежели терпеть от кого-либо обиду.

Итак, человеку, как уже сказано, прирождено и естественно то, чтобы он не любил своих врагов и стремился к отмщению им. Поелику же человеку свойственно не любить врагов, то и любовь к ним будет уже явлением вышеестественным, а все вышеестественное есть чудесное. Вполне последовательным является то, что всякий любящий врага своего есть чудотворец, ибо он, побеждая и превосходя свое природное естество, достигает добродетели вышеестественной.

Какие же чудеса совершает такой чудотворец? Внемлем. Любящий врага своего и творящий ему добро просвещает слепого, слепого не телом, а умом. Слепотой же ума является безумие, подобно тому как слепотой тела является помрачение очей. Ничто так не помрачает умные наши очи безумием, как гнев и ярость. Недаром церковник увещевает, говоря: «Не тщися в дусе своем яритися, яко ярость в недрех безумных почивает» (Еккл. 7:10). Он этим сказал как бы следующее: где видишь гневную ярость, там, знай, находится дом безумия. Рассуждая об этом, святый Кассиан говорит: «Муж гневливый делает без разума, ибо свет разума помрачается, если ум смущен гневом». Также и святый Григорий вещает: «Где гнев наводит на ум тьму смущения, оттуда Бог отнимает луч Своего знания, и происходит то, что как имеющий помраченные тьмою телесные очи не знает, куда идет, так и имеющий потемненные гневным смущением умные очи подобно безумному не знает, что делает. Достоин смеха безумный гнев царя Ксеркса. Когда несколько его кораблей потонули с воинством в Геллеспонте, то он, разгневавшись на море, повелел нанести морским водам триста ударов и топтать сии воды стопами. Подобно сему поступил и царь Кир, которого конь утонул в реке, называемой Гиндис. Он разгневался за коня на ту реку и повелел раскопать ее на сто восемьдесят рвов. В житиях же святых мы читаем, что некие мучители, отдавшие святых мучеников на съедение зверям, когда увидели, что звери не прикасаются и не вредят святым, они, разгневавшись, избили зверей. Смеется история и над тем властителем, который, будучи высок ростом, входя в некий дом, ударился лбом о косяк двери и в гневе повелел разорить тот дом до основания.

Вот ясно теперь, что разъяренный гневом совершает поступки без разума и подобен слепому: этот помрачен тьмою, а он – безумием и не знает, куда идет и что делает. Какой врач и какое врачевство сильно исцелить такую слепоту? Сильно незлобие, любовь и благодеяние того, на которого гневливый напрасно разъяряется. Гневливый, видя, что тот, на которого он гневается, не только не гневается взаимно, но даже проявляет особенную любовь и побеждает зло добром, – перестает гневаться и стыдится самого себя, познавая свой грех и неповинность другого. Так было между гневливым Саулом и незлобивым Давидом. Желающий может прочесть об этом в первой книге Царств, я же приступлю к чуду добродетели.

Если кто имеет какого-либо недруга, гневающегося и напрасно ярящегося на него, он же, любя своего врага и благодетельствуя ему, превращает его из недруга в друга и из гневного в любящего, тогда такой просвещает слепого. Он отнимает от умных очей того безумное помрачение и делает его видящим и познающим свой грех, познающим то, что он гневается на неповинного.

Итак, любящий врага своего есть чудотворец, просвещающий слепого.

Любящий врага своего претворяет в тишину волнующееся море, ибо муж гневливый назван Златоустом морем, возмущенным ветрами. Как волнующееся море выбрасывает на сушу все трупы, находящиеся в нем, так и гневливый в своей ярости выводит наружу, подобно трупам, все тайны друга своего, мечет их пред очами, обличает и обесчещивает. Кто утишит такое море? Только тот, кто уничтожит причину волнения. Море не волнуется, если не поднимутся ветры и буря. Утихнет бурный ветер, исчезнет и волнение моря. Если гневливый муж, по Златоусту, есть море, возмущаемое ветрами, то этими ветрами, возмущающими сие море, являются пререкания, ссоры и противления. Прекрати пререкания и ссоры, отстань от противления, отними причину волнения, и ты увидишь море, волнение которого утихло. Поелику же любящий врага своего не прекословит, не ссорится, не противится и чрез это уничтожает причину волнения таинственного моря своего недруга, то, следовательно, любящий врага своего есть чудотворец, превращающий море в тишину.

Любящий врага своего угашает силу огненную, ибо враждебный гнев в человеке есть «яко огнь попаляяй дубравы, яко пламень, пожигаяй горы» (Пс.80:15). С одной стороны, высоту своих добродетелей, с другой же – доброе имя и добрую славу своего ближнего он сжигает, уничтожает и как бы превращает в пепел. Разгоревшийся огонь погашается двумя способами: во-первых, водою, а во-вторых, разбрасыванием вещества, сожигаемого огнем. Гнев враждебника погашается подобными же способами: во-первых, молчаливою кротостью, как водою, а во-вторых, снисхождением, как разбрасыванием горящего вещества. Молчаливая кротость подобна той тихой Силоамской воде, которая течет без шума, без звука, как говорит Исайя: «Воды Силоамли, текущыя тисе» (Ис. 8:6). При тех тихих водах был помазан на царство царь Соломон, и были те воды знамением тихого и кроткого царствования его, ибо он своею кротостью и тишиною ни в ком не возбудил гнева против себя. Кроткий и тихий муж, не подающий повода для гнева, не только не зажигает огня вражды, но и зажженный погасит, согласно словам Златоуста: «Нет ничего сильнее кротости». Как вода погашает загоревшийся огонь, так и слово, сказанное с кротостью, погашает душу, горящую гневом сильнее огненной печи. Снисходить же к гневающемуся и ярящемуся и удаляться от очей его – это значит как бы разбрасывать горящие дрова далеко друг от друга, чтобы каждое в отдельности полено легче погасло. Посему-то апостол и поучает, говоря так: «Дадите место гневу» (Рим. 12:19), то есть, снисходите, уступите, удалитесь немного от гневного лица. Святый же Василий Великий, спрашивая, что значит: «Дадите место гневу», отвечает: «Не противьтесь злому, или же так: когда преследуют вас в сем граде, бегите в другой».

Также и святый Григорий говорит: «Гневных мы лучше всего исправляем тем, что в момент возмущения их гневом мы уклоняемся от них». Святый же Амвросий возглашает: «Оружие праведного заключается в том, чтобы победить, уступая, подобно тому, как искусные в стрельбе имеют обыкновение, убегая, сильнее ранить преследующих их». Поелику же любящий врага своего гасит яростный огонь гнева своего недруга молчаливою кротостью, как водою, и снисходительностью, как разбрасыванием горящего вещества, то, значит, он есть чудотворец, погашающий силу огненную.

Любящий врага своего превращает горечь в сладость, как Моисей Мерру: пришли сыны израильские (в Мерру) и не могли пить воды из Мерры, ибо она была горькой. Полна горечи и вражда человеческая, почему апостол и увещевает, чтобы удалилась от нас всякая горечь. Какая же это горечь? Он сам объясняет: «Гнев, ярость, кличь, хула» – та горечь, – говорит, – «да возмется от вас со всякою злобою» (Еф. 4:31). Какую же кто может найти сладость в душе, огорченной гневом? Горька мысль, проникнутая злобой, горько досаждающее слово, укоряющее, обесславливающее, горько и начинание всякого дела, которое озлобляет не столько ближнего, как себя самого, подобно начинанию тех, которые совещались «ни ясти, ни пити, дондеже Павла убиют» (Деян. 23:14). Чем может усладиться такая враждебная горечь? Чем усладилась Мерра, мы знаем: «Возопи Моисей ко Господу, и показа ему Господь древо, и вложи его в воду, и усладися» (Исх. 15:25); но какое то было дерево, ни мы не знаем, ни толкователи не догадываются. Одни из еврейских раввинов говорят, что то дерево называлось «аделфа», которое по природе своей было горько и смертоносно. Бог, желая явить большее чудо в услаждении меррских вод, повелел положить горькое в горькое, смертоносное в смертоносное, противное врачуя противным, подобно тому, как впоследствии и пророк Елисей солью исцелил неплодные воды (4 Пар.2:21). Другие же говорят, что Бог не дал никому знать, какое то было дерево. По природе же своей оно было столь сладко, что своею сладостью оно могло горечь вод превратить в совершенную сладость, принимая в себя ту горечь, а сладость свою отдавая из себя водам. Это свое мнение они подтверждают словами Сираха, который говорит: «Не от древа ли усладися вода, да познана будет крепость Его» (Сир. 38:5), то есть, (как говорят эти толкователи) сила сладости того дерева, неизвестная никому ни прежде, ни потом, была познана только в одно то время. Не согласуются толкователи относительно того дерева и не знают твердо, горько ли оно было, или сладко. Мы же твердо знаем то, что Мерра вражды и гнева человеческого может усладиться не горьким древом, но только сладким. Древом сладким здесь духовно можно назвать слово сладкое, доброе, сказанное ненавидящему, или же добротворение, являемое по отношению к ненавидящему. И то, и другое поистине услаждает враждебную горечь. О слове говорит Приточник: «Ответ смирен отъимет ярость», а о добротворении некто боговдохновенный советует в Патерике так: «Если узнаешь, что брат твой гневается на тебя, то пошли ему какой-либо дар». Поелику же любящий врага своего говорит ему и о нем доброе слово, по силе своей делает ему добро, благодетельствует, принимая как бы в себя горечь вражды его, терпеливо нося ее на себе, сладость же любви своей впояя в него, и таким образом горечь гнева его превращает в сладость дружбы и любви, то, следовательно, любящий врага своего есть чудотворец, превращающий горечь в сладость.

Любящий врага своего изгоняет беса от человека, ибо всякий гневающийся, враждующий против своего брата и мстительно ярящийся подобен бесноватому и поистине бывает бесноватым. Святый Златоуст вспоминает то, что сам видел своими очами: некто, разгневавшись, чрезмерно разъярился и от той чрезмерной ярости стал бесноватым. Также и древний врач Гален вспоминает, как он своими очами видел еще во время своего детства, что некий человек старался поскорее открыть ключом двери комнаты, но от большой поспешности не мог сделать этого. Долго ворочая ключом туда и сюда и не будучи в состоянии открыть, он так распалился гневом, что начал зубами кусать ключ и сильно толкать двери ногами, а потом в бешенстве упал, начал оцепеневать и истекать пеной. Видя это, отрок Гален положил себе законом никогда не гневаться и не яриться. Подобное сему вспоминает венгерский летописец под 1690 годом. Князь венгерский, по имени Матфей Корвий, в праздник вшествия Господа в Иерусалим повелел принести на трапезу ему свежих фиников, доставленных ему из Италии. Когда же их не оказалось, ибо слуги домашние тайком съели их, то он такой яростью распалился, что тотчас постигла его болезнь апоплексия; он упал на землю, как бесноватый, и умер, издавая страшные крики. Слышите ли, до чего доводит человека гневная ярость? До смертельного беснования. Прекрасно сказал Елифаз, друг Иова: «Безумнаго убивает гнев» (Иов. 5:2). Поистине, гневный человек подобен бесноватому: он бывает страшен взором, изменяется очами, опухает лицом, кричит ужасным голосом, сам кусает свои губы или пальцы, скрежещет зубами; все домашние боятся его, как бесноватого, убегают от него и скрываются. Кто и чем может изгнать гневного беса от такого яростника?

Бесновался иногда царь Саул, и, как говорят о нем некоторые, эта болезнь беснования особенно находила на него в то время, когда он, разгневавшись на кого-либо, доходил до ярости. На кого же было ему столько гневаться, как не на безвинного Давида, которому он завидовал из-за доброй его славы? Ведь победа над филистимлянами приписывалась больше Давиду, нежели Саулу. Женщины ходили и ликовали, говоря: Саул победил тысячи, а Давид – тысячи тысяч. Саул завидовал этому, и от зависти рождался в нем гнев; от гнева приходил он в ярость; от ярости же впадал в состояние беснования. Что же делает Давид? Он играл пред ним на гуслях и этими звуками отгонял от Саула не чистого духа. Дивный был звук тех гуслей, чудесна музыка, которая могла отогнать от человека беса. В чем же заключалась таинственная сила тех гуслей, прогонявших беса музыкою? Пространно об этом теперь беседовать нам не хватит времени. Говорится только то, что музыка та была полна неизреченной сладости и какой-то великой, таинственной силы. Главная же причина заключалась в том, что святый Давид, будучи кроток нравом, не злобствовал в ответ на Саулову злобу, и чем большим незлобием наполнялось сердце Давида, тем более умиленно он играл на гуслях, и тем более сильными оказывались те звуки к отгнанию нечистого духа от полного злобы Саула. Знаем мы еще и то, что как музыка гуслей не может быть сладкой, если струны не будут согласованы, так никто не может и беса изгнать из недруга своего, если не настроит в себе с ним согласия. В гуслях струна под струной, располагаясь одна за другой взаимно и согласуясь, все вместе издают сладкие звуки. Подобно сему и люди, будучи один под другим и согласуясь один с другим, являют жизнь прекрасную и приятную Господу Богу, а бесам страшную являют как бы музыку гуслей, которой Бог веселится, бес же, прогоняемый, убегает далеко. Поелику же любящий врага своего подчиняется ему незлобием и смиренною кротостью и, являясь согласным с ним, подобно струне, настраивающейся под другую струну, издает сладкую музыку смиренных слов, считая себя таким же грешником, каким считает его и недруг, он таким смирением разрушает недругов гнев, говоря: «я виноват», и таким образом отгоняет от него гневную ярость; а это и значит, что любящий врага своего есть чудотворец, изгоняющий из человека враждебного беса.

Любящий врага своего укрощает дикого зверя и заграждает ему уста, подобно тому как некогда святый Даниил заградил уста львов. Враждебный человек подобен зверю, который яростен, даже не будучи раздраженным; раздраженный же, он сильно и без меры разъяряется, терзает, кусает и снедается. О тигре естествоиспытатели говорят, что он очень не любит колокольного звука и от него приходит в такую ярость, что, кусая себя и терзая, он убивает самого себя. Враждебный и гневливый человек есть тигр, звук же колокольный – это жестокое слово. Слово, как говорится, жестокое возбуждает гнев, и если раздраженный не может ничего сделать раздражающему, то сам себя съедает и как бы убивает, повреждая яростью свое здоровье. Прекрасно увещевает Валдад, друг Иова: «Зачем ты губишь душу твою яростью твоей?» Другой же перевод читает: «Зачем терзаешь душу твою?» Не бей в колокол, и ты не раздражишь тигра. Перестань произносить жестокие слова, и прекратится гнев недруга твоего. О слоне также рассказывают естествоиспытатели, что он, будучи раздражен, ничем не может быть укрощен, как только звуком музыки, так что кормители слона, пользуясь каким-то музыкальным инструментом, называемым индийцами скиндапсом, играют какой-то веселый мотив, и этой музыкой слон понемногу укрощается. Подобно сему и раздраженный враг неукротим, как слон. Когда же запоешь пред ним сладкую песнь, начнешь ему и о нем всюду говорить добрые слова, ты поистине укротишь его, согласно словам Сираха: «Слово сладкое умножает други и укрощает враги» (Сир. 6:5). Поелику же любящий врага своего не раздражает его злыми словами, как тигра колоколом, но укрощает его добрыми словами, как слона музыкой, то, значит, любящий врага своего есть чудотворец, укрощающий дикого зверя и заграждающий уста ему, дабы он больше не кусал и не съедал ближнего своего.

Но зачем мне обременять моего слушателя долгой беседой, рассказывая о многих таких чудесах? Скажу я лучше одно следующее чудо, превосходящее все чудеса, а именно: любящий врага своего приходит в общение с Божиим естеством, когда делается сыном Его. «Любите, – сказано, – врагов ваших, делайте добро ненавидящим вас, и будете сынами Вышнего». Что же может быть больше? Какое еще нужно большее чудо?

Итак, пусть никто не осуждает сии последние времена и нынешний немощный человеческий род, говоря, что теперь на земле среди людей нет чудотворцев, как было прежде, которые совершали бы чудеса.

Люби врага своего, и ты будешь новым чудотворцем: ты спасешь и свою, и его душу. Если же мне не веришь, то испытай на самом себе: начни отныне любить. Сын же Божий будет тебе в том порукой: «Небо и земля мимоидут, словеса же Его не мимоидут» (Лк. 21:33). Ты, без сомнения, будешь сыном Вышнего, какового сыновства желая себе и всем, я говорю: Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ ПОКРОВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Много раз являлась Пресвятая Богородица отдельным великим святым, обычно в сопровождении одного или двух апостолов Христовых, а преподобному Серафиму Саровскому являлась и одна. Но никогда и никому не являлась Она в такой славе, как в Константинопольском Влахернском храме, в этот великий праздник, именуемый Ее Покровом.

В храме было множество народа, и в его числе стояли блаженный Андрей, Христа ради юродивый с учеником своим Епифанием.

Совершалось всенощное бдение. Народ горячо молился об избавлении от нашествия варваров, которые уже подошли к самому Константинополю.

Около четырех часов утра блаженный Андрей внезапно увидел под сводами храма стоящую на облаках Пресвятую Богородицу, окруженную сонмом Ангелов, апостолов, пророков, святителей и множеством великих святых.

Блаженный Андрей спросил Епифания: «Видишь ли ты Госпожу и Царицу Мира?», – «Вижу, отец мой духовный, и ужасаюсь», – ответил Епифаний.

На глазах их обоих Пресвятая Богородица сошла вниз, вошла в алтарь и долго молилась Богу, стоя на коленях пред престолом. Потом встала, вышла на амвон и, сняв с себя сиявшее небесным светом и блиставшее молниями большое покрывало, распростерла его над всем молящимся народом.

На этом внезапно окончилось чудесное видение Андрея и Епифания.

Утром всем стало известно, что на рассвете варвары сняли осаду Константинополя и ушли.

Думаю, что всем вам понятно, как велика разница между этим преславным и чудным явлением Покрова Пресвятой Богородицы и Ее многочисленными явлениями отдельным великим святым с одним-двумя апостолами, или даже в одиночестве.

Хочу углубить Ваше внимание и остановить его на тех весьма важных чертах, которыми отличается Ее чудесное явление во Влахернском храме в великий день Ее Покрова.

Велика, конечно, разница между тем, во что веруем только понаслышке или по письменным сообщениям и тем, что видят глаза человеческие.

Правда, и во Влахернеком храме чудесное видение Покрова Пресвятой Богородицы видели не все молящиеся, а только Андрей, Христа ради юродивый и ученик его Епифаний, но свидетельство блаженного Христа ради юродивого, исполнившего в великой мере первую заповедь блаженства о нищете духовной, вполне убедительно для нас, ибо такой великий святой, конечно, не мог солгать или выдумать небылицу, и его глазам мы можем верить, как своим собственным.

Никто да не усомнится в том, что видели человеческими глазами блаженный Андрей и ученик его Епифаний.

Никогда больше не являлась Пресвятая Богородица в такой великой славе, со множеством Ангелов, апостолов, пророков и святых. Такая огромная и преславная свита, какую видели Андрей и Епифаний, могла сопровождать только воистину Святейшую Всех Святых, и огромно для нас значение этого Божьего свидетельства о Ней.

Сердцами своими мы верим, что Пресвятая Богородица всегда молится о роде христианском и предстательствует о нем пред Своим Божественным Сыном, но своими человеческими глазами убедились в этом блаженный Андрей и Епифаний, когда сошла она из-под сводов храма в алтарь и долго молилась, стоя на коленях.

Вспомним, что Апостол Павел называет диавола князем, господствующим в воздухе, и тогда с великой благодарностью Ей и Божественному Сыну Ее, поймем значение блиставшего Божественным светом Ее Покрова, распростертого над головами молящихся, которым Она защищала их от низко носившегося в воздухе князя тьмы и темных ангелов его, которых поражала Она молниями своих молитв, сверкавших из Ее Покрова.

Видите ли, люди Божии, как велико и свято для нас значение праздника Покрова Пресвятой Богородицы, как укрепляет видение блаженных Андрея и Епифания нашу веру в Нее как Заступницу Усердную мира нашего.

Будем же любить Ее всем сердцем, как любят маленькие дети свою мать, и воздадим великую славу и честь Ее Божественному Сыну по плоти человеческой, Господу и Богу нашему Иисусу Христу, с Его Предвечным и Безначальным Отцом и Пресвятым Духом.

Аминь.

1958 г.

преподобный Анастасий Синаит

Слово на святое Преображение Христа Бога нашего, произнесённое на Святой Горе в день праздника 

 

    «Как страшно место сие» (см. Быт 28:17), – воскликну и я, изумляясь с патриархом Иаковом, по случаю праздника на сей горе. Ибо вижу, как и он, лествицу, будто бы от земли до неба доходящую, и Самого Бога в храме, стоящего на самом верху лествицы на горе. Посему, охваченный ужасом от такого видения, говорю: «Как страшно место сие: это не иное что, как дом Божий и дверь небесная» (см. Быт 28:17). Сия «дверь,» из которой Отец свыше свидетельствовал, «дверь», из которой воссияло Солнце правды Христос; сия гора, в которой явился отсекшийся от горы Камень, гора, которую воспевают ангелы, гора, через которую глаголят пророки, гора, которую возвещает песнопевец, гора, просветившая рыбарей, гора, умудрившая неучёных, о ней взывает Давид, говоря: «введе их» Христос «в гору святыни <…> гору сию, юже стяжа десница Его» (Пс 77:54), – гора плодоносная,« гора тучная <…> гора, юже благоволи Бог »познаватися и «жити в ней» (Пс 67:16-17). Ради сей горы скачут горы, ради неё радуются холмы, из-за неё покрываются ущелья, для неё расцветают долины, её украшают потоки, ей рукоплещут реки, ей воздают почести моря, она оглашается тучами, ей щебечут птицы, сия гора – область таинства, сие место неизреченного, сия скала – скала сокровенного, сия вершина – вершина небес. Здесь Царствия символы предобразованы, здесь таинство Распятия предречено, здесь Царствия открылась красота, здесь Второго славнейшего пришествия Христова явилось снисхождение, сия гора осенилась сиянием праведных, на ней, словно настоящие, изображены будущие блага. Сия гора провозвестила через облако, явившееся на ней, будущее восхищение праведных на облацех. Сия гора показала ныне самый подлинный наш образ и наше сообразие Христу.
   Ныне образ перстного претворён во образ небесной доброты и перемещён на Фаворскую гору. Посему опять справедливо скажу: «Как страшно место сие: это не иное что, как дом Божий и дверь небесная. »Ибо днесь Фавор и Ермон согласно возопили и всю вселенную к веселию призвали. Земля Завулон и земля Неффалим согласно празднуют и для всей подсолнечной хоровод составили. Галилея и Назарет сегодня в хороводе кружатся и всем странам торжество воздвигли. Гора Фаворская празднику радуется и тварь воссозданную к Богу за собой увлекает: ибо ныне воистину Господь на горе зрится, ныне богоподобное некогда естество Адамово, омрачённое безобразным идольским образом, преобразилось и преобразило [всё] в древнюю доброту свою по образу и по подобию. Ныне по горам блуждающее и идолослужащее естество, не претерпев изменения, открылось на горе подобно драгоценному металлу и излучило сверкающие блистания Божества.
   Ныне на горе тот, кто был покрыт мрачными и студными кожаными одеждами, облекся в богоделанное одеяние, одеваясь «светом яко ризою» (Пс103:2). Ныне на горе Фавор сокровенно явились радость и устроение будущего жительства и Царствия. Днесь на горе преславно сошлись древние провозвестники Ветхого и Нового Заветов, бывшие восприемниками преславных таинств. Днесь на Фаворской горе было начертано смертию животворящее таинство Креста: как на лобном месте Он был распят посреди двух человек, так боголепно Он стоит посреди Моисея и Илии, и показывает настоящий праздник, иной Синай, – гору, много честнейшую того Синая чудесами и деяниями, подражательными Богоявлениями возобладавшую над образными и сенными Богозрениями.
   Сколь там были предызображены образы, здесь же – истина: там мрак, здесь – Солнце; там тьма, здесь – облако света; там десятисловный закон, здесь – предвечное Слово, превысшее всяких слов; там плотские гадания, здесь – Божественные вещи; там на горе были начертаны скрижали по причине нечестия, здесь – сердца умудряются во спасение. Тогда проистекла вода из камня неверия, ныне же явился Источник жизни и бессмертия; там прозяб жезл, здесь процвёл Крест; там перепел был послан в наказание, здесь – голубь свыше во спасение; там Мариам по-еврейски воспевала и тимпанствовала, здесь Мария владычественно родила Бога; там Моисей развязал обувь на ногах, предуказывая прекращение законного служения, здесь Иоанн не развязывает нерасторжимую обувь Иисуса, ясно утверждая единение Бога Слова с нашим смертным и кожаным естеством; там Илия от лица Иезавели скрывается, здесь Илия Бога лицом к лицу созерцает. Гора Синай не открыла Моисею земли обетованной, а гора Фавор ввела Моисея в обетованную землю, поскольку примирение и прощение грехов благодаря Иисусу привлекли Бога к человеческому естеству. Восхотев явить оное естество очищенным от излитого на него змиева яда, собезначальное Слово Бога Отца показывает Своим ученикам таинство на горе Фавор. Ибо, доведя их до середины [Своего пути], Он предвозвестил им о Царствии и о славном Своём Втором пришествии, – и поскольку они, будучи несовершенными по отношению к прежде сказанному им о Царствии, несомненно были склонны к пустым разговорам в соответствии с их тог­дашним душевным состоянием, – желая, дабы они поверили будущему от настоящего, словно в некоем образе преславно соделал Богоявление на горе Фавор провозвестием Небесного Царствия, как бы говоря им: дабы временной разрыв не произвёл в вас неверия, «истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь» и внимающих, «которые не вкусят смерти, как уже увидят» «Сына Человеческого, грядущего» во славе Отца Своего (Мф 16:28, ср. Мк 9:1, Лк 9:27). И показывая совпадение хотения и действия, Евангелист говорит, что «по прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна <…> и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие» (Мф 17:1-3).
   Таковы Божественные знамения настоящего праздника, таково совершаемое ныне для нас на горе спасение и таинство, – сие собравшее нас Христово праздненство и торжество. И дабы нам оказаться внутри этих неизреченных и неприступных таинств вместе с предызбранными богоприявшими богословами, послушаем некий Божественный и священнейший глас, как бы свыше от вершины горы увещевательно нас созывающий и глаголющий: «приидите, взойдем на гору Господню» в день Господень, в место Господне и «в дом Бога »нашего (Ис 2:3), дабы от Его видения и светолития озарившись и изменившись и перейдя на лучшее, светом восприняв свет, воскликнуть, говоря: «Как страшно место сие:» «это не иное что, как дом Божий и »сама «дверь небесная» (см. Быт28:17). Сия Дверь, к Которой нам следует спешить, дерзну сказать, есть Иисус, Путеводитель (РdhgТj), предваряющий и возводящий нас к Себе и на небеса. Вместе с Ним да просияем мы умными очами, обновляя и восстанавливая в себе природные черты, воспринимая Его образ, всегда обоживаясь и на лучшее пременяясь. В борьбе достигая восхождений, побежим на гору и с чистотой голубицы вместе с Петром, Иаковом и Иоанном вознесёмся на вершину, с Моисеем и Илией на облацех перенесёмся по воздуху, дабы и о нас Владыка сказал: «есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего »к ним со славою Отца Своего (Мф 16:28, ср. Мк 9:1, Лк 9:27).
   Посему, дерзновенные и сияющие, побежим и внидем внутрь облака, сделавшись иной Моисеем, иной Илией, иной Иаковом, иной Иоанном. Перенесись, подобно Петру, к Божественному созерцанию и видению, изменись благим изменением, выйди из мира, отступи от земли, покинь плоть, оставь создание и перейди к Создателю, к Которому Пётр в восхищении взывал: «Господи! хорошо нам здесь быть» (Мф 17:4). Поистине, Пётр, хорошо нам здесь быть с Иисусом и оставаться, и во веки всегда пребывать. Что может быть блаженнее, выше или почётнее, как быть с Богом и по виду быть как Бог, и во свете пребывать? Итак, пусть каждый из нас, кто стяжал Бога в сердце и радуется, преобразив себя в Божественный сей зрак, скажет: «Хорошо нам здесь быть,» где всё сияет, где радость, веселие и наслаждение, где на сердце всё мирно, тихо и безмятежно, где является Бог. В таковом сердце Он творит обитель со Отцем, в таковое сердце придя, Он говорит: «ныне спасение дому сему» (см. Лк 19:9), в таковое сердце все сокровища вечных благ со Христом приходят и сохраняются; в нём начертываются, как в зеркале, начатки и образы будущих веков.
   Все это вкусив, Пётр взыгрался душой, возрадовался и совершенно оставил всё мирское, ибо он ощутил в себе некое Божественное блистание и необыкновенное действие, чувствовал неслыханную и непривычную радость и Божественное взыграние. Он увидел, насколько можно видеть, лучшие, чем обыкновенно, природы, образы и бестелесные виды; увидел красоту, сверкающую славой нетления, бесстрастия и бессмертия; увидел богосолнечные блистания будущего пакибытия. Неясно, будто в каком сновидении, он узрел все тамошние царства и жительства, невероятные красоты и наследия, славы, упокоения, слияния, ликования, объятия, сверкания, веселия, будущие и непреходящие дары, нескончаемые наслаждения, опьянения без вина, бессмертные жизни, мысленные звуки, таинственные празднования, богосовершенные торжества, хороводное радование в стране обитателей Царствия Небесного. Посему Пётр как имеющий ключи сего Царствия, отворив, вошёл в его Божественные врата и когда был просвещён и отверзлись его умные очи, увидел, насколько можно увидеть, горнии обители и скинии, увидел беспечальные чертоги, уневещенные Христу, Безневестному Жениху, узрел престолы невидимой славы, увидел венцы, сплетённые из нетления, увидел светолиянные источники, увидел нетекучие наслаждения. И, словно неким перстом коснувшись и вкусив, Первоверховный [апостол] всецело душой перешёл к находящемуся там, совершенно изменился сердцем, полностью оставил самого себя, полностью преселился к Богу, совершенно не был в себе самом, совершенно изнемог в опьянении, всецело был объят славой. В изумлении и исступлении, поражённый истиной, позабыв весь мир и всё, что в мире, он взывает ко Владыке тем блаженным и всехвальным гласом, говоря: «Господи, хорошо нам здесь быть, не зная», «»сказано,« что говорит» (ср. Лк9:33).
   Пётр, камень веры, взывает ко Христу-Камню на горном камне. С сими возглавителями Нового Завета пребывал и Моисей, возглавитель Закона. Сей Божественный таинник таинств перенёсся вместе с Илией Фесвитянином с Синая на Фавор, словно от силы в силу. Ибо Моисей наконец вошёл в землю обетованную, как бы призванный от некоего рубежа. Получатель закона принёс к Своему и нашему Владыке на гору Фавор скрижали закона, и раб пребывал рядом с Владыкой в исступлении, поскольку видел в человеческом образе Божественную силу. Потому он и пришёл в исступление, что увидел в истинном виде сбывшимися образы издавна свыше прообразованного Христа. Пребывал как бы парящим в воздухе, уже вкушая издревле взыскуемого, пребывал стоящим одесную Вышнего, слегка касаясь края земли. Как будто древле в онемении и ужасе созерцал пришествие Владыки в купине, видя вновь охваченную огнём купину – одушевлённую плоть. Посему, находясь на Фаворе, уже не говорит: «Пройдя, увижу видение великое сие» (Исх 3:3, по LXX), – пройдя жизнь во плоти, пройдя время закона, пройдя образы, пройдя тени, пройдя букву, выйдя из Египта, пройдя Чёрмное море, перейдя мрак, оставив Хорив, пройдя скалу, пройдя пустыню, пройдя Амалика, пройдя кивот, оставив скинию, оставив обрезание, перейдя Иордан, пройдя Гевал, перейдя Иерихон, оставив храм, оставив жертвы, оставив кровь, пройдя всё, что относится к сей жизни, пройдя херувимов, миновав первое покрывало, пройдя второе покрывало закона и пророков, и завесу. Ныне я увидел Тебя, истинно Сущего и Присносущего, сущего со Отцем, изрекшего на горе: «Я есмь Сущий» (Исх 3:14), «увидел видение великое сие» – Тебя, древле мне таинственно и боголепно явльшегося Бога. Я уже не покрываю лице, но лицом к лицу [вижу Тебя] и спасена душа моя; я увидел Тебя, Которого древле желал увидеть, говоря: «да разумно увижу Тебя» (Исх 33:13, по LXX), ибо явление Твоё есть жизнь вечная. Я увидел уже не задняя Твоя, как на Синайской скале, но явно являющегося мне на Фаворской скале, не в расселине скалы скрывающегося как человека, но в моём образе скрывающего Себя, Человеколюбца Бога. Уже не покрывает меня мраком десница Твоя, ибо Ты есть десница Вышнего, открывшаяся миру. Ты – Ходатай ветхого и нового, Ветхий Бог и Новый Человек. Ты, Который древле на горе Синай явился прикровенно, ныне на горе Фавор преобразился явно. Ибо Ты, как Небесный и Вышний, любишь «просвещать» нас «от гор вечных» (Пс 75:5, по LXX) – как от святых и небесных сил, так и от гор пророческих и апостольских и от Божиих церквей, «основания» которых «на горах святых» Твоих (Пс 86:2), от каковых поучившись и пройдя службы закона, ныне я узрел Тебя, «видение великое сие.» 
   Ибо Ты – Тот, Который на Синае был предобразуем и ныне на Фаворе как Сын приемлешь от Бога [Отца] свидетельство и проповедь. Ты – Тот, Который древле восшёл в купину и погрузил в бездну силу фараонову. Ты – Тот, Который словом усмирил чермнующееся текущими водами море и море мирское кровию идольской укротил. Ты претворил естество бездушного жезла в ползущего змия и истребил им магические лжедеяния, а потом во время безводного пешешествования народа даровал этим жезлом прохладу. Ты обратил и сухой камень в водное естество, будто воду в сухую местность. Ты образуешь и преобразуешь Своим неизменным преображением к лучшему наши неблаговидные безобразия. Посему и свыше Ты пришёл в здешнюю жизнь, дабы очеловечить обесчеловечившееся от греха человеческое естество и воздвигнуть тело падшего Адама. Ты – для всех людей нетлением и бессмертием обновлённое истинное построение скинии. Ты – истинный Храм, Сын и Бог Давида, [отца] Соломона, – построил и воздвиг Храм в вышнем и Небесном Иерусалиме. Ты – неложное умилостивление Отца за мирские прегрешения; Ты – истинный Омывальник, Умывальник и Спаситель, прообразом Которого был законный умывальник (см. Исх 30:18; 38:8); Ты – негниющий кивот Завета мира нашего с Отцем; Ты – бесквасный и несеяный Хлеб, не имеющий кваса греховного; Ты – истинный пасхальный Агнец, избавивший [Свой] народ от египтян, от супротивных сил, от египетского фараона и от язычников. Посему, Тебя ожидая на горе, Моисей говорит: «Покажи мне славу Твою, да разумно увижу Тебя, яви мне Тебя Самого, если я обрел благодать пред Тобою» (ср. Исх33:13,18, по LXX), потому что для меня нет ничего любезнее в мире, как увидеть Тебя и наполниться Твоей славой, Твоей добротой, Твоим образом, Твоим светом, Твоим глаголанием, Твоим явным, неприкровенным пришествием к людям, о котором Ты древле мне гадательно предуказал.
   Посему поклоняюсь, хвалю, воспеваю, ибо прошёл законный мрак, ныне я увидел «видение великое сие,» поистине великое. Ибо как Тот, Который говорил мне на Синае, что «не может человек увидеть лица Моего и остаться в живых»(см. Исх 33:20), ныне лицом к лицу на земле во плоти зрится и живёт с людьми? Как Ты, Который по естеству – Жизнь и Животворящий, поспешаешь к смерти? Как Ты, Который превыше горних и далее самых отдалённых, грядёшь к умершим? Что это, о Владыка, в самом деле за великое таинство Твоей смерти? Ты идёшь явиться и от века усопшим; Ты желаешь посетить и праотцев во аде; Ты нисходишь освободить Адама от лютых [скорбей]. Всё это, Владыко, Ты мне гадательно предуказал во время закона. Потому я и разрешаю с готовностью сапоги и мудрование от ног закона, ибо место, на котором я стою, есть земля святая и земля обетованная, о которой Ты, Владыко, предсказал мне древле в купине: «сними обувь с ног твоих,» то есть закон, и перестань бежать и приближаться, «ибо место, на котором ты стоишь» и где был остановлен бег, «есть земля святая» (см. Исх 3:5), – Моё пришествие с неба на землю и сошествие во ад через смерть на Кресте. Об этом, – говорит Лука, – Моисей и Илия беседовали на горе, а именно «об исходе Его» души из тела, «который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лк 9:31) в крестном страдании. Илия и Моисей повиновались, Владыка учил, ученики слушали, Отец свыше вещал, облако осеняло, гора блистала, вершина её дымилась и сотрясалась, камни воспламенялись, кругом носились ангелы, всё это было изображением и прообразом Второго пришествия.
   И подобно тому, как кто-нибудь, взглянув с неба, во мгновение ока разом увидел бы всё земное: земли, горы, холмы, моря, реки, источники, людей, города, веси, растения, животных, пресмыкающихся и, попросту говоря, всю земную тварь, – так и тогда на горе ученики разом увидели отверзшимися умными очами, насколько возможно было увидеть, и даже более, чем возможно, будущее Царство Небесное. Когда же ученики увидели небо свиваемым и солнце угасаемым, луну затмеваемой и звёзды падающими, землю колеблющейся и гробницы отверзающимися, ангелов носящимися и архангелов трубящими, престолы предпоставленными и реку огненную, влекущую к себе, книги раскрываемыми и всех в трепете предстоящими и исповедующимися, тогда они испугались сего видения и, быв не в силах терпеть, пали на лица, как говорит Лука, потому что были отягчены исступлением и сном, и тленное естество их тела не стерпело зреть нетление, мертвенное их тело – вынести созерцание бессмертия. Потому и представляется мне, что Моисей и Илия должны были придти тогда в лучших телах. Ибо они, как говорит Слово Божие, явились во славе (Лк 9:31), без боязни и смущения стояли на горе, ученики же, объятые неким оцепенением, или исступлением, пали, ибо Лука вновь говорит, что «Петр и ученики были отягчены сном» (см. Лк 9:32). И Матфей говорит: «Когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: не рассказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (см. Мф 17:9). «О видении», говорит Господь, «никому не рассказывайте.» Также и Моисей подобным образом говорил на горе, [прообразовавшей гору] Фавор: «пройдя, увижу видение сие великое» (Исх 3:3, по LXX).
   Ибо что может быть значительнее или страшнее, нежели видеть Бога в образе человеческом, сияющего лицом, блистающего подобно солнцу и более, чем солнце, непрестанно испускающего лучи, указующего пречистым перстом на Своё лице и говорящего к бывшим с Ним на том месте: “Так просияют праведники в воскресение, так они прославятся, преобразятся в этот Мой зрак, переменятся в сию славу, изобразятся в таком виде, в этом образе, в таковых чертах, в таком свете, в таком блаженстве, сделавшись сообразными и сопрестольными Мне, Сыну Божию”. Внимая сказанному тогда Христом на горе, ангелы трепетали, пророки дивились, ученики изумлялись; тварь, слыша об изменении её из тления в нетление, веселилась; гора радовалась, страны ликовали, веси прославляли, народы прибегали, люди возвысились, моря воспели, реки восплескали, Назарет возопил, Вавилон воспел, Неффалим празднствовал, холмы взыграли, пустыни процвели, пути послужили, всё сбежалось, все возвеселились.
   И я ныне радостно и любопразднственно стою на сей Божественной высоте и вершине и, простирая руку с этой горы, созываю все горы для поклонения Богу и вопию: горы Араратские, горы Гелвуйские, горы Синайские, горы Фаранские, горы северные, горы западные, горы Ливанские, горы южные, горы островов, все горы – преклоните главы и поклонитесь на горе Фаворской Христу Богу нашему. И когда множество гор совзыграют, призовём: горы Иорданские, горы Ермонские, горы Элладские, горы Олимпийские, горы Гевальские, горы Арнонские, горы Эпирские, гора Галаадская, гора Сионова, гора Голгофская, гора Елеонская – совоспойте и возвеселитесь, единым гласом восхваляя Христа на Фаворской горе, воспевая Его вместе и говоря:
   “Радуйся, Зиждитель всяческих, Христе Царю, Светоносный, Богорождённый, всю тварь сообразовавший и на лучшее пересоздавший. Радуйся, Мария, Пресвятая одушевлённая Божия гора святых, плотию Христа образующая, но не преобразующая, Мария, живущая в Назарете Богородительница, Мати-Дево. Радуйся, образ Небесного Царствия – сия всесвятая гора Фаворская, краснеющая добротою паче всех гор. Радуйся и ты, соседний и божественнейший из всех рек, честнейший Иордан, подобно Иоанну Предтече показавший своим взыгранием возрождение Бога в растекшихся водах. Радуйся и ты вместе со мною, малое и великославное из всех морей море Тивериадское, немокренными Божественными ногами исхождённое и освящённое. Радуйся, земля Завулонова и земля Неффалимова, путь приморский, Галилея языческая, первая первый восприявшая от Отца светов Свет великий. Радуйся, собравшийся на горе собор иереев и архиереев, носящий образ Христа-иерея и премудро священнодействующий вместо Мелхиседека. Радуйся, девственников и подвижников равноангельское состояние, подражающее Илии Фесвитянину в жительстве и созерцании. Радуйтесь, всех верных людей церковная похвала, ибо радости и веселия полно настоящее празднество и торжество”. И ныне, народ Божий, сошедшийся на светлый праздник Божественной горы, единой душой и единым гласом с ангелами ликовствуй, со звёздами кружись, с Апостолами проповедуй, с Моисеем предвари, с Илией возгласи, с вершины объяви, с облака возгреми, с неба свидетельствуй, с горы возопи, с камня воструби, Назарет созови, Галилею собери, праздник твой освети, похвальными песнями укрась, светильниками осияй, с горами взыграй, с девами воспой, с морем восшуми, с Иорданом послужи, на гору взойди, на Фаворской горе празднуй Всецарю, истинному Богу и Господу нашему Иисусу Христу, ибо Ему слава во веки веков. Аминь.

 

Смысл поста

Каждый пост – это военный поход. Мы выступаем против врага, чтобы отвоевать у него если не всю, то хотя бы часть нашей территории. О какой территории идет речь? О территории нашей души. Эта территория оккупирована врагом со времени падения Адама. До его падения враг не имел доступа к душе человека, не имел над ней никакой власти. Адам был свят и совершен, он был царем всего творения. Но после падения враг получил власть над ним, и душа Адама была захвачена в плен, оккупирована. Этот плен распространился и на все Адамово потомство – на весь человеческий род. От рождения все люди получают душу, плененную врагом. Преподобный Макарий Великий говорит, что со времени падения Адама в душе каждого человека живет тайно и скрытно зло, которое понуждает человека творить грех, а люди думают, что творят его по своему разуму и воле. Конечно, души разных людей оккупированы врагом в разной степени, потому что к общему для всех первородному греху каждый из нас прилагает еще личные грехи, умножая этим права и власть диавола над своей душой.

Итак, смысл поста заключается в том, чтобы отвоевать у врага часть нашей души. Для этого нужно очистить душу от греха и нечистоты, потому что именно через них диавол получает власть над душой. Во время поста нужно постараться с Божией помощью избавиться от зависти, жадности и злопамятности, от гнева, раздражительности и сквернословия, от чревоугодия и пьянства, от разгула похоти, от самомнения, тщеславия и человекоугодия. Если мы хоть в какой-то мере избавимся от этих страстей, то освободим из плена часть нашей души, и на тех территориях, где раньше царствовали грех и злые духи, будет обитать Благодать Божия. По словам преподобного Макария, Царь Христос посылает тогда отмстителей в город души, связывает мучителей и поселяет там полк святых духов.

Но для того, чтобы отвоевать у врага даже и малую часть нашей души, требуется упорная брань. При спокойной жизни и расслаблении у нас ничего не получится. Всем известно: победы без борьбы не бывает. Не напрасно говорит Евангелие, что Царствие Божие силою берется и употребляющие усилие достигают его. Именно с этой целью и установлены Церковью посты, – чтобы мы могли побороться, победить и отнять у врага часть его власти над нами. Человек, который каждый пост по силам трудится и ведет духовную брань, постепенно освобождается от власти врага. Душа его мало-помалу просветляется и становится местом пребывания и храмом Святого Духа. И об этом нам непременно нужно помнить – ведь мы, христиане, как раз и призваны стать таким храмом. Ради этого мы должны прилагать усилия и подвизаться. Аминь.

Тропарь праздника, глас 4-й 
Апостолов первопрестольницы, и вселенныя учителие, Владыку всех молите, мир вселенней даровати, и душам нашим велию милость.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

По свидетельству слова Божия, апостолы занимают особое место в Церкви — «каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих» (1Кор. 4:1).

Облеченные равной силой свыше и одинаковой властью разрешать грехи, все апостолы сядут на двенадцати престолах возле Сына Человеческого.

Хотя некоторые апостолы и отличены в Писании и Предании, например Петр, Павел, Иоанн, Иаков и другие, ни один из них не был главным и даже превосходящим честью остальных.

Но так как в Деяниях апостольских преимущественно повествуется о трудах апостолов Петра и Павла, то Церковь и святые отцы, благоговея при имени каждого из апостолов, этих двоих называют первоверховными.

Церковь прославляет апостола Петра как предначавшего из лика апостолов исповедать Иисуса Христа Сыном Бога Живаго; Павла же яко паче иных потрудившегося и причисленного к высшим из апостолов Духом Святым (2 Кор. II, 5); одного — за твердость, другого — за светлую мудрость.

Камень недвижимый в основании Церкви – Петр; движущая сила – Павел; тот Церковь держит, этот – строит.

И вот эти два человека, столь тяжко согрешившие – один как гонитель Церкви Христовой, другой как предатель, отрекшийся от своего возлюбленного Учителя и Господа, – были восставлены Спасителем и возведены на апостольское служение. Святая Православная Церковь почитает их как первоверховных апостолов, ибо апостол Петр возглавлял проповедь христианства среди иудеев, а Павел – среди язычников.

Мы должны всегда иметь перед глазами примеры этих апостолов и помнить, что Господь не только восставил их от тяжких согрешений, но и сподобил величайшей благодати. Потому и мы не вправе отчаиваться или унывать.

Нам нужно помнить, сколь ревностными людьми были апостолы Петр и Павел. Святитель Иоанн Златоуст даже так говорит об апостоле Павле: «…он, как дух и огонь, обтекал всю вселенную и очищал землю»

Подошел к концу Петровский пост, в течение которого христиане готовились к этому дню. 12 июля – день, когда, согласно преданию, главные христианские апостолы, «учителя среди учителей», Петр и Павел были казнены в Риме.

Что нам известно о них? Если мы возьмем акафист апостолам, то узнаем, что они:

— Боговедением концы мира озарившии и обильно струями благодати напоившии;
– Ангели благовестницы;
– звезды светозарные;
– красото Церкви вселенские.

Петр и Павел – два столпа веры – два диаметрально противоположных характера: вдохновенный простец и неистовый оратор – приходят к единому окончанию своего земного пути.

Петр первоначально назывался Симоном, имя Кифа (Петр) – еврейское слово, означающее «скала, камень», было дано ему самим Христом. Петр был старшим братом апостола Андрея Первозванного, и оба они промышляли рыбной ловлей.

Петр был очень простым и искренним человеком, его образ мышления очень живой, в характере – горячность. Для него была характерна речь, побуждающая к немедленным действиям. Петр становится участником многих событий, описанных в Евангелии. Именно его тещу исцелил Христос – и это было одно из первых чудес.

Петр участвовал в чудесной ловле рыбы, когда, после долгих безрезультатных попыток поймать хоть что-нибудь, по слову Христа сети рыбаков наполнились рыбой настолько, что стали рваться под тяжестью улова. В тот момент Петр впервые признал во Христе Господа, ужаснулся и в священном, благоговейном страхе стал умолять Христа: «Выйди от меня, ибо я человек грешный».

Апостол Петр вместе с Иоанном и Иаковом были свидетелями Преображения Христа на горе Фавор и через некоторое время – его страданий в Гефсиманском саду.

Там горячный Петр отсек ухо одному из стражников, пришедших схватить Христа.

Петр искренне уверял Христа, что никогда не отречется от Него. И отрекся несколько часов спустя. А потом к нему приходит осознание совершенного, раскаяние и горькие слезы.

Святитель Иоанн Златоуст так говорит об этом: «Петр был иногда слишком строг, а если бы он был и безгрешным, то какое снисхождение могли бы получить от него поучаемые им? Поэтому Божественная благодать попустила и ему впасть в грех, дабы в том,чем сам он страдал, он был снисходителен к другим».

Апостола Петра называют Апостолом надежды христианской. Ведь он находит в себе силу признать свое предательство и сокрушенно плакать о своей, столь знакомой всем нам, слабости. И после покаяния именно его Господь трижды утверждает в апостольском звании словами – «паси овец моих».

К возвышенным истинам, собственно – к Истине, невозможно прийти одними человеческими усилиями, ибо только Бог может открыть человеку Истину, утвердить его в ней и сохранить в ней до конца его дней. «И Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». В этих словах речь идет о вере апостола Петра.

Самого Петра нельзя назвать камнем, ведь мы помним о его троекратном отречении, знаем, что почти сразу после этой похвалы, когда апостол захочет проявить неуместное милосердие по отношению к Господу, Он скажет ему: «Отойди от Меня, сатана!» (Мф. 16:23).

Итак, камнем назван не сам Петр как немощный человек, а его вера, дарованная ему Богом. А поскольку его краткое, но искреннее исповедание веры «Ты – Христос, Сын Бога Живаго» будет сохраняться и каждым верующим человеком, в первую же очередь, сохранялось апостолами и святыми отцами, подвизавшимися во все времена, постольку и «врата ада не одолеют» ни какого-то отдельного христианина, ни всю Церковь, составляющую народ Божий.

Апостол Петр нас учит, что, если делая добро и страдая, мы терпим, то это угодно Богу. «Что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы пошли по следам Его» (1Пет. 2:20-21).

Имя Павла, первоначально Саул, или Савл, было дано ему в честь первого иудейского царя. Богатые и знатные родители, принадлежавшие фарисейской партии, воспитывали мальчика в строгом религиозном духе. Семья имела римское гражданство. Повзрослев, «книжник и фарисей» Павел становится настоящим иудейским «инквизитором». По своей особой ревности он выпрашивает разрешение повсюду преследовать и приводить в Иерусалим связанными христиан.

Избрание апостола Павла на апостольское служение абсолютно непостижимо и даже абсурдно с позиции человеческого разума. Человек, яростно сопротивлявшийся распространению учения Христа, вдруг становится пламенно верующим. Ему является Сам Христос со словами: «Я Иисус, которого ты гонишь». В том, кто еще вчера был всего лишь распятым неудачником, Павел узнает Бога.

Обращение Павла состоялось на 30-м году жизни, после этого – еще 30 лет апостольского служения. Пережив личную встречу с Христом, Павел свидетельствует о нем перед народами. Он совершает несколько миссионерских путешествий и проповедует в Аравии, Сирии, Палестине, на Кипре, в Антиохии, в Афинах и многих других городах. Всюду творит чудеса и… терпит гонения. Им основано множество поместных Церквей, к ним он и обращает свои знаменитые послания, которые получают название «Павлово Евангелие».

Сам апостол Павел признает, что ораторскому искусству он не был обучен, но зато владеет истиной. С гневом Павел отражает все нападки, но с нежностью и любовью заботиться о своих возлюбленных чадах, которым хочет подарить не только Евангелие, но и себя самого.

Сейчас многие относятся к евреям с презрением, потому что они отреклись от Христа, но мы знаем, что первыми проповедниками Евангелия были почти исключительно евреи и лишь немногие происходили из язычников. Известно, что апостол Лука был эллином, подавляющее же большинство апостолов и вообще первых христиан были евреями. И поскольку многие лжеучителя, используя то уважение, которое первые христиане испытывали к евреям как к носителям истины, похвалялись своим происхождением, то апостол Павел был вынужден говорить о себе: «Они Евреи? и я. Израильтяне? и я. Семя Авраамово? и я».

«Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного». Тридцать девять ударов палкой – это, конечно, страшное наказание. Иудейский закон не разрешал давать более сорока ударов.

«Три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников».

Обратите внимание – мы обычно молимся о том, чтобы у нас не было никаких неприятностей, чтобы нам избежать скорбей, не подвергнуться насилию со стороны других людей, например, разбойников или воров. А святой апостол Павел – избранный сосуд Духа Святого – терпел необыкновенные скорби: он тонул, на него нападали и, наверное, грабили разбойники, его жизнь подвергалась всяческим опасностям.

Почему же Господь не хранил его от этого? Он хотел закалить его, как металл в горниле, чтобы его ревность стала видна всем.

«Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах». Кроме всех этих скорбей, к апостолу ежедневно приходили толпы людей со всей вселенной с разными вопросами. Тот, кто вынужден постоянно общаться, знает, как это необыкновенно утомительно. Бывает тяжело принять за день даже десять человек и побеседовать с ними по разным вопросам.

А у апостола Павла было ежедневное «стечение людей», которые приходили спросить о вере или получить указания, как им поступать в тех или иных обстоятельствах в уже основанных им церквах.

На апостоле лежала забота не об одной какой-нибудь церкви, допустим коринфской, а обо всех церквах, основанных им во многих городах вселенной. При всем том и время тогда было небеспечальное: отовсюду гонения и скорби. И люди приходили к апостолу и спрашивали, что им делать в каких-либо затруднительных ситуациях. Он один носил тяготы всех этих людей, заботясь о том, чтобы во всех церквах было благополучие, укреплялась духовная жизнь и сохранялся мир между братьями.

«Бог, – по мысли Иоанна Златоустого, – призвал Павла за его искренность, за способность к служению». В Павле не было лукавства, он был всем открыт: «Кто изнемогает, с кем бы я не изнемогал?-пишет он в своих посланиях, – кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?» (2Кор. 11:29).

И не будем забывать слова апостола Павла, который говорил нам: «радуйтесь, усовершайтесь, утешайтесь, будьте единомысленны, мирны – и Бог любви и мира будет с вами» (2Кор. 13:11).

«Любовью служите друг другу. Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал. 4:13-15).

А преп.Амвросий Оптинский об этом также: «Кто уступает, тот больше приобретает».

Именно Павел «гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах, и многократно при смерти» (2Кор. 11:23). Павел принял мученическую кончину: его, как римского гражданина, обезглавили.

Судьбы этих двух удивительных христианских первопроходцев наводят на мысль о таинственной глубине человека, которую один только Бог может увидеть.

Как, например, в рыбаке Симоне кроется «камень» Петр, и как в гонителе Савле сокрыт «избранный сосуд», Павел?

Божий человек потому стоит так твердо, что как бы высоко ни вознес Бог, его сокрушенное сердце всегда помнит о глубине падения. Павел говорил о себе, что «недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию» (1Кор. 15:9). А Петр до самой смерти плакал, слыша пение петуха.

Главная особенность православных праздников в том, что в каждом дне заложен свой особый смысл – просто вспоминать даже очень важные события – едва ли принесет много пользы человеку. Церковь вспоминает те или иные события с тем, чтобы помочь человеку понять, что он должен сделать в своей жизни, чтобы та пустота, которая находится в душе каждого, заполнилась не тьмой, отчаянием и унынием, но Богом.

День апостолов Пера и Павла – это призыв к миссионерству, если ты сам получил утешение в молитве, был свидетелем чуда, если ты обрел дар веры, то не храни его только для себя – поделись им с другим, помоги и тому, кто рядом увидеть то, чего он пока не знает. Конечно, сегодня ходят в миссионерские походы, но не для всех это возможно.

Но есть одно миссионерство, которое доступно каждому человеку, – быть для всех , светом,как говорил прп. Амвросий Оптинский: «Жить – не тужить. Никого не осуждать, никому не досаждать, и всем – мое почтение»!

Будем постоянно помнить и такое наставление апостола Павла: «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу»(2Кор. 4:17).

«Привлецыте нас ко сладости евангельские истины, свяжите узами любве Христовы» — молим от всего сердца мы вас, апостолы Петре и Павле. Аминь.

Двадцать четвертый день. 
Поучение 1-ое. День рождества св. Иоанна Предтечи.

(Добрыя и благочестивыя дети суть плод усердных молитв родителей).

   I. День рождения великаго Предтечи Господня весьма замечателен по одному тому, что самое рождество его было необыкновенное и чудесное, что оно было плодом усердных, целожизненных молитв его родителей, наградою их веры и упования, их праведности и благочестия, их терпения и преданности воле Божией.
   Праведны и благочестивы были св. родители Предтечи Господня. Но эти великие праведники подвергаются такому искушению, несчастнее котораго не почиталось в ветхозаветной церкви никакого бедствия. «Не бе има чада» от начала супружеской жизни их до самой старости, а это считалось в то время явным знаком неблаговоления Божия и как бы отвержения от Бога. Можно себе представить, братие, как пламенны были молитвы благочестивых супругов, которые, при всем усердии к закону Божию, при всем старании «ходити во всех заповедех и оправданиих Господних безпорочно», видели себя лишенными благословения Божия; но все эти молитвы оставались, по-видимому, неуслышанными. Но на небе слышаны были все их молитвы, исчислены были все их воздыхания и слезы, там уготовлялось им такое воздаяние, которым с преизбытком восполнилось их долговременное лишение. Им в самой старости их, когда они и сами перестали уже надеяться, даруется такой сын, «болий»котораго «не воста в рожденных женами», котораго рождение было предметом всеобщей радости, котораго жизнь служила удивлением св. ангелов, предметом благоговения целаго народа израильскаго, который послан был Богом уготовить путь грядущему Искупителю мира. Праведное воздаяние за долговременное, целожизненное терпение и упование!
   II. Не то же ли надобно сказать, братие, и обо всех детях молитв родительских, которыя бывают плодом не столько естественнаго чадородия, сколько силы Божией, совершающейся в самых немощах человеческих, – плодом благодати Духа Божия, обитающей в сердцах благочестивых и благоговейных родителей? Испрошенныя у Господа горячими молитвами родителей, освященныя в самом зачатии благословением Божиим, вдохновленныя духом веры и упования на Господа еще от чрева благоговейных матерей своих, возрастающия под животворным наитием живых примеров благочестия в лице своих родителей, они бывают истинно великими по вере и благочестию, радостию и утешением не одних родителей, а и всех окружающих их, украшением общества и самой церкви Божией.
   а) «Исаак» – сын молитвы. Дитя кроткое, нежное, покорное, от юности преданное Богу до готовности быть принесенным Ему в жертву, – муж благоговейный, мирный, преданный в волю Божию, – старец прозорливый, благоговеющий пред судьбами Божиими в открытой ему судьбе чад своих. За то и сказано было великому отцу его: «во Исааце наречется тебе семя».
   б) «Самуил» – сын молитвы. От юности служитель Божий; возросший при Скинии свидения, пред лицем Бога Израилева, образец отроческих и юношеских добродетелей, в летах мужества и старости – великий пророк Божий, судия и вождь народа израильскаго, пестун царей, помазавший их на царство. Сам Господь утешал его, как друга и таинника судеб Своих, в великой и святой скорби его о преступившем волю Божию недостойном царе Сауле.
   в) «Св. Иоанн Предтеча -» сын молитвы. От младенчества пустынник, великий проповедник покаяния и приближения царства Божия, во плоти ангел и пророков основание, Предтеча и Креститель Самого Господа И. Христа. «Болий его не воста в рожденных женами», как засвидетельствовал о нем Сам Господь.
   г) «Сама пресвятая Матерь Божия», пречистая и преблагословенная Дева Мария, соделавшаяся кивотом Божества, вместилищем Невместимаго, Материю Сына Божия, честнейшею херувимов и славнейшею серафимов, эта отрасль райскаго дерева жизни, это украшение мира ангельскаго, – была дочерью горячайших, целожизненных молитв святых своих родителей.
   д) Нужно ли упоминать о других примерах величия и славы сынов и дщерей молитв родительских? Нужно ли исчислять имена знаменитых святителей, великих подвижников, дивных исповедников и мучеников, которые были плодом благословения Божия, ради благочестия и денно-нощных молитв их родителей. Этот плод небеснаго благословения всегда цветет между людьми небесною красотою души и сердца. И кто знает, сколько чад не похоти плотской, но молитвы родителей живет между нами, отличаясь качествами ума и сердца, не от мира и плоти занятыми?
   III. Все это представляет великий урок для супругов, особенно безчадных, или несчастных и в самом многочадии. Звание родителей высоко и священно: оно исходит от единаго «Отца всяческих, из Него же всяко отечество на небеси и на земли именуется». С благоговейным вниманием должно помышлять супругам об их будущем состоянии родителей; с теплотою преданнаго Богу сердца им «должно просить Господа, чтобы Он освятил плод чрева их Своим небесным благословением». Добрыя дети их слава и похвала между человеками, их высокая заслуга пред Господом; недобрыя дети их безчестие пред людьми, их тяжкая вина пред Богом. Но это первее всего зависит от них самих. «Род правых благословится», говорит слово Божие. Потому, «от их благочестия и молитвы зависит их утешение в жизни в чадах добрых и благочестивых», «от невнимания и легкомыслия» – «жестокое наказание в чадах злых и развращенных». Потому и прежде рождения, и в рождении, и по рождении чад им должно молиться и молиться о чадах своих. Аминь. (Сост. по проп. Димит., архиеп. херс., т. II).

 

Восемнадцатый день. 
Поучение 1-ое Празднование в честь Боголюбской иконы Божией Матери.

(Всегда ли мы можем надеяться получить, чего просим, у Божией Матери?)

   I. Вечными памятниками чудесной помощи Царицы небесной страждущим христианам служат многочисленныя чудотворныя Ея иконы, украшающия землю русскую. Между ними издревле благоговейно чтится на святой Руси образ Боголюбской Божией Матери, празднество в честь коего ныне совершается. Эта чудотворная икона написана была в двенадцатом веке, по повелению св. благовернаго великаго князя Андрея Георгиевича Боголюбскаго. Отправляясь в 1157 году из Вышгорода на свою родину, в землю Суздальскую, благочестивый князь, по совету своих бояр, взял с собою бывшую там в Девичьем монастыре Владимирскую икону Богоматери. Во время своего путешествия из Вышгорода в Ростов он не переставал совершать молебныя пения пред иконою Богоматери. Когда подъезжали к городу Владимиру, то в одном месте вблизи реки Клязьмы лошади, запряженныя в сани, в которых везли св. икону, остановились. Несколько раз переменяли лошадей, но ни одна из них не могла сдвинуть с места тех саней. Великий князь велел тогда раскинуть палатки и затем вместе с сопровождавшими его лицами долго молился пред иконою Богоматери. Ему явилась тогда Божия Матерь с хартиею в руке и повелела остаться навсегда во Владимире, а на том месте (в десяти верстах от города) построить монастырь и храм во имя Рождества Богородицы. Блогочестивый и богобоязненный князь не замедлил исполнить повеление Царицы небесной и воздвиг на месте явления Ея монастырь, назвав его Боголюбовым. В то же время для прославления этого чудеснаго события он повелел иконописцам изобразить пресветлый лик Богоматери в том виде, в каком Она явилась ему. Ново-написанную икону назвали Боголюбивою и положили праздновать ей ежегодно 18 июня. Окрестные жители вскоре стали почитать ее, как чудотворную. В 1771–72 году во многих местах России, особенно в Москве и Владимире, свирепствовала страшная и губительная моровая язва. Народ целыми сотнями умирал от страшной заразы, и никакия врачебныя средства не могли спасать заболевавших от мучительной смерти. Тогда некоторые благочестивые жители г. Владимира испросили себе позволение принести в город из Боголюбова монастыря чудотворную икону Боголюбской Божией Матери для совершения ей всенародных молебствий.
   После крестнаго хода с чудотворною иконою почти все, даже самые безнадежные, больные выздоровели, и из сотни больных умерло лишь двое-трое, а затем вскоре моровая язва и окончательно прекратилась во Владимире. Между тем, моровая язва продолжала свирепствовать в Москве, унося в могилу каждый день по нескольку человек. Жители первопрестольнаго града в страхе прибегали к московским чудотворным иконам и угодникам Божиим, моля их об избавлении от праведнаго гнева Божия. Когда слух о чудотворениях Боголюбской иконы Божией Матери во Владимире дошел до Москвы, то и здесь стали притекать с мольбою к этой иконе, слезно прося Заступннцу усердную, Матерь Господа вышняго, об избавлении рода христианскаго от губительной болезни. По вере и усердию молящихся, болезнь и здесь начала ослабевать. С того времени и в Москве прославилась Боголюбская икона Божией Матери и доселе с благоговением чтится всеми набожными горожанами.
   II. Как часто ныне истощаются иные в домогательстве помощи человеческой, а не вспомнят о Боге «Помощнике в скорбех» (Псал:45, 2)! Сколь многие из нас стараются найти себе облегчение в нужде и болезнях у людей, а не помыслят, что есть усердная за всех Заступница, Матерь Бога нашего. Правда, Она помогает в бедах и скорбях не всегда, а только тогда, когда мы заслуживаем Ея помощи и ходатайства пред Богом.
   а) Итак спросим себя: когда и в каких случаях можем надеяться получить, чего просим, у небесной Матери нашей? Всегда, когда просим Ее с живою, непоколебимою верою, с детскою любовию и покорностию, с твердым и несомненным упованием, с искренним желанием употребить все, подаваемое Ею по воле Божией, во благо и спасение души своей; особенно же, когда сами с искренним усердием и любовию к Ней стараемся быть истинными детъми Ея, истинными последователями Божественнаго Сына Ея, Господа И. Христа; когда, подражая Ей, стараемся благоугождать Господу исполнением святых и животворных Его заповедей, служа Ему с благоговением и страхом – верою и чистотою, воздержанием и терпением, любовию и милосердием к ближнему.
    Но может ли ожидать себе знаков любви и благоволения отца и матери своей недостойный сын, забывающий о своих родителях, пренебрегающий любовь их, непокорный власти их, не исполняющий воли их? Так и грешник, забывающий о небесном Отце своем, презирающий Его величие и святость, безстрашно преступающий святую волю Его, не исполняющий спасительных Его заповедей, может ли быть угоден и пред лицем небесной Матери своей? Достоин ли он того, чтобы обращаться к Ней с молитвою, надеяться на Ея ходатайство, ожидать от Нея даров любви и благости? «Ты приближаешься ко Мне устами своими, – скажет Она в ответ на молитву его: но где твое сердце? Не удалилось ли оно от Сына и Бога Моего на страну далече? Не блуждает ли оно по распутиям своеволия и необузданных похотей? Ты хочешь, чтобы Я исполняла твои прошения; но исполняешь ли сам святейшую волю твоего Господа и Бога? Поступаешь ли так, как заповедал тебе Господь и Владыка живота твоего для твоего же счастия и блаженства? Ты просишь, чтобы Я ниспосылала тебе дары благости Божией, благословляла тебя изобилием и довольством; но подавал ли ты сам своему Господу, когда Он просил у тебя лепты в лице нищаго, толкал в двери твоего дома в лице странника неимущаго? Ты желаешь, чтобы Я избавляла тебя от всякой скорби и обстояния, утешала тебя в день печали; но ты сам утешил ли плачущаго, облегчил ли сердечным участием тяготу страждущаго, избавил ли гонимаго и обидимаго, призрел ли с любовию безприютнаго сироту и вдовицу? Ты молишься о прощении грехов твоих; но где плоды твоего покаяния? Отвратился ли ты от греха и нечестия всем сердцем своим? Загладил ли все неправды и беззакония свои? Простил ли сам оскорбившему тебя брату? примирился ли искренно с соперником своим? помолился ли от всего сердца о ненавидящих тебя и творящих тебе напасть? Обратись прежде к Сыну и Богу Моему всем сердцем своим, и Я обращусь к тебе Моею любовию и милосердием!»
   б) Но совершенно недостоин ни именоваться сыном небесной Матери нашей, ни обращаться к Ней с молитвою, кто делается вовсе безпечным о своем спасении и нерадит о покаянии, кто, закосневая во грехах все более и более, приходит, наконец, во глубину зол. Достоин ли такой человек, хотя бы и назывался христианином, благодатнаго покрова Матери Божией? Может ли честнейшая херувимов покрывать Своим ходатайством закоснелаго грешника, который своею нераскаянностию второе распинает Сына Ея, отчего вновь оружие скорбное проходит Ея святейшую душу? В таком состоянии самая молитва грешника, если бы он и захотел молиться, как исходящая от нечистаго и нераскаяннаго сердца, бывает ему в грех.
   III. Итак, кто же достоин пребывать в любви и благоволении Божией Матери? Тот, кто христианин не по одному имени, а по жизни и делам своим, кто, веруя в Господа И. Христа, соблюдает Его святыя заповеди и повеления. Тот, кто, и после падения греховнаго, не остается в закоснении и нераскаянности, но ищет оправдания во Христе покаянием и исповеданием грехов своих, старается очищать свою совесть и омывать скверны души своей слезами умиления и сокрушения сердечнаго. Посему-то св. церковь и научает нас, братия, прежде и паче всего умолять небесную Матерь нашу о том, чтобы Она воздвигла нас из глубины греховныя и просветила сердечныя очи наши ко зрению спасения. Взыщем от Нея сего первейшаго и необходимейшаго блага; прочее все, само собою, приложится нам. Аминь. (Сост. по проп. Димит., архиеп. херс, т. II).

Под наркозом у сатаны

Молодая прихожанка зашла в церковь, чтобы задать священнику вопрос:
– Почему люди часто говорят, что грехи причиняют душе боль? Я не чувствую никакой боли, хотя и много грешу…
– Сатана хитер, – ответил священник, – он дает людям наркоз мирских удовольствий, чтобы те не смогли понять того вреда, который наносят себе сами. Но однажды действие этого наркоза закончится, и боль, охватившая душу, будет такой сильной, что жить дальше станет невыносимо. Но смерть не даст облегчения. Перед адским пламенем даже самое большое мирское страдание покажется настоящим пустяком.
О, как надо беречь душу от греха, чтобы защитить свое будущее от боли.

 

Поучение в неделю всех святых, первую по Святом Духе «Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5:12) 

    
   Благочестивый слушатель! В настоящую неделю Всех Святых мать наша – святая церковь, исчисляя лики всех святых и празднуя память их, призывает нас, чад своих, к духовной радости, воспевая: «Приидите вси духовне возвеселимся о памяти святых». 
   Есть чему радоваться и веселиться верным христианам о памяти святых, ибо в лице их они имеют многих защитников, помощников, покровителей и ходатаев к Богу. Грешным же людям, «от них же первый есмь аз», мне кажется, не может быть в этом большой радости, ибо они лишены общения со святыми. Грешные от радости святых еще больше заскорбят своими сердцами, когда увидят их на небесах, увенчанных вечным царством, а себя отверженных от них, как говорит Господь устами Своего пророка Исаии: «Се работающии Ми насытятся, вы же взалчете; се работающий Ми напиются, вы же возжаждете; се работающий Ми возрадуются, вы лее посрамитеся; се работающий Ми возвеселятся в веселии сердца, вы же возопиете в болезни сердца вашего и от сокрушения духа восплачетеся» (Ис. 65:13, 14). 
   Дерзну же я сказать, что и для святых Божиих ныне не совершенно радование как потому, что их святые души еще не соединились с честными их мощами, так и потому, что видят нас, грешных, самовольно лишающимися их общества, их ликов, их вечной радости из-за малой и суетной греховной сладости, существующей в мире сем. Ибо и святым Божиим вместе с ангелами Божиими как бывает радость не небесах о всяком кающемся грешнике, так существует и печаль о всяком нераскаянном грешнике, а чрез это и как бы некое препятствие к их радованию. 
   Что же нам нужно сделать, чтобы и святые могли совершенно возрадоваться о нас, как и мы о святых? Сделаем вот что: обратимся к Богу с истинным покаянием, чтобы нашими добрыми делами мы приготовили себе места в лике святых, в которые мы могли бы переселиться после временной жизни. Этим мы доставим и себе, и святым совершенную радость. 
   Кто из грешников внимает сказанному, кто слышит это, кто желает и святых возвеселить своим покаянием, и самому быть святым, начни отселе истинное покаяние. Я же, недостойный, начну приписывать кающихся грешников к ликам святых и называть их новыми святыми. Начну же сие не от себя, не из своего худоумия, но из Божественного Писания, «Господу поспешествующу и слово утверждающу» (Мк. 16:20). 
   Но прежде чем начну намеченное дело, прежде чем стану приписывать грешников к лику святых, я сначала предложу самому себе такой вопрос: можно ли грешному человеку тотчас сделаться святым и иметь место со святыми? Ведь Давид говорит: «Далече от грешник спасение» (Пс. 118:125). 
   Пока я буду искать ответа на этот вопрос, предложу я здесь вашей любви послание апостола Павла к Евреям. Он, изливая в главе одиннадцатой все свое боговдохновенное и благоразумное добровещание на восхваление святой веры, называет ее прежде всего священником, иереем, ибо ради ее Бог принял Авелевы жертвы. Вера – это молодость без старости, ибо Енох, восхищенный ею, доселе живет и не состарился. Вера есть ковчег, в котором спасся Ной. Вера есть материнство чадородное, ибо верою Сарра родила Исаака. Вера есть и живая, бескровная жертва, ибо верою Авраам принес сына своего Исаака в жертву живого, не пролив крови его, и была для него вера ножнами для ножа, которым он хотел заколоть сына своего. Вера есть око умное, ибо знает, как нужно благословить Иакова, и как Исава. Вера – пророк, ибо ею Иосиф предсказал об освобождении израильтян из Египта. В Моисее была вера в страх и бич на Фараона и весь Египет. Вера – дно морское, проведшее Израиля по суху. В Иисусе Навине вера – штурм, ломающий стены Иерихонские. О, как много великих похвал святой вере написал апостол! Посмотрим же еще со вниманием, как апостол заканчивает свои похвалы: «Верою Раав блудница не погибе» (Евр.11:31). Вера, говорит он, есть единственное спасение грешнику или грешнице: «Верою Раав блудница не погибе». 
   Кто-нибудь здесь мог бы сказать святому Павлу: Святый Павел! Не изнемог ли ты, писавши похвалу вере? Посмотри, хорошо ли ты пишешь и говоришь, когда окаянную нечистую жену блудницу приравнял с верным Авелем, с чистым Энохом, с богоугодным Ноем, с достойными патриархами Авраамом, Исааком и Иаковом и с прочими святыми праотцами? Неужели ты не мог пропустить ее, не вспоминать, не сравнивать ее с такими великими святыми, и полагать в один лик, в одно число блудницу и Божиих угодников? 
   Павел же святый, изрекший, что «верою Раав блудница не погибе», то как бы удивляясь, то радуясь и торжествуя о спасении грешницы, присоединяет и такие слова: «И что еще реку?» (Евр. 11:32), то есть, что можно сказать больше? Что может быть удивительнее и славнее того, что и блудница среди святых, нечистая причтена к чистым, враждебница Божия – в числе угодников Божиих? 
   Рассуждая об этом, Феодорит говорит: «Поистине удивительно сие апостольское слово, которым он иноплеменную блудную жену присоединил к Моисею, Аврааму и прочим святым, чтобы показать силу веры. Весьма дивно, – говорит он, – что блудница имеет равную похвалу со святыми». 
   Слушай же сие всякий грешник и уповай! Вот твердая надежда на милость Божию для грешника, восстающего от грехов! Тотчас отбрось грех, сломай обычай твой злой, оплюй греховные страсти, попри их ногами, восстань покаянием, обратись к Богу, начни каяться, начни же тотчас, не откладывая, и скажи: «Рех, ныне начах». Тогда сам апостол Павел поставит тебя наравне с великими святыми, как Раав блудницу поставил с Моисеем, Авраамом и прочими. 
   Вот, слушатель мой, я уже ответил и отвечаю на предложенный вопрос: можно ли грешнику быть святым и иметь место со святыми? «Далече от грешник спасение», но только от грешников некающихся, а от тех, которые истинно каются, от них спасение близко: «Близ Господь всем призывающим Его» (Пс. 144:18), всем призывающим истинно. Таких мы дерзновенно можем написать между святыми и назвать их новыми святыми. 
   Существует два вида грешников. Одни скоро обращаются к покаянию, снова падают и снова встают. Другие же не скоро и не легко встают после падения, хотя и желают покаяния. Здесь я пропускаю третьих грешников, которые совершенно отчаялись, окаменели своими сердцами и, оставивши Бога, предались врагу, а чрез это уже записали себя в погибельной книге осужденных во ад. Буду же говорить только о тех ныне, которые уже каются или хотят покаяться. 
   Что нам думать о первых грешниках, которые часто падают и после каждого падения тотчас встают с сокрушенным сердцем и многими слезами? Где их написать? Записать их между всецелыми грешниками нельзя, ибо они имеют свое защищение в Божественном Писании, которым являются следующие слова, сказанные им: «Елико падеши, толико востани, и спасешися». Если же для них спасение не потеряно, если они могут ожидать и надеяться на него, то, несомненно, их нужно приписать к лику спасенных и поместить между святыми. К какому же лику я припишу их? Припишу я их к лику праведных; припишу же не от своего домышления, но на основании Святого Писания. Дух Святый у Приточника говорит: «Седмерицею пад праведный» (Притч. 24:16). Здесь всякий внимай и удивляйся тому, что семь раз впавший в грех остался праведным: «Седмерицею пад праведный». Святый Григорий сие место в другом переводе читает так: «Седмижды в день падает праведный». Это еще удивительнее, ибо достаточно было праведнику пасть и семь раз за всю жизнь, а он подвергается греховному падению семь раз в каждый день. Если же он падает, и притом так часто – семь раз в день, то какой же он праведник? О, мудрый Приточник, запиши же грешником, а не праведником, ибо семь раз в день падает грешник, а не праведник. Если же он праведник, то как он падает? Ведь праведнику подобает стоять, а не падать? 
    На сие святый Григорий отвечает так: «Иногда и праведникам попускается падать, чтобы научились крепче стоять; попускается им я уклоняться ко злу, чтобы не впали когда-либо в гордость и не погубили бы великие дарования добродетелей». 
   Прекрасно ты, святый Григорий, объяснил причину падений, случающихся со святыми; вот именно для того и попускаются праведным грехопадения, чтобы они не возгордились и не погубили своих добродетелей, своих заслуг пред Богом. Но все же я еще не удовлетворяюсь этим твоим толкованием, ибо я хочу знать, почему Писание не грешным, но именно праведным называет согрешающего человека, и притом согрешающего так часто: семь раз в день? Если праведник падает семь раз в день, то каким образом своими частыми падениями он не губит своего праведничества? 
    Нет нужды вопрошать о сем святого Григория. Прочтем дальнейшие строки у Приточника, и тогда мы поймем то, что хотим понять: как это «седмижды в день падает праведный и востает». 
   Слово «и востает» ясно показывает нам, почему праведник, падая, не погубляет своего праведничества; потому, оказывается, что «востает». Сие подтверждает и блаженный Иероним, который говорит: «Праведник согрешая не погубляет своего праведнического имени, ибо всегда скоро востает покаянием». 
    Итак, если кто согрешил и сейчас же искренно покаялся, то не дерзай называть его грешником. Он – праведник, ибо «востает», восстает тотчас после падения, восстает с плачем и рыданием пред Богом, восстает и снова изгоняет из души своей грех, как непотребного гостя. Об этом и святый Златоуст говорит: «Если грех придет к твоей душе, то да будет он гостем у тебя, а не жителем». Такой грешник, который после падения тотчас восстает покаянием, уже не грешник, но праведник, если бы даже ему случилось и часто падать. На таком сбываются слова Давида: «Егда падет, не разбиется, яко Господь подкрепляет руку его» (Пс. 36:24). 
   Да будем же и мы все скорыми в востании от грехов и приписанными к праведникам! 
   О других грешниках, о тех, которые не скоро и не легко восстают, что о них можно сказать? 
    Прежде всего узнаем, кто суть такие грешники? Это те, которые подпали привычкам греховным, которые совершенно запутались в сетях плотских деяний и о которых апостол говорит: «Явлена суть дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота» и прочее (Гал. 5:19). Запутавшиеся во всех этих плотских страстях и греховных сластях не скоро востают, если даже имеют мысль и намерение покаяться, если даже говорят с Давидом: «О, дабы исправилися путие наши!» (Пс. 118:5). Уже привычка у них превратилась во вторую природу и даже необходимость; они уже «не еже хотят, сие творят, но еже не хотят, сие содевают, не они, но живущий в них грех, царствующий во удесех их» (Рим. 7:19, 20). А то, как не скоро и не легко такие восстают, сие можно видеть в примере Давида. 
   Знаете ли вы, как согрешил пред Богом Давид во дни своего царствования? Вспомните прекрасноликую Вирсавию и ее мужа Урию. Запутался Давид прелюбодейственно в плотской греховной страсти и уже так свыкся с нею, что не мог отстать от нее. Снедаемый совестью о творимом грехе, помышляя о покаянии и воздыхая к Богу, он говорит: «Путь неправды отстави от мене и законом Твоим помилуй мя». 
   Святый Давид! Так ли ты плакал о грехе твоем, что едва не пришел в исступление ума? Знаешь ли, что ты говоришь? Не хорошо ты говоришь, – осудят тебя люди. Вот тебя судит и святый Амвросий, говоря: «Не говорит Давид: отставь меня от пути неправды», но «путь неправды отстави от мене». Исправься же, святый Давид, и скажи: «Господи, отстави мене от пути неправды». 
   Но Давид не слушает нас. Вздохнув, он говорит Богу свои прежние слова: «Путь неправды отстави от мене». 
   Святый Давид! Куда идет всякий разумный человек, если узнает, что на каком-либо пути великий разбой? Ведь он минует его и далеко обходит его, а не о том просит, чтобы тот путь с разбойниками был перенесен на другое место. А пойдет ли кто тем путем, на котором, как он знает, есть разбойники? Не безумен ли он тогда будет? Не сам ли он будет виновен в своей беде? Естественный разум учит человека: не ходи путем неправды, не ходи; если же пойдешь, поступишь неразумно: ты попадешь в руки разбойников. 
    Но Давид, не обходя и не минуя злого пути, вопиет к Богу: не меня от пути неправды, но путь неправды от меня отстави. Рассуди же, святый Давид! Что лучше: путь ли злой обойти подальше, или же просить, чтобы этот путь вместе с разбойниками был перенесен на другое место? Поистине ведь лучше миновать злое место. 
    Но Давид говорит прежнее: «Путь неправды отстави от мене». Этим он как бы дает нам понять следующее: уже я, Господи, не могу отстать от пути неправды, не могу изменить своего злого, греховного обычая, ставшего второй природой; лучше Ты Сам, Господи, не меня, но тот злой путь каким-либо образом отставь от меня и воздвигни меня к покаянию. 
   Здесь святый Давид выражает ту мысль, что как не легко народный путь перенести на другое место, так и человека, впавшего в плотские и греховные сласти, трудно изменить и исправить, о чем некто говорит: «Удобнее кажется путь отставить (то есть, перенести на иное место), нежели изменить обыкновенную человеческую страсть». 
   Что, если такой грешник, хотя и не скоро, но придет в чувство и с помощью Божией совершит истинное покаяние, если греховный свой обычай, однажды сломав, повергнет и оплюет, и после того никогда не возвратится к нему, но весь направится к тому, чтобы покаянием очистить себя от всякой скверны плоти и духа, и до самой кончины поживет в чистоте, приобретенной покаянием? Какого места в лике святых будет достоин такой грешник? 
    Пусть судит, кто как хочет; я не стыжусь поставить его в лике девственников и написать его с девствующими, ибо имею поддерживающего и наставляющего руку мою святого пророка Иеремию, в книге которого я читаю следующее: «Избра Себе Бог израиля, аки муж невесту в любовное сожитие». Однако израиль, не долго прожив в единомыслии с Богом, развратился, прелюбодействовал и поклонился языческим богам. Бог же увещевает израиля, а вместе с тем и всякого нынешнего грешника, такими словами: «Чело жены блудныя сотворено есть тебе, не восхотела еси постыдйтися; убо поне отныне воззови Мя: Отец мой, вождь девства моего Ты еси» (Иер. 3:3). Здесь обратим внимание на то, что одно и то же грешное лицо называется и блудницей, и девицей: «Чело жены блудныя сотворено есть тебе» – это блудница; «Воззови Мя: Отец мой, вождь девства моего» – это девица. Сначала блудница, потом девица. Почему сие? А потому, что чрез истинное и долгое покаяние обновляется честность девства. 
   Если желаете яснее познать это, то слушайте. Знаете ли вы, кто ближе всех следует за Христом, Господом нашим? Ближе всех следуют за Христом или апостолы, или девственники. Сначала идут за Христом апостолы, которым Он сказал: «Грядите по Мне»; далее идут позади Христа девственники, как их видел святый девственник Богослов, который говорит: «Сии последуют Агнцу, аможе аще идет» (Апок. 14:4). Итак, позади Христа находится место апостольское и девственническое. Вспомним же здесь и жену грешницу в Евангелии, которая, ставши позади у ног Христа, «начат нозе Его омывати слезами» (Лк. 7:38). 
    Святый и верховный апостол Петр! Теплый ревнитель Христов! Оттолкни от ног Христовых блудную жену, оттолкни ее от того места, на котором стоите вы, последователи Христовы, оттолкни греховный смрад от Источника чистоты! Но не возбраняет ей святый Петр стоять на апостольском месте и прикасаться к ногам Христовым. 
   Святый Иоанн Богослов, девственник! Хотя бы ты прогнал блудницу с девственнического места, позади Христа. Пусть не стоит скверная там, где стоят ноги девствующих! Но и Богослов святый уступает ей свое девственническое место. 
   Долго я удивлялся сему и недоумевал, почему грешнице дозволено безбоязненно стоять на апостольском и девственническом месте, даже дерзновенно стоять и касаться ног Христовых, пока, наконец, не узнал причину сего от святого Златоуста, говорящего о той жене так: «Прежде жена была блудницей, а ныне она девица, сестра Христова, невеста Слову». 
   Стой же, о, жена, кающаяся истинно; стой дерзновенно на апостольском и девственническом месте, ибо ты после долгой нечистой жизни чрез внезапную перемену твою и истинное покаяние стала девицей, сестрой Христовой, невестой Слову. 
   Значит и вы все, другие грешники, хотя и не скоро, однако же искренно и бесповоротно обратившиеся к покаянию, значит ж вы, говорю я, будете в лике девствующих с самими святыми апостолами. 
    Что же мне после сего еще сказать? Что я могу сказать более дивное, высокое и преславное, чем то, что грешники чрез истинное покаяние вчиняются в ликах святых? 
    Да радуются же святые, ибо и грешники причисляются к ним, и пополняется недостаток в ликах их! Да радуются и грешники, ибо им находится место между святыми! 
   Вы же, православные слушатели, внимая сказанному, разумейте, что все сие сказано для вашего духовного утешения. Не отчаивайтесь в своем спасении, если даже и многие грехи будут соделаны вами; воспряните же духом скоро, как бы от сна, от грехов ваших, и, покаявшись истинно, вы сподобитесь общества со всеми святыми, что да получим и мы все. Аминь. 
    

СЛОВО О СОШЕСТВИИ СВЯТОГО ДУХА НА АПОСТОЛОВ, СКАЗАННОЕ В ДЕНЬ СВЯТОГО ДУХА 

   Силы материальной природы узнаем мы по их проявлениям с большим или меньшим могуществом.
   Легкий ветерок, ласкающий наши щеки, и страшный ураган, разрушающий целые города – это только движение воздуха со слабейшей и с сильнейшей силой. Едва заметное мерцание малейшей звездочки и ослепительный свет полуденного солнца – это только проявление одной и той же световой энергии в слабейшей и в сильнейшей степени.
   В нынешний великий праздник сошествия Святого Духа на Апостолов видим мы, что и духовная энергия, являющая нам силу Божию, может проявляться не только тихо и едва заметно, но и с потрясающей силой и славой.
   При Крещении Господа нашего Иисуса Христа в Иордане впервые явил Себя миру Дух Святый в скромном образе голубя, опустившегося с небес на главу Крещаемого Иисуса.
   А в нынешний великий праздник Он явил Себя миру с великим могуществом.
   Апостолы Христовы и близкие к Господу Иисусу люди, собравшиеся в большой горнице Иерусалимской в ожидании пришествия Духа Святого, обещанного вознесшимся на небо их Учителем, вдруг услышали сильный шум, как бы от несущегося бурного ветра, и на главах их святых почил Дух Святый в виде огненных языков.
   Так явно, с такой потрясающей силой никогда не являл Себя миру Святой Дух, Третье Лицо Святой Троицы.
   Так явно еще никогда не была открыта миру троичность в Лицах Единого Бога, и потому праздник сошествия Святого Духа на Апостолов именуем мы также великим праздником Святой Троицы.
   Дух Святый, конечно, пребывал в сердцах святых Апостолов и во все время их постоянного общения со Вторым Лицом Святой Троицы Господом Иисусом Христом до Его Вознесения на небо.
   Но теперь, когда им предстояла величайшая задача проповеди Христова Евангелия всем языческим народам; когда должны были они разогнать мрак язычества и просветить весь мир единым истинным светом Христовым; когда должны были они вести тяжелейшую борьбу с самим диаволом, отцом и источником духовного мрака, им, конечно, нужны были сверхчеловеческие силы ума и сердца. Потому и Дух Святой сошел на них с такой огромной силой, с какой ни раньше, ни позже не сходил ни на кого из людей.
   Апостолы получили Божественный свет, озаривший их умы, в виде огненных языков. Они получили изумительный дар знания языков и наречий всех народов, которым должны будут дать новое сердце и новый разум.
   Итак, с силой, подобной урагану, сошел Святой Дух на Апостолов Христовых, ибо пред ними лежала грандиозная задача коренным образом изменить мировоззрение всего человечества и весь ход мировой истории.
   Но настанет время, когда с несравненно большей силой, чем даже в день Пятидесятницы, будет явлена безмерная сила Божия и власть Святого Духа; когда по страшному гласу трубы Архангеловой воскреснут мертвые; когда земля и все дела на ней сгорят; когда по слову Божьему, «Се, творю все новое» (Откр.21:5), – возникнут новая земля и новая вселенная. К этому страшному дню должны мы готовиться во все дни жизни нашей, чтобы встретить его не в страхе и трепете, а с великой радостью и с высоко поднятыми головами.
   Что же надо для этого? Надо помнить удивительные слова Апостола Павла в первом послании Коринфянам: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3:16).
   Надо жить так, чтобы и в наши сердца сошел Дух Святой.
   Если будем со всем усердием исполнять заповеди Христовы, Дух Святой будет вселяться в нас, вселяться, конечно, не с такой славой и силой, с какой сошел на Апостолов Христовых, а весьма постепенно и незаметно.
   Благодать Святого Духа медленно и незаметно, изо дня в день будет изменять наш дух и душу, и даже тело. Она сделает нас молчаливыми и тихими, кроткими, тяжело страдающими от неправды и скверн мира.
   Все меньше и меньше будем мы думать о себе, блага жизни потеряют для нас всякую привлекательность. Мы будем думать с душевной болью о страдающих, не имеющих хлеба насущного и смотрящих на нас с мольбой. Даже осанка и походка наши изменятся: голова, прежде высоко поднятая, опустится, походка станет тихой; язык и уста наши будут произносить только доброе, нескверное и чистое.
   Так созреют в нас те драгоценные плоды духа, о которых читаем в послании великого Павла к Галатам: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22-23).
   Стяжать эти драгоценные плоды да поможет вам Евангелие Христово, и благодать Святого Духа да соделает всех вас храмами Духа Божия.
   Аминь.
   1957 г.

СЛОВО В ДЕНЬ СОШЕСТВИЯ СВЯТОГО ДУХА НА АПОСТОЛОВ

   Глубоко важный и таинственный догмат о троичности в Лицах Единого Бога отличает нашу христианскую религию от всех других религий.
   Целые тысячелетия жил Богоизбранный еврейский народ верою в Единого Бога, явившего Свое всемогущество и непостижимую премудрость в творении вселенной; Свою правду – во всемирном потопе, Свое милосердие и любовь к Своему народу – в чудесном изведении народа еврейского из долгого Египетского плена, в переходе через Чермное море; в беседах на горе Синае с великим пророком Моисеем и в даровании чрез Него Своих десяти заповедей, и во многих, многих других великих событиях, о которых с большой силой так говорит Апостол Павел в послании в Римлянам: «... что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы…» (Рим.1:19-20).
   Такой верой в Единого Иегову жил многие сотни лет Богоизбранный народ еврейский, ничего не зная о Троичности Его в Лицах, и только тогда, когда Предвечный Сын Божий, Второе Лицо Святой Троицы, воплотился от Пресвятой Девы Марии, проповедал Евангелие правды, когда был распят на кресте и в третий день воскрес, и через 40 дней вознесся от земли на небо, – тогда только познали уверовавшие в Него всем сердцем, что Он – прежде бытия мира Рожденный от Отца Его Единосущный Сын.
   О Пресвятом Духе, Третьем Лице Пресвятой Троицы, почти ничего не знали в Ветхом Завете. Только великие праведники, подобные Ною, Аврааму, Исааку, Иакову, подобные Псалмопевцу Давиду, ощущали в сердцах своих дыхание Духа Святого. А великие пророки воспринимали от Него глубокие тайны своих пророчеств и жили в близком общении с Ним.
   Но вот в великий день Пятидесятницы впервые явил Себя миру Дух Святой ощутимым и явным образом, сойдя с небес на главы Апостолов Христовых в виде огненных языков при мощном шуме как бы несущегося бурного ветра.
   Эти огненные языки сожгли в их душах и сердцах все нечистое, всякий страх и боязнь, совершенно переродили их. Дух Святой напомнил им все, что когда-либо слышали они от Господа Иисуса Христа, и дал им неслыханную миром мудрость и чудесный дар говорить на языках всех народов, которым понесут они проповедь Евангельскую.
   Он дал им чудесное знание всего Священного Писания... Он дал им огромные силы для низложения языческого суемудрия. А любимого Апостола Христова Иоанна поставил Он неизмеримо выше богословов всего мира, и написал он изумляющее нас своей глубиной четвертое Евангелие.
   Правда, и в день Крещения Христова во Иордане Дух Святой явился в виде голубя, сгустившегося с небес на главу выходившего из воды Иисуса Христа, но это было несравненно менее ясное явление Духа Святого, чем сошествие Его в день Пятидесятницы в виде огненных языков на главы Апостолов.
   С такой ясностью оно никогда более не повторялось.
   Вот почему день сошествия Святого Духа на Апостолов Христовых мы называем также праздником Святой Троицы.
   Напомню вам и необыкновенные слова Апостола Павла в первом послании Коринфянам, слова удивительные и крайне важные для нас: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?"» (1 Кор. 3:16).
   О, что говоришь ты, великий. Павел?! Неужели и в наши сердца нисходит Дух Святой?!
   О да! Глубоко истинны слова Павловы, и их подтверждает с большой силой любимый Апостол Христов Иоанн в своем первом соборном послании, в котором находим глубоко утешительные для нас слова о том, какими благодатными изменениями наших сердец сопровождается тихое и незаметное сошествие в них Духа Святого (1 Ин. 2:3-4).
   Если всем сердцем веруем мы в Господа нашего Иисуса Христа и исполняем заповеди Его, то любят нас и Отец Его Небесный, и Дух Святой, и вселяется в сердца наши Он Сам со Отцем Своим и Духом Святым, и становимся мы храмами Божьими (Ин. 14:23).
   Это сказывается медленным, но неуклонным освобождением нас от всякой скверны плоти и духа. Мы становимся смиренными и кроткими, тихими и молчаливыми, милосердными и правдивыми, любящими ближних наших.
   Это тихое общение с Духом Святым да будет для всех вас, духовные дети мои, целью жизни вашей, да будет глубокой и тихой радостью.
   Заслужите великое счастье быть храмами Божьими и обителью Святого Духа, и защитит Он вас от всех зол и соблазнов мира, и даст вам вечную радость и вечный покой.
   Аминь.
    1958 г.

Одиннадцатый день. 
Поучение 1-е. Свв. равноапостольные Кирилл и Мефодий.

(Уроки из их жизни: а) мы должны иметь братскую любовь и единодушие и б) больше всего дорожить своею верою).

   I. Свв. Кирилл (в мире Константин) и Мефодий, память коих совершается ныне, были дети Льва, солунскаго велиможи, славянина, получившаго высокое образование у греков. Мать их звали Мариею. Старший из братьев, Мефодий, сперва правил одною славянскою областию близ Солуни, а потом удалился в малую Азию, на гору Олимп, для подвигов благочестия. Кирилл учился сначала дома, потом в Царьграде, вместе с юным императором Михаилом, у знаменитаго ученаго мужа Фотия, бывшаго впоследствии патриархом. За обширныя познания его прозвали философом. Окончив учение, Кирилл сперва был книгохранителем при Софийском храме, потом преподавал философию. Но мир его не привязывал к себе и скоро Кирилл, оставив все свои мирския занятия, поселился с братом на горе Олимпе.
   Борис, или Богорис, царь болгарский, пожелал принять Христову веру, к чему убеждала его сестра, жившая несколько времени в Царьграде. К Борису послан был Мефодий. Показав Борису картину страшнаго суда и изобразив ему блаженство праведников и муки грешников, Мефодий убедил его сделаться христианином.
   Потом и другие славянские князья захотели услышать евангелие не на латинском языке, на котором проповедывали им латинские и немецкие епископы, а на славянском. Это были князья моравские – Святополк и Ростислав, и Коцел, князь паннонский. К ним посланы были Кирилл и Мефодий, как знавшие славянский язык.
   Желая, чтобы дело было прочно, Кирилл не хотел довольствоваться одною устною проповедью, а задумал изобресть славянскую азбуку. После усерднаго поста и молитвы он составил азбуку – т. е. предпринял и окончил дело величайшей важности для всего славянскаго мира – и стал переводить евангелие с греческаго языка на славянский. Четыре с половиною года трудились братья в Моравии и Паннонии и призывали народ к познанию Бога истиннаго. Кирилл перевел на славянский язык евангелие, псалтирь, многия чтения из ветхаго завета, литургию и богослужебный чин.
   Но проповедь святых братьев причинила им много бедствий. Латинские епископы пожаловались папе Николаю на учителей славян, что они отдаляют славян от власти римскаго папы. Кирилл и Мефодий, повинуясь папе или патриарху, тогда еще не отделившемуся от вселенской церкви, отправились в Рим, взяв с собою часть мощей святаго Климента. Но в Риме был уже другой папа, Адриан 2-й. Желая мира церковнаго, он принял проповедников милостиво, оказал подобающую честь мощам св. Климента, перенес их в храм, сооруженный в память св. Климента, принял из рук Кирилла и Мефодия славянский перевод священных книг, и позволил в некоторых церквах Рима отслужить обедни, отчасти на латинском, отчасти на славянском языке. В Риме Кирилл от безпрестанных изнурительных трудов тяжко заболел; пред кончиною он принял схиму и, пред смертию, завещал Мефодию – не оставлять дела просвещения славян, молил Господа не оставить просвещенных христианскою верою славян и соединить их в православии и единомыслии. Кирилл скончался, на 42-м году жизни, 14 февраля 869 года.
   Папа Адриан, со множеством греческаго и римскаго духовенства, совершил отпевание тела умершаго. Мефодий хотел перенести его тело на родину, но, по просьбе римскаго духовенства, оно было погребено в храме св. Климента, где покоится и ныне.
   Похоронив Кирилла, Мефодий, в сане епископа паннонскаго и моравскаго, возвратился к славянам и с апостольскою ревностью трудился здесь много лет среди враждовавших против него латинских проповедников. Мефодий прочно поставил во славянских землях дело евангельской проповеди, и труды его увенчались полным успехом. В течение шести лет почти все славянские народы стали совершать службу на языке славянском.
   Чувствуя близость кончины, Мефодий из среды учеников избрал благочестиваго и ученаго мужа, по имени Горазда, которому завещал продолжать труды его. Мефодий скончался 6 апреля 885 года. Отпевание его совершилось на славянском, греческом и латинском языках. Переведенныя св. братьями и учениками их священныя книги и церковная служба перешли впоследствии и в русскую церковь. Поэтому и мы прославляем Кирилла и Мефодия за то, что они даровали нам высшее благо: познание Бога истиннаго, грамотность и духовное просвещение.
   II. Много поучительных уроков представляет нам жизнь и деятельность св. равноапостольных братьев.
   а) Во-первых, они учат нас братской дружбе и единодушию. Без сомнения, святых братьев связывалии одинаковыя богатыя от природы дарования, и полученное ими прекрасное образование, и одинаковое их святое настроение, и одно общее дело их апостольскаго служения единокровным славянам; но не глубже ли всех этих связей была у них связь кровнаго родства – братства; не эта ли кровная братская связь привела их и к одинаковому их благочестивому настроению и к одному апостольскому и книжному труду, которому они отдавались во всю свою жизнь с таким постоянством, с таким самоотвержением. Вскоре после полученнаго разносторонняго образования при дворе царском, Константин (в иночестве Кирилл), вместо ожидавшаго его блестящаго положения, избирает жизнь простого, скромнаго инока. Не потому ли он делает так, что и его кровный старший брат, Мефодий, после нескольколетней светской службы в звании воеводы, избрал скромную иноческую жизнь на Олимпе? На Олимп, к родному старшему брату своему, спешит молодой инок Кирилл, и здесь они вместе предаются молитвенным и книжным трудам. Вызывают Кирилла в столицу Царьград для посольства его к славянским народам на проповедь апостольскую; Кирилл упрашивает и своего брата Мефодия сопутствовать ему. Вместе они усердно готовятся к миссионерской деятельности, вместе разделяют труды и опасности долгаго путешествия, вместе трудятся тут над просвещением славян и в их школах, и в храмах, вместе подвергаются нареканиям и нападениям со стороны врагов славянства; вместе препровождаются в Рим на суд к римскому первосвященнику. Кирилл в Риме от тяжких изнурительных трудов изнемогает и готовится оставить земное поприще. «Брат мой, говорит пред самой смертью Кирилл Мефодию, – мы с тобой были, как дружная пара волов, возделывающих одну ниву; и вот я падаю на борозде, рано окончив день свой. Знаю, что ты любишь уединение на горе Олимпе; но умоляю тебя, не оставляй дела нашего; ты им угодишь Богу». И вот, во имя кровнаго братства, св. Мефодий свято исполняет предсмертную просьбу своего брата и неуклонно продолжает дело апостольства и книжных трудов у славян; при многочисленных затруднениях и неприятностях, он около шестнадцати лет продолжает трудиться над святым делом, завещанным ему братом. Вот образец крепкой, как смерть, взаимной, братской кровной любви.
   Затвердим себе крепко этот урок братской любви все мы, братья, особенно те из нас, для которых родство и даже кровное братство начинает мало-по-малу терять свою силу. Вот как, к сожалению, и у нас бывает. Еще мальчиками братья начинают ссориться между собой и обнаруживают вражду, то друг против друга, то против сестер; а вырос – тут и поженятся, тогда для них не только отцовский дом мал, но отцовская усадьба тесна; ссорятся они не только из-за отцовскаго наследства, из-за какого нибудь клочка земли, но из-за какой нибудь курицы, которая перелетела из огорода одного в огород другого. Ссорятся и братья между собой, ссорятся и их жены, ссорятся и их дети. И что же из этого выходит? От ссор и безурядицы в той и другой семье работа не спорится; от времени до времени та и другая семья съедается от зависти и злобы и беднеет, особенно когда враждующие между собой станут еще судиться по далеким судам. И грех от Бога, и срам от людей. Тяжело лежать в сырой земле и костям родителей от такой семейной безурядицы оставленных ими, как будто и пристроенных и поставленных на ноги, детей. А что еще дальше из этого может выйти? То же безладие, тот же позор, тот же грех, то же горе в род и род, до прекращения рода. Избави нас Бог от такого нечестия!
    «Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе», говорит пророк Божий Давид. Живите же, братия, между собою по братски, по родственной любви, в единодушии, и Господь благословит всяким добром и вас, и детей ваших, и ваших внуков в род и род.
   б) Второй урок, который мы берем из жизни св. братьев, есть тот, что мы больше всего должны дорожить св. верою. 
   Много бед и тяжких лишений претерпели они во всю свою многотрудную жизнь, но не изменили вере, а пребыли верными в ней до конца жизни, показав нам в этом, что и мы должны дорожить верой Христовой, как зеницей ока, и не изменять ей ни ради страха, ни ради выгод житейских, если только может быть какая выгода человеку, когда он может изменить вере?!
   III. Братия христиане! Вера православная для нас должна быть дороже всего. «Сию веру передали ученикам своим святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, да тако веруя и в страшный день судный паки предадут оную истинною, неизменною, совершенною и станут одесную пред Господом И. Христом, истинным Богом нашим». – Поэтому, бр., молю вас именем Господа И. Христа, достойне благовествованию Христа жителъствуйте (Гал. 1:27). Не будьте младенцами колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеческому, по хитрому искусству обольщения (Еф. 4:14), не слушайте смущающих вас и хотящих превратить и изменить благовествование Христово (Гал. 1:7); блюдитеся этих злых делателей (Кол. 3:2); бодрствуйте, стойте в вере, мужайтесь и укрепляйтесь (Кор. 16:13). Слышите ли вы, что говорит св. апостол: «если бы мы или даже ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали, да будет анафема» (Гал. 1:18). Вразумитесь же этим, братия, не слушайте разных обольстителей, которые, под разными цветами красноречия, под обаянием светскаго любомудрия, даже иногда под хитро подобранными изречениями св. писания, произносят учения странна и различна (Евр. 13:9), не увлекайтесь их учением и не губите душ своих! Аминь. (Сост. по проп. прилож. к «Рук. для с. пас.» за 1886 и 1889 г. май м.).

святитель Филарет Московский (Дроздов)

Слова и речи 

◄ Слово 488Слово 489Слово 490 ►

 

489. Слово во вторник недели о слепом971 

(Говорено при посещении города Клина в тамошнем Соборе, мая 21 дня)

1829 год

    Мне подобает делати дела Пославшаго Мя, дондеже день есть: приидет нощь, егда никтоже может делати (Иоан. IX. 4).
   Мимоходом обретаюсь я в сем богоспасаемом граде, и хотя желанием поспешаю к пределу путешествия, но удержало меня здесь воспоминание, что в течение восьми лет седьмой уже раз нахожусь между вами, а еще очень мало пользовался общением вашим. Привлекает меня к христолюбивым обитателям сего града и другое воспоминание, что в сии годы новою деятельностию ознаменовалось усердие ваше к церкви, в пробудившейся заботливости о храме, долго созидаемом; наипаче же возбуждает меня слово Христа Спасителя, Который и Сам Себе дал правило, и нам, аще и недостойным рабам Его, преподал наставление «делать дела» посольства Его «дондеже день есть», не пропускать благовременности сделать что-нибудь по воле Его, во славу имени Его.
   Сего ради после общения с вами, по возможности в молитве и тайнодействии, приступаю ныне к общению в слове и учении общего нашего спасения. Слово же и к вашему возбуждению, аще дарует Бог, употреблю то самое, которое меня ныне возбуждает. «Мне, – глаголет Господь, – подобает делати дела Пославшаго Мя, дондеже день есть; приидет нощь, егда никтоже может делати. Егда в мире есмь, свет есмь миру» (Ин. 9:4-5).
   Дабы из сего изречения извлечь наставление, каждому из нас полезное, заметим, во-первых, что Господь возбуждает Себя к спасительному для человечества действованию по случаю, мимоходом внезапно встреченному. «Мимо идый», предваряет Святый Евангелист, «виде человека слепа от рождества» (Ин. 9:1). Слепой сидел и просил милостыни. Господь Иисус проходил мимо. Не видно, чтобы слепой призывал Его, или просил об исцелении. Не было, по-видимому, никакой причины останавливаться, никакой обязанности действовать. Но Господь останавливается и говорит: «Мне подобает делати». Почему же так? Потому что благость побуждает; потому что человеколюбие призывает; потому что есть случай сделать доброе дело; потому что доброго дела, которое можно сделать в теперешний час, не должно откладывать до другого, для которого есть или будет свое дело: потому что случай к добру может пройти, и с утраченным случаем утратилось бы добро, которому он благоприятствовал.
   Примечайте, как действует Христос; и научайтесь, как должно действовать христианину.
   Немного надобно говорить о том, чтобы вы не проходили мимо нищего, или другим образом несчастного, не оказав ему помощи, если можете то сделать, и чтобы не дожидались вопля и слез, когда самый вид несчастия без слов говорит о нужде в помощи. Правило сие и понятно, и приятно сердцу не ожесточенному. Довольно упомянуть о сем.
   Есть дело более важное, более общее, более каждому из нас близкое, о котором нельзя довольно напоминать, чтобы мы не пропускали, благоприятствующих оному случаев.
   Одного ли Христа послал Бог Отец, одних ли Апостолов избрал Христос, делати дела Пославшего их? И тебя, кто бы ты ни был, не послал ли в мир сей Бог, Творец твой и Провидец путей твоих? И если послал: то не дал ли тебе и дела тебя Пославший, Который, будучи премудр в великом и в малом, ничего не делает без благой цели! Какое же сие дело? Христа, Сына Божия, послал Бог Отец; Христос избрал Апостолов, чтобы делать дело спасения всех душ человеческих вообще, или, по крайней мере, всех, которые согласятся и возжелают получить спасение; тебя Бог послал в мир сей, тебя Христос призвал в церковь Свою, чтобы делать дело спасения, по крайней мере, одной собственной твоей души, – дело, которого никогда не сделаешь ты один, сам собою, без Христа, но которого и Христос не совершит без тебя, потому что Сотворивший тебя даровал тебе свободу, и также не хочет отнять дар Свой, как ты не хочешь потерять свою свободу. Сие дело некогда под притчею возвещал Господь Иудеям; о сем вопрошали они Господа: «что сотворим, да делаем дела Божия?» И получили ясный ответ: «се есть дело Божие, да веруете в Того, Его же посла Он» (Ин. VI. 28-29). Мы, проходя общим для всех путем земной жизни, обыкновенно идем к какой-нибудь собственной цели. Большею частию путем трудов и забот идут к снисканию пропитания и довольства; дойдя до сего, продолжают путь к богатству; богатые стремятся к знатности; а у иных жизнь походит на продолжительную прогулку, не направленную ни к какой цели, кроме искания разнообразных удовольствий. Надобно бы осмотреться нам, сопутники, не прошел ли кто из нас мимо собственной своей души, не оставил ли ее без попечения, без внимания, не сидит ли твой внутренний человек, подобно как слепой на распутии, – не сидит ли он во тме и сени смертной, не видя света Божия, ни пути спасения, едва зная имя Христа Спасителя, не изведывая над собою действия спасительной силы Его? Христос Спаситель не проходит мимо никого из нас: в бесконечной премудрости Своей, непрестанно шествуя к бесчисленным целям благотворений и блаженств для различных тварей Своих, в тоже время в бесконечном милосердии Своем, останавливается Он над каждым из нас; являясь не ищущим Его, и обретаясь не вопрошающих о Нем, Он предстоит каждому из нас с готовою спасительною помощию: но мы в легкомыслии нашем, или не познаем Его близости к нам, или сами пробегаем мимо Его; либо не приемлем Его помощи, либо принятой не сохраняем. Не приближается ли к нам вечно глаголющее Слово Божие внутренно, – в нашей совести, укоряющей за зло, и радующей по соделании добра? И мы слышим укоры ее, но большею частию не углубляемся в важное дело испытания себя, покаяния и решительнаго исправления; чувствуем ласку ее за доброе дело, случайно нами сделанное, однако тем не привлекаемся к постоянному в добродетели упражнению. Не глаголет ли к нам Христос в церкви, в Божественном слове Своем, в учении святых Своих, в примерах жития их; не предлагает ли нам спасительную силу Свою в видимых и ощутимых образах таинств, подобно как слепому, светодательную силу в брении от плюновения. Но как торопливо иногда от краткого слышания слова Божия бежим мы к продолжительному празднословию бесед человеческих: с какою невнимательностию оставляем в стороне примеры святых, как будто возможен иной путь спасения, кроме предложенного Христом и последователями Его, или как будто верный и безопасный путь легче найти в собственной голове, нежели узнать по следам и по сказаниям тех, которые проходили по нему! Если мы не совсем удаляемся от спасительных таинств, – а есть, к сожалению, заблуждающие и до сей крайности, если, говорю, не удаляемся от таинств, то приступаем гораздо реже, нежели как предали нам искусные в деле спасения душ; и причастившись святыни, не продолжаем постоянно дело освящения нашего, но прерываем и уничтожаем оное новыми сквернами. После кратковременной бани покаяния, надолго впадаем в прежние греховные нечистоты. Ежедневный призыв служителя трапезы Господней, чтобы со страхом Божиим и верою приступали к ней, большею частию остается тщетным. Живя с чувствами, слишком открытыми к земному, и по той же мере слишком заключенными к небесному, мы почти не знаем небесного вкуса, почти не ощущаем Божественного питания, без сомнения свойственных оной трапезе на которой Сама Жизнь питает в жизнь вечную, тогда как вкус к брашну гиблющему, и притупивших его временем и неумеренностию, ежедневно устремляет к трапезам прельщения и невоздержания, на которых ревностные их участники с лакомыми яствами снедают свое здоровье и свои будущие годы. Таким образом, для дела спасения душ наших, не только не уловляем мы случаев проницательным и постоянным наблюдением, но и постоянными средствами пользуемся только случайно и невнимательно. Долго ли же так? Ей, надобно нам, и чем скорее, тем лучше, чем решительнее, тем полезнее, – остановить себя на путях мира, воздвигнуться от плоти к духу и к Самому Спасителю всех душ, отсечь у себя излишние заботы о ничтожных делах, которые сгорят вместе с землею, на которой делаются, возбудить себя к деятельному понятию о бессмертной душе нашей, поставить себе в правило деятельности, что из всех дел на свете важнейшие и нужнейшие суть дела, которые совершаются между Богом и душою, – дело покаяния, дело веры, дело молитвы, дело нашего духовного Просвещения и освящения.
   Другое достопримечательное обстоятельство, предшествовавшее изречению Господню о спасительном делании, есть то, что он пресек начатый Апостолами важный, по-видимому, разговор о судьбах Божиих. При виде слепорожденного вопросили они Господа: за чьи грехи суждено сему человеку так несчастно родиться? За грехи ли его, или его родителей? Вопрос, по-видимому, достойный обстоятельного исследования и разрешения, поелику он клонился к оправданию путей Провидения, в предосторожность против неверия, или ропота. Но Господь в немногих словах отвергает обе благовидные догадки: «ни сей согреши, ни родителя его», и еще более усиленною краткостию ознаменовывает открытие истинного намерения Божия: «да явятся дела Божия на нем» (Ин. 9:3). Ответ сей давал случай к новому вопросу, для чего же он страдал прежде, нежели явились на нем дела Божия? Но Господь не допустил продолжаться состязанию, и тотчас присовокупил: «Мне подобает делати дела Пославшаго Мя», а в след за сим приступил и к самому делу исцеления слепого. Сей быстрый переход от рассуждения к действованию, сие приметное усилие сказать как можно менее, мне кажется, говорили Апостолам очень много. Мне слышится здесь нечто подобное следующему: «вы хотите оправдывать судьбы Божии; Бог не много имеет нужды в оправдании человеческом; во всем оправдает Его, Его Собственный последний суд и вечность; не состязание о судьбах нужно несчастному, а помощь; слепорожденный сам оправдает судьбу свою, когда получит прозрение, с тем вместе просвещение духовное; Христос явился не удовлетворять любопытствующих, но спасать погибающих; как можно менее слов, и как можно более дел; как можно менее любопытства, и как можно более пользы. «Мне подобает делати»«.
   Наставление сего рода не одним Апостолам нужно было. И мы нередко можем иметь нужду в подобном для вящшего возбуждения нас к делу спасения душ наших. Люди, мнящие разборчивее других заниматься сим делом, сколько делают таких вопросов, которыми более затрудняют себя, нежели помогают делу! Как могло случиться первое грехопадение прародителей? Как мы наследовали грех их, и его наказания? Каким образом крестная смертьИисуса Христа заглаждает все грехи, уничтожает все их последствия? Если каждый позволит себе вдаваться в подобные предварительныя исследования, можно запутаться в них так, что и не дойдешь до самого дела. Но по примеру Христову все может разрешиться вкратце. Что грех есть в мире, ты видишь; что и сам живешь во грехе, то чувствуешь. А каким образом крестная смерть Христова исцеляет от греха, и освобождает от гнева Божия и от вечного осуждения: поди узнай опытом. Покайся, веруй, начни самым делом вести жизнь христианскую. «Подобает делати». Сколько еще вопросов о разных подробностях спасительнаго делания! Иной, например, очень много рассуждает о лучшем способе молиться, и очень мало молится. Входит в разбирательства о старых и новых книгах священных и церковных: а ни тех, ни других не разумеет и не делает того, что и те и другие равно повелевают. Возлюбленный! Священные и церковные книги все старые, потому что в мире нет ничего старее истинного христианства в его сущности, но и все новые, потому что возвещают нового человека и обновляют жизнь. Возми те из них, которые ближе, а всего лучше те, которые предлагает церковь, и не спорь за славянские слова и письмена, из коих самые старые далеко не так стары, как самая вера, и самые новые изображают ту же древнюю веру апостольскую и отеческую, постарайся входить в дух писания, паче всего держаться верою одного Слова, Которого нет старее, поелику Оно «бе в начале ...у Бога» (Иоан. I. 1), и нет новее, поелику Оно сотворит вся нова, то есть Иисуса Христа Спасителя нашего, держаться же Его, и веру в Него свидетельствовать не одним устным исповеданием, не одним перстослагательным знамением, но действительным последованием учению и житию Его, всегдашнею сердечною молитвою к Нему, любовию к таинствам Его, послушанием церкви Его. Если сомневаешься, умеешь ли ты молиться, молись прилежнее, как умеешь: дело само учит, как лучше делать оное, а Отец Небесный, видя твое постоянство в подвиге молитвы, не оставит «послать в сердце твое Духа Сына Своего... вопиюща: Авва Отче» (Гал.4:6), и приводящего в совершенство дело молитвы. «Подобает делати».
   Третье назидательное для нас обстоятельство изречения Господня о спасительном делании заключается в том, что Он возбуждал Себя к деланию, не смотря на предвидимые затруднения со стороны человеков. Святый Евангелист повествует, что, когда Господь совершил дело, к которому возбуждал Себя, то есть исцелил слепорожденного, иудеи гнали Исцелителя смертельно, между прочим, за то, что сие сделал Он в день субботний, по тогдашнему праздничный; ибо учители закона из того выводили, будто Иисус не уважал праздников, хотя, впрочем, не трудно понять, что если день святится одним воспоминанием прошедших благодеяний Божиих, то кольми паче святится он настоящим чудесным благодеянием Божиим; столь не благоприятное последствие дела Христова, без сомнения, было пред очами Его всеведения, когда Он еще приступал к делу: и, кажется, почему бы не отложить только до следующего дня? Кажется, немного было бы потеряно, если бы слепой получил прозрение одним днем позже, а был бы отвращен соблазн, или по крайней мере клевете не было бы дано повода. Такое рассуждение благоразумием почитается у сынов человеческих, но, конечно, безумие видел в оном Сын Божий, когда не последовал оному. Даже приметно, что против сего-то мнимого благоразумия и направлял Он речь свою к Апостолам. «Явятся, – говорит, – дела Божия на нем», то есть на слепом от рождения. И когда же? Так скоро, как только можно. Иудеи скажут: лучше бы завтра, и прогневаются, если ныне. Но предусмотрение сего затруднения не остановит предприемлемого дела. Дел, порученных от Бога, нельзя отлагать в угодность человекам. Должно исполнять оные немедленно и неупустительно, пока есть благовременность. «Мне подобает делати дела Пославшаго Мя, дондеже день есть».
   Не так ли, христианин, подобает тебе делати дела Богоугодные ревностно и неупустительно, и не смотреть в сие время на то, как за сие о тебе другие думают, чего от тебя требуют, или как с тобою поступают? Господствующий ныне образ мыслей и обычай едва ли столько вооружается за строгое наблюдение праздников, сколько против сего наблюдения. Ты хотел бы, может быть, провести праздники в молитве и благоговении, как и должно по понятию и назначению праздников, но тебе уступают для сего немногие только часы праздничного утра, и почти на весь день призывают тебя к участию в сообществах и увеселениях совершенно мирских и суетных, если не совершенно греховных; и если откажешься, имеешь причину опасаться, что покажешься странным, и даже подозрительным, – что же ты сделаешь? На что решишься? О если бы ты был довольно рассудителен, чтобы сказать себе: мне подобает и всегда, тем необходимее в день Господень, делати дела, угодные Господу! О если бы ты был довольно тверд, чтобы обратить сии слова в самое дело!
   Но чтобы не слишком продолжить слово, поспешим обратить внимание на то, что и Господь поспешает Своим спасительным деланием. Ибо слова: «Мне подобает делати, дондеже день есть», что значат если не сие: должно мне действовать, и не медлить; нельзя отлагать нынешних дел до другого дня, ниже до позднего вечера, надобно поспешать, чтобы исполнением оных предупредить приближающуюся ночь. «Приидет нощь, егда никтоже может делати». Что глаголеши Господи? Тебе ли поспешать и заботиться о каком-нибудь дне, – Тебе ли, Которого дни безчисленны, Которого «лета... не оскудеют» (Пс. 101:28), Который сотворил все дни, Который имеешь целую вечность для чудных дел Твоих! Что за день, который бы мог вместить дела Твои? Что за ночь, которая могла бы угрожать дню Твоему? Господь изъясняет притчу Свою, когда присовокупляет: «егда в мире есмь, свет есмь миру» (Ин.9:5). Присутствие солнца определяет день для живущих на земле, и в особенности работный день для делающего землю, или созидающего дом: так присутствие на земле солнца правды, Бога явившагося во плоти, определяет особенный день Божественного делания. Ночь после сего дня есть время страданий и смерти Христовой. О, нощь, в которую подлинно «никтоже может делати!» В продолжение земного дня Христова, не Он только, но и Апостолы Его, перенимая от Сего Великого Делателя, делали и сделали многое: они уверовали в Него, последовали за Ним, оставя все; исповедали Божество Его, проповедывали царствие небесное, исцеляли недужных, бесов изгоняли. Все прервалось, когда настала грозная ночь, до лучшего дня воскресения Христова. «Нощь, егда никтоже может делати». Много поистине надлежало сделать Господу, твердо дела Свои основать, искусно совершить, чтобы сия бурная нощь не разрушила без остатка всего, что Им было созидаемо. И сие то провидя Господь, поспешил, «делати, дондеже день есть».
   Видишь ли, краткодневный сын времени, как Сам Вечный бережет время, которое ты так беспечно расточаешь? Он не коснит делом твоего спасения; а ты медлишь сим делом, твоим собственным! Он поспешает, а ты откладываешь! Утром говоришь: начну дело с полудня; в полдень даешь себе также обещание для вечера, вечером еще отсрочиваешь себе с часа на час, до последнего. В юности говоришь: подумаю о душе в летах рассудка и зрелости; в зрелых летах, развлекаемый более прежнего суетою мира и попечениями житейскими, успокоиваешь себя надеждою, что под старость непременно будешь жить для Бога и для души своей; приходит старость, и ты вновь прельщаешь себя мыслию, что еще можно принести чистое покаяние во время последней болезни. Так пропадают и утро, и полдень, и вечер, и после сего, конечно, уже весьма вероятно, что тебя не готового застигнет смертная «нощь, егда никтоже может делати». Поверил ли бы ты своему поденщику, если бы он, не работая утром, обещал тебе с половины дня сделать все, что сделал бы с утра? Но ты несравненно безрассуднее веришь себе, когда обещаешься с половины жизни сделать все добро, которое сделал бы с начала ее, во все ее продолжение. Не указывай мне на разбойника, который при самом западе своего дня сделал более, нежели другой в целый день свой. Такой успех мало надежен, поелику очень редок, и может быть, дается не просто, а только таким людям, у которых и в прошедшей жизни, мирской по ее главным явлениям, были некоторые дела, сокровенно привлекающие благодать. Но вот, что известно гораздо вернее: день земли всегда оканчивается вечером; и потому потерявший утро может иметь некоторую надежду вечером возвратить потерянное: а день жизни человеческой часто прежде вечера, нередко и прежде полудня внезапно прекращает нощь смертная. В таком случае куда пойдут надежды откладывающих, если не в адскую нощь, в которой никто не может делать, чего не сделано в продолжение дня земной жизни, невозвратно прошедшего. Притом не надобно терять из вида и то, что особенная благовременность делать некоторые добрые дела встречает иногда свою ночь еще прежде окончания жизни. Теперь, например, ты живешь в изобилии; не медли делай дела милосердия, «дондеже день есть»: может быть, буквально в следующую ночь тать, или огонь, или другая нечаянность сделают то, что ты уже не в состоянии будешь «творить себе други от мамоны неправды, да егда оскудеешь» другими добродетелями, «приимут тя в вечныя кровы» (Лук.XVI. 9).
   Сам Иисус Христос, Божественный Наставник, да наставит всех нас и каждого делати дела, угодные Богу, и полезные бессмертной душе нашей, «дондеже день есть», и доводить оные до совершенства так, чтобы они могли ходить в след с нами, и сквозь нощь смертную проникнуть с нами до нового, лучшего, невечернего дня блаженного воскресения и жизни вечной. Аминь.
971   В собрании 1848 года помещено Слово при освящении храма в Глазной Больнице, по местам буквально тождественное с сим словом, но с большими изменениями и дополнениями, в виду которых печатаем то и другое, каждое в своем месте.

Шестой день. 
Поучение 1-е. Св. и праведный Иов Многострадальный.

(О христианском терпении).

   I. Праведный Иов, великое терпение котораго прославляется в сегодняшних церковных песнопениях и чтениях, жил в Аравии за 1900 лет до Рожд. Христова. Был он человек богатый и славный. У него было семь сынов и три дочери. Имения у него было семь тысяч мелкаго скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов, пятьсот ослиц, и весьма много прислуги. Дети его любили и почитали его; все ближние и знакомые его воздавали ему особенное уважение. Но не в этом состояла слава Иова; он был богат св. верою в Бога и добрыми делами; он был человек милостивый и много добра делал людям. Но вот, чтобы прославить добродетели праведнаго Иова, Господь попустил диаволу поразить Иова самым тяжким и горьким испытанием. И вот Иов лишается всего земного своего богатства и счастия. В один день приходит к Иову вестник и говорит ему, что недобрые люди – савеяне – увели с поля его волов и ослиц, а слуг побили мечем. Приходит другой вестник и говорит ему: упал с неба огонь, опалил его овец и слуг и истребил их. Приходит третий вестник и сказывает: халдеи взяли его верблюдов, а слуг побили мечем. Приходит и четвертый вестник и говорит: сыновья и дочери твои пировали в доме старшаго брата своего, и вот подул сильный ветер, охватил четыре угла дома: дом упал и все, кто были там, погибли. Что было делать Иову в таком тяжком горе? Но среди тяжких искушений он не только не теряет веры в Бога, а напротив благословляет Его и смиренно покоряется воле Его. Он пал на землю, поклонился и сказал: «Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось, да будет имя Господне благословенно» (Иов. 1:21, 22). Но вот Иова постигает новое тяжкое испытание: Господь допустил диаволу поразить Иова с ног до главы лютою проказою, и Иов, покрытый мучительными струпьями, сидел на гноище вдали от своего дома. Жена Иова, не могши выносить его страданий, желает ему смерти и побуждает его к ропоту на Бога. Но праведный страдалец сказал ей: «ты говоришь как одна из безумных. Мы умели принимать добро от руки Господней: почему же не потерпеть и зла?» (Иов. 2:9, 10). Великаго страдальца и праведника стали обижать и люди. Те, которые прежде уважали его, теперь стали презирать его; близкие и знакомые чуждаются его; рабы его не повинуются ему (Иов. 19:13,16); люди ничтожные гнушаются им и не боятся плевать ему в лице (Иов. 30:10). Пришли к нему три друга, но вместо того, чтобы утешить его в горести, они признавали его великим грешником и говорили ему, что он такое великое бедствие заслужил за свои грехи, и потому советовали ему покаяться пред Богом в тайных грехах своих. Но Иов защищал свою невинность, был тверд в вере в Бога и, «перенося с великим терпением все свои страдания, всю свою надежду возлагал на Бога» (Иов. 19:25-26). И вера праведника не посрамила его: Господь торжественно засвидетельствовал невинность Иова, благословил терпение его, возвратил ему и здравие, и богатство, и честь, благословил последние дни его более, нежели прежде. Господь благословил его и семейством: у него было семь сыновей и три дочери (Иов. 42:12-13). Он скончался в глубокой старости и Господь прославил его вечною славою.
   II. Св. праведный и многострадальный Иов есть великий учитель для всех христиан «истиннаго терпения», о котором и побеседуем сегодня.
    Ни с чем мы так часто не встречаемся в жизни, как с несчастиями и скорбями. То удручают нас болезни телесныя, то огорчает нас смерть близких к нам людей, то нас оскорбляет высокомерие людское, то падает на нас злоязыческая клевета, то преследует нас зависть и ненависть человеческая, всюду вредит нашему благосостоянию, чернит нас в глазах тех, от которых зависит наше общественное или служебное положение; то как вихрь налетает на нас неожиданное бедствие, пожар, хищение, и в один день, в одну ночь лишает нас нажитаго многими трудами и годами. Да и возможно ли перечислить все виды бед и несчастий, которыя нас, странников на земле, сопровождают в этой временной жизни? Не напрасно земля и земная жизнь наша называется юдолью плача и сетования. И не было, и нет человека, который бы на свою долю не испытал в жизни своей скорби и печали. Что же делать нам, чем оградиться против всех и всяких злоключений этой жизни? «Ничем иным, братие, как христианским терпением».
   а) На самом деле, без терпения невозможно обойтись при каждом несчастии, при каждой скорби; потому что кто знаком с свойством скорбей и несчастий (а кто из нас не знаком с ними?), тому очень хорошо известно и то, что оне никогда не бывают делом минуты: напротив, большею частию между началом бедствий и печалей, постигающих нас, и окончанием их проходит не мало времени, когда волею или неволею приходится терпеть, нести на себе это иго – нести и страдать. Но часто такое терпение с нашей стороны бывает чисто невольным. Часто мы страдаем, а не терпим, – страдаем, потому что не могли избежать причины своих страданий, и при этом ропщем, унываем, всем печалуемся на свою несчастную судьбу. Это вернее назвать малодушием, а не терпением в христианском смысле этого слова.
    Не такого терпения требует от нас св. вера. Она требует от нас терпения, как добраго подвига, который бы мы проходили безропотно, с благодушием и постоянством, с совершенною преданностию воле Божией, наказующей и милующей нас; св. вера требует, чтобы мы терпели скорби и несчастия во имя Господа И. Христа, претерпевшаго крестныя страдания и смерть ради нашего спасения, утешаясь «участием в страданиях Его» (Филип. 3:10). «То угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби... Ибо к тому призваны» мы, «потому что и Христос пострадал за нас..». (1 Петр. 2:19-21). – Незлобие, кротость, глубокое смирение, полная и всецелая преданность воле Божией – вот черты, в которых должно выказываться наше терпение! «Терпение, говорит святитель Тихон задонский, есть изрядное врачевство против всякаго бедствия. Терпением облегчается всякое страдание. Посмотрите на тех, которые в долговременной находятся болезни: они так к этому бедствию привыкают, что как будто не чувствуют того. «От скорби, происходит терпение» (Римл. 5:3). Кто с терпением страдает, тот в себе помышляет: до сего времени терпел я – могу и далее так же терпеть. Вчера терпел, – и сегодня можно терпеть... Хотящему терпеть ничего не невозможно, наипаче когда Бог таковому помогает». Такое терпение есть самое счастливое состояние сердца. «Сладкая есть, восклицает тотъже святитель, – сладкая есть сия тишина! Преблагоприятный покой, в котором сердце так упокоевается! К сему-то покою призывает нас Христос Господь: «возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Матф. 11:29). Такое истинно-христианское терпение привлекает таким образом на нас особенное благоволение и милость Божию: «если вы терпите наказание», говорит св. апостол, «то Бог поступает с вами, как с сынами» (Евр. 12:7).
   б) Побуждения к терпению весьма велики и разнообразны. 
   аа) Терпением подобает вооружаться, что бы ни случилось с нами. Тогда только и можно жить на земле. В этой юдоли плача все нас безпокоит; одно только терпение доставляет нам покой. Уметь спокойно жить значит уметь терпеть.
   бб) Но не одно временное спокойствие получаем мы от терпения; оно отворяет нам двери и к вечному покою, к вечной радости и блаженству: «сеющие слезами, радостию пожнут» (Псал. 125:5). Скорбным только путем и терпением достигается вечное блаженство: «многими скорбми подобает нам внити в царствие Божие» (Деян. 14:22).
    Чем больше мы терпим, тем больше очищаемся от грехов: от огня золото делается светлее, блестящее; от терпения наша душа делается чище. Терпеть – так же спасительно для нашей души, как и заниматься спасением. Терпение даже важнее иногда иных богоугодных дел (Злат. 31 бес. на Матф.). «Терпением вашим, спасайте души ваши» (Лук. 21:19)!
   вв) Нужно ли еще побуждение к терпению? – Возьмите себе в пример пророков и всех ветхозаветных и новозаветных праведников. Страдания и скорби всегда составляли удел избранников Божиих на земле; терпением побеждали они всякое зло, как и виновников своих скорбей и страданий. Праведный Иов, потерявший все свои богатства и детей, покрытый струпамн, влачит многие дни на гнонще, утешая себя таким благочестивым сознанием: «неужели доброе мы будем принимат от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов.2:10). Кроткий Давид постоянно терпит гонения от Саула, который обязан ему был большею частию своих побед. Смиренно пророк Илия удаляется в пустыню, чтобы скрыться от гнева нечестиваго Ахава. С наступлением благодатнаго царства Христова, после того как Сам Начальник и Совершитель нашей веры потерпел крестную смерть, мы видим еще более примеров неповинных страданий избранных Божиих и их высочайшаго долготерпения. Упоминать ли о первых учениках Его, св. апостолах, которые ради имени Хрнстова потерпели все и даже смерть, – о целых сонмах мучеников, которые в продолжение первых трех веков христианства обагряли грешную землю своею святою кровию?
   III. Итак, братие, все будем переносить терпеливо, великое и малое, с верою. и надеждою, принимая все злострадания свои, как наказание и как милость Божию. «Претерпевый до конца, той спасен будет» (Матф. 18:22). Аминь. (Сост. Г. Д-ко по проп. прилож. к «Рук. для сел. паст.а 1892 г. июль и др. источн.).

Воскресенье жен-мироносиц 

   2-е Воскресенье по Пасхе – (Мк.15:43-16,8) – 15 мая 1974 г.   Не убеждения и даже не глубокая убежденность могут пересилить страх смерти, позора, а только любовь может сделать человека верным до конца, без предела, без оглядки. Мы сегодня празднуем торжественно, благоговейно память святых Никодима, Иосифа Аримафейского и жен-мироносиц. 
   Иосиф и Никодим были тайными учениками Христа. Пока Христос проповедовал в толпах народа и являлся предметом ненависти и возрастающей мстительности Своих противников, они робко ходили к Нему ночью, когда никто не мог приметить их прихода. Но, когда вдруг Христос оказался взят, когда Он был схвачен и приведен к смерти, распят и убит, эти два человека, которые в течение Его жизни были робкими, не решающими своей судьбы учениками, вдруг по преданности, по благодарности, по любви к Нему, по изумлению перед Ним оказались крепче Его ближайших учеников. Они забыли страх и открылись перед всеми, когда другие скрывались. Пришел Иосиф Аримафейский просить тела Иисусова, пришел Никодим, который только ночью осмелился Его посетить, и вместе с Иосифом они погребли своего Учителя, от Которого они уже больше никогда не отказались. 
   И жены-мироносицы, о которых мы знаем так мало: одна из них была спасена Христом от вечной погибели, от демонской одержимости; другие следовали за Ним: мать Иакова и Иоанна и другие, слушая, принимая Его учение, становясь новыми людьми, учась единственной Христовой заповеди о любви, но о такой любви, которой они не знали в прошлой своей, праведной или греховной, жизни. И они тоже не побоялись стоять поодаль – пока умирал Христос на кресте и никого не было от Его учеников, кроме Иоанна. Не побоялись они прийти помазать тело Иисуса, отверженного людьми, преданного Своими, осужденного чужими преступника. 
   Позже два ученика, когда достигла их весть о воскресении Христовом, стремительно поспешили ко гробу; одним был Иоанн, который стоял у креста, тот, который стал Апостолом и проповедником любви Божественной и которого любил Иисус; и Петр, который трижды отрекся, о котором было сказано женам-мироносицам “возвестить Моим ученикам и Петру”, – потому что другие скрылись от страха, а Петр трижды при всех отрекся от своего Учителя и не мог уже себя почитать учеником: И ему принесите весть о прощении... 
   И когда эта весть дошла до него – как он устремился к опустевшему гробу, чтобы удостовериться, что воскрес Господь и что все еще возможно, что не поздно покаяться, что не поздно вернуться к Нему, что не поздно снова стать верным Его учеником. И действительно, позже, когда он встретил Христа у моря Тивериадского, не о его измене спрашивал Христос, а только о том, любит ли он Его еще... 
   Любовь оказалась крепче страха и смерти, крепче угроз, крепче ужаса перед всякой опасностью, и там, где рассудок, убеждение не спасли учеников от страха, любовь преодолела все... Так в течение всей истории мира, и языческого, и христианского, любовь побеждает. Ветхий Завет нам говорит, что любовь, как смерть, крепка: единственно она может сразиться со смертью – и победить. 
   И поэтому, когда мы будем испытывать свою совесть по отношению ко Христу, по отношению к нашей Церкви, по отношению к самым близким или дальним людям, к родине, – будем ставить себе вопрос не об убеждениях наших, но о любви нашей. И у кого найдется сердце настолько любящее, настолько верное и непоколебимое в любви, как было у робкого Иосифа, у потаенного ученика Никодима, у тихих жен- мироносиц, у предателя Петра, у юного Иоанна – у кого найдется такое сердце, тот устоит против пыток, против страха, против угроз, останется верным и своему Богу, и своей Церкви, и ближним, и дальним, и всем. 
   А в ком окажутся только крепкие убеждения, но сердце холодное, сердце, не загоревшееся такой любовью, которая может сжечь всякий страх, тот знай, что он еще хрупок, и проси у Бога этого дара слабой, хрупкой, но такой верной, такой непобедимой любви. Аминь. 

 

Проповедь Патриарха Кирилла в день Радоницы в Архангельском соборе Кремля.

3 мая 2011 года, во вторник 2-й седмицы по Пасхе — день Радоницы, Патриарх Кирилл совершил Божественную литургию в Архангельском соборе Московского Кремля. После чтения Евангелия Предстоятель Русской Церкви обратился к собравшимся с проповедью.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сегодня день Пасхального поминовения усопших — Радоница. Этот день установлен специально для того, чтобы каждый верующий православный человек мог порадоваться о Христе Воскресшем вместе со своими почившими близкими и родными: родителями, братьями, сестрами, мужьями, женами, друзьями — со всеми теми, кто был близок нам в нашей земной жизни.

Эту радость о Воскресшем Спасителе мы разделяем с умершими в полной уверенности, что души их живы. Все мы составляем единую Церковь: они на небе — Церковь торжествующую, мы здесь, на земле, — Церковь воинствующую. Не в том смысле, что Церковь человеческими средствами с кем-то борется, а в том, что она посвящает себя борьбе с грехом. И пока существует мир, будет Церковь Христова бороться, будет Церковь Христова служить Тому, Кто пришел в мир не для того, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был, как мы только что слышали из Евангелия от Иоанна (см. Ин. 3, 17).

Мы вспоминаем умерших молитвенно — в первую очередь для того, чтобы их грехи были прощены, чтобы, представ пред судом Божиим, они получили оправдание. Церкви дана такая сила и такая власть — молиться, изменяя загробную участь своих членов, верующих людей. Господь дал эту силу нам, живущим на земле, — не по нашим заслугам, не потому, что мы к Нему так близки, но только потому, что Сын Божий пострадал и воскрес, искупив тем самым человеческую вину за первородный грех и взяв на себя вину за грехи всех людей. Это Он избавил нас от греха; а если кто-то из нас, умирая, несет в себе грех, то силой Святого Духа этот грех и там может быть прощен по молитвам Церкви.

Когда мы задумываемся о загробной жизни людей, мы всегда думаем о суде. Действительно, что же означает Божий суд? Мы мыслим об этом, пользуясь своими собственными категориями мышления. Мы думаем об этом в пределах нашего человеческого опыта, и нам кажется, что Божий суд, как и земной, — это решение судьи: пойдет ли человек направо или налево, наследует ли он жизнь вечную или вечную погибель (см. Мф. 25, 33-46).

Сегодняшнее Евангельское чтение помогает нам понять, что такое Божий суд. Апостол и Евангелист Иоанн Богослов говорит буквально следующее: «Суд состоит в том, что свет явился в мир. Ибо делающие зло ненавидят свет и не идут к свету, чтобы не были обличены их дела. А поступающие по правде идут к свету, чтобы дела их были явны» (см. Ин. 3, 19-21).

Судом является присутствие Бога в человеческой истории, в нашей жизни. Слово Божие — это оно судит людей. В конце концов, каждому человеку бывает трудно понять, где правда, а где ложь. Каждый человек уязвим внешними влияниями на его сознание, на его волю, на его чувства, и это уязвление может даже искажать природу человека. На это и рассчитано действие диавола — чтобы люди перестали различать добро и зло, правду и ложь; и тогда они с легкостью зло воспримут за добро, а ложь — за правду.

А разве так не случалось в нашей истории? Более того, люди в определенный исторический момент не просто путали добро со злом и ложь с правдой, но во имя зла и лжи шли на борьбу, убивали своих братьев и сестер. А потом эта ложь и это зло многочастно и многообразно утверждались историками, философами, комментаторами исторических событий. Где уж тут разобраться человеку, особенно если прошло какое-то время? Причем все сказанное относится не только к истории, но и к настоящему.

Каждый может сохранить способность отличать добро от зла и правду от лжи только в свете Христовой истины. Это значит, что свет Христов, свет Евангелия должен быть для каждого непреходящим мерилом, самым устойчивым и вечным критерием, применяя который, человек способен отличить добро от зла, а правду — ото лжи.

Но свет Христов есть не только критерий добра и зла, правды и лжи. Он судит нас, потому что если человек живет не в соответствии с Божественной истиной, дарованной во Христе Иисусе, если его душа принадлежит противоположному миру, то он ненавидит Божественный свет и не идет к нему.

Иногда люди спрашивают: «Почему же так трудно проповедовать Христа? Почему перед такими очевидными истинами, подкрепленными историческим опытом человечества, люди остаются бездушными, а иногда со злобой и негодованием воспринимают обращенное к ним слово?» Да потому, что они творят злое и не хотят идти к свету, — чтобы свет не явил эти злые дела, не высветил человеческую злобу, потому что там, в потемках, легко скрыться. Больше того, можно придумать некие слова, некие идеи, которые даже оправдывали бы человека, пребывающего в потемках, создавали впечатление, что он вовсе и не против света. А на самом деле он в потемках и никогда к свету не придет, если только не особая милость Божия.

С другой стороны, человек, живущий по правде, идет к Богу, потому что это его мир. Ему не нужно скрываться в потемках, он не боится увидеть в свете Божественном свои собственные грехи, потому что в ответ на это лицезрение раскрывается сила покаяния и молитвы. И, проходя через покаяние и молитву, человек очищается в свете Божественной правды. Суд Божий свершается и совершится не только в конце человеческой истории. Он совершается в каждый момент времени, потому что суд состоит в том, что свет явился в мир.

И сегодня, вспоминая наших усопших родных и близких, наших выдающихся церковных и государственных деятелей, — особенно здесь, в Архангельском соборе Кремля, в общенациональной усыпальнице великих правителей земли нашей, святителей наших, в этом месте, где особенно жива историческая память, — мы будем возносить молитвы и о тех, кто покоится здесь, и о всех, кто близок нам, кого мы помним, чтобы Господь излил на них Свою милость и чтобы там, в невечернем дни Царствия Своего (Пасхальный канон, песнь 9), Он принял их в Царство света Своего. Пусть Господь поможет каждому из нас понять, в чем состоит Божий суд, и в соответствии с этим пониманием устроить свою жизнь так, чтобы иметь надежду на Страшном судище Христа Бога нашего обрести стояние одесную Его славы, обрести возможность быть сопричислену к свету Его Божественного Царства. Аминь.

преподобный Иоанн Дамаскин

Слово на святую Великую Субботу

 

   «Кто возглаголет силы Господни? слышаны сотворит вся хвалы Его» (Псал.105:2)? Кто изъяснит неизмеримую пучину Его благости? Кто изобразит Его непостижимую любовь к рабам, Его снисхождение, превышающее всякий ум, Его милосердие к нам и проистекшее отсюда неизглаголанное о нас смотрение? Конечно, никто, хотя бы кто говорил языками человеческими и ангельскими, хотя бы совмещал в себе все разумение человеческое. Дух бы и желал сего, но язык слаб для выражения, ум безсилен для уразумения. По-истине, велико таинство Божественного домостроительства: оно постигается не разумением, но одною верою, и требует душевной чистоты, бывающей следствием страха Божия и любви. Не иначе можно достигнуть чистоты душевной, как страхом Божиим и любовию; не иначе можно принять и Божественное озарение, как наперед очистив зрение души. Божество не доступно для нечистых; одни «чистые сердцем... Бога узрят» (Матф. 5:8), как говорит Христос, самая истина. Посему-то и при бывшем некогда Моисею богоявлении в купине, ему повелено было сначала иззуть сапоги, и потом уже приступить к явившемуся знамению: это иззутие сапогов означает отложение мертвых и долупреклонных помышлений. Равным образом, когда дымилась гора Синай, во время Божественного законодательства, не все восходили на нее, да и те, которые восходили, восходили по мере очищения. Если же и в отношении к прообразам закон требовал отложения всякой скверны, то сколько же должны соделать себя чистыми и богоподобными те, которые желают приступить к самой истине и к первообразам! Итак очистим себя, братие, от всякого земного помышления, от всякого смятения и житейской суеты, да приимем в полном свете яркея блистания Божественного слова, да напитаем души духовным хлебом – брашном ангельским, и, находясь внутри святилища, ясно познаем божественные и для всего мира спасительные страсти Безстрастного.
   Ныне открывается таинство, от века сокровенное; ныне совершается главизна Божественного домостроительства; ныне полагается венец воплощению Бога-Слова; ныне открывается бездна любви Божией. Ибо так возлюбил Бог-Слово мир, что снизшел, по благоволению Отца, до воплощения, и, будучи невеществен, принял бремя вощественной плоти, дабы, восприяв страсти существом способным к страданию и претерпев смерть, страстных нас облечь безстрастием. Отсюда-то голод, жажда, сон, утомление, печаль, предсмертные страдания, и боязнь смерти или естественная наклонность к жизни; отсюда, т. е. по силе воспринятой Им нашей природы, крест, страсть и смерть. Все это естественные и безгрешные страсти (παθη) нашей природы, неразлучные с моим составом, и их-то испытать Господь не отринул, для того, чтобы они, укрощенные в Нем, соделались и нам подвластными.
   Христос – на кресте: соберемся вкупе, и будем общниками Его страданий, да приобщимся и славы Его. Христос – между мертвыми: умертвим себя греху, да живем правде. Христос обвивается пеленами и чистыми плащаницами: разрешимся от уз греховных и облачимся божественным светом. Христос во гробе новом: очистим себя от ветхого кваса, и соделаемся новым смешением, да будем обиталищем Христовым. Христос – во аде: низойдем с Ним к смирению, которое творит нас высокими, да с Ним и воскреснем, и вознесемся, и прославимся, наслаждаясь непрестанным лицезрением Божиим. Освободитесь сущие от века; изыдите связанные; явитесь находящиеся во тьме; идите на свободу, пленные; прозрите, слепые; пробудись, спящий Адам, и возстань из мертвых: ибо возсиял Христос – воскресение. Но, если позволите, мы начнем слово от начала: оно сделается таким образом яснее и убедительнее, и пойдет путем ровным и гладким. Вы же испросите для меня того Божественного озарения от Духа Святаго, без которого и мудрые бывают неразумны, и с которым безграмотные делаются мудрее самых мудрых.
   Всему виновник – Бог; сам ни от кого не получивший бытия, и потому нерожденный. Он имеет Слово ипостасное, совечное, довременно и без излияния от Него рожденное и от Отца никогда неотдельное. Сие Слово есть совершенный Бог, – во всем, кроме нерожденности, подобно Родившему, в существе и силе, в хотении и действии, в царстве и владычестве. Оно не без причины, потому-что от Отца; не началось во времени, потому-что Отец никогда не был без Сына, ибо отец есть отец сына, и без сына, который бы имел бытие вместе с отцем, не будет отцем; Оно родилось от Отца нераздельно, и в Нем пребывает неисходно; Оно есть премудрость Родившего и ипостасная сила, по существу Бог, единосущный Отцу, не без Духа познаваемый. Ибо от Отца исходит и Дух Святый, Отцу равносильный, равно совершенный, единодейственный, совечный, ипостасный. Он происходит от Отца не так, как Сын, но чрез исхождение: это другой образ бытия, божественный и непостижимый. Он Отцу и Сыну во всем подобен, будучи благим, Владыкою, Господом, Творцем, по естеству Богом, Отцу и Сыну единосущным, вместе царствующим, вместе славимым и покланяемым от всей твари. Таково чтимое нами Божество: Отец, родитель Сына, нерожденный, потому что Он ни от кого; – Сын, рождение Отчее, потому что от Отца рождается; Дух Святый, который есть Дух Бога и Отца, потому что от Отца исходит, и который называется также Духом Сына, потому-что чрез Сына является и сообщается твари, хотя не от Сына имеет бытие. Един Бог, потому что одно Божество, одна сила, одна сущность, одно хотение, одно действие, – нераздельный, лишь с разделенными ипостасями, или особенностями бытия, так как одному Отцу свойственна нерожденность, одному Сыну – безначальное, довременное и вечное рождение от Отца, и одному Духу – довременное и вечное исхождение. Троица единая, простая, несложная, существо безпредельное, свет невместимый, могущество безграничное, бездна благости, единый Бог, нераздельно славословимый в трех совершенных ипостасях.
   Сей-то Бог из небытия сотворил Ангелов, небо, землю и все, что на них, эфирный огонь и бездну водную; воздух – хранилище дыхания и прозрачный проводник света; второй свод (небесный), утвержденный на воде, отделяющий воды верхние от вод бездны, который и назвал Он небом; блестящее солнце, которое производит преемственность дня и ночи, и которое неусыпно освещает все своим лучезарным сиянием; луну, озаряющую ночь и умеряющую жар солнечного сияния; звезды, служащие украшением тверди, и все предметы земные, как-то: разнообразные и многополезные цветы, семеносные травы, плодовитые деревья – лучшую красоту земли; всякого рода животных, обитающих в водах, – китов великих и страшных; различные породы пресмыкающихся и птиц пернатых, которые имеют свое начало из воды, летают в воздухе, а живут на земле; потом животных земных, диких зверей и стада ручных скотов: все это Господь создал в доказательство своего веления, и в наслаждение тому существу, которое имело быть создано по образу Божественному.
   Наконец после всего, как бы некоего царя, Бог собственною рукою сотворил и сие пресловутое животное – человека, почтив его своим образом. Тело его Он образовал из земли, а душу произвел божественным и животворящим дуновением, которое, по моему мнению, есть Святый Дух, животворящий, зиждительный, всё совершающий и освящающий. И не соединил только Он душу с телом, как будто бы она существовала еще раньше (удались это нелепое и странное пустословие Оригеново), но прямо из небытия создал ее.
   Сего-то самого человека, которого Он создал, по образу своему, разумным и словесным, человека, носящего в себе дух жизни, Он поставил в общение своей благодати и соделал владыкою рая, насажденного на востоке, даровал ему жизнь блаженную и счастливую, свободную от всяких беспокойств и беззаботную, от которой отгнал всякую болезнь, печаль и воздыхание. И человек, как бы другой Ангел, на земле обитающий, воспевал Бога – Творца своего, исполняясь Божественными помыслами, и от всякой твари восходя к Зиждителю, – для чего собственно и создан.
   Но изобретателю зла, отцу лжи, творцу зависти, змию-диаволу стало несносно видеть человека в изобилии толиких благ. В намерении лишить его сих благ, он коварно приступает к нему, и, под видом доброжелательства, опутывает человека лестию, доводит его до падения, самого бедственного, и смотрите, какою приманкою!
   Что́ выше всего, что́ одно самое высокое? Без сомнения – Бог, сущий над всем и всему виновник. Что же посему и вожделеннее всего, как не стать Богом? И вот сим-то вожделением диавол обольстил человека, уловив наперед простодушие жены, и склонил его вкусить от древа познания. Так-то почти всегда зло прикрывается личиною добра, и свое собственное безобразие навязывает добродетели! Между тем сластолюбивое вкушение от сего древа всеведущий запретил Адаму для его же собственной пользы; ибо сказал: «от всякаго древа, еже в раи, снедию снеси. От древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него, ниже прикоснетеся ему: а в оньже аще день снесте от него, смертию умрете» (Быт. 2:16–17). При сем, если бы кто захотел думать, что сие древо насаждено для испытания послушания или преслушания, и что посему-то названо древом познания добра и зла, или что оно пробуждало во вкушающих от него способность – познавать собственную их природу, то и это непротивно было бы истине.
   Но пагубно было для человека вкушение от сего древа, пока еще он не сделался совершенным. Вкусивши, он тотчас познал свою наготу и стал думать о приготовлении себе одежды, осуетился, погрузился в заботливость о своем теле, забыв думать о Боге. Лишенный благодати, теперь он облекается тлением, обращается в землю, делается изгнанником из рая Божественного и осуждается на пот, труды и смерть, не потому, будто дерево произвело смерть (Бог смерти не сотворил), но потому, что преслушание повлекло за собою смерть. Теперь грехначинает владычествовать, порабощает меня, несчастного, производит во мне всякого рода зло, и, уловляя меня сладостию пищи, предает смерти.
   Что же? В таком жалком положении пренебрег ли своим собственным созданием, самым драгоценным и самым любезным Тот, кто милосерд по природе, кто создал нас, и даровал нам блаженное бытие? Отнюдь нет; напротив, говоря Апостольски, «многочастне и многообразне древле Бог глаголавый отцем во пророцех, в последок дний сих глагола нам в единородном и единосущном своем Сыне» (Евр.1:1–2), которого послал в мир для того, чтобы заблудшего человека снова привесть к первобытному блаженству. И какая великая благость! Что совершается? Несоединимое соединяется; превышающее природу осуществляется; чего око не видело, ухо не слышало, что и на сердце человеку не приходило, то ныне видят и слышат, о том говорят, тому веруют! Что же это такое? Сын Божий и Бог делается сыном человеческим, посредником между Богом и человеками! Не перестает Он быть Богом, потому что Он неизменен, и не по-видимому только становится человеком, потому что Он не лжив и всякое коварство и ложь совершенно чужды открытого благоволения, но истинно и по природе Он делается человеком, без всякого изменения и слияния, дабы истинно даровать нашей природе спасение.
   Таким образом Он есть совершенный Бог, потому-что в Нем обитает «вся полнота Божества телесне» (Кол. 2:9), и совершенный человек, дабы мог спасти всего человека, ибо что́ не воспринято, то и неисцельно; – один и тот же в двух совершенных естествах без всякого разделения. По ипостаси Он составляет одно с своею плотию, а по естеству Он, как Бог, единосущен Отцу и Духу, и, как человек, однороден и единоплеменен с нами, имея в себе всю сущность первого Адама, все, из чего, в чем и чем бывает человек, т. е. и тело смертное, и душу разумную и безсмертную, словесную, самовластную, одаренную волею и деятельностью (ибо животное, неимеющее чего-либо из сказанного нами, не есть человек). Плоть, одушевленную душею словесною и разумною, Он взял себе от Пресвятой Девы, и, соединившись с нею ипостасно, родился воплощенным Богом, будучи един Сын и Христос и Господь, соделавший родившую Его Богородицею.
   Если бы Он не был един по ипостаси, то как же сказано: «Слово плоть бысть» (Иоан. 1:14)? – Чем, конечно, внушает Дух Святый не то, будто Слово обратилось в плоть, а напротив то, что Оно соединилось с плотию ипостасно. Или каким образом говорится: «единородный Сын, сый в лоне Отчи, той исповеда» (Иоан. 1:18)? Ведь исповедал тот, кого видели человеком; если же бы Он вместе не был и Богом, то как можно поверить, что Он находится в лоне Отца? Каким также образом (говорится): «никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе, Сын человеческий, сый на небеси» (Ин.3:13), тогда как по телу в то время Он еще не вознесся на небо, потому что даже по воскресении говорил: «не убо взыдох ко Отцу Моему» (Ин. 20:17)? Равным образом, как «сшедый, Той есть и восшедый» (Ефес. 4:10), когда сшел Он по Божеству (не в смысле перехождения с одного места на другое, а в смысле снисхождения (ου τοπικως, αλλα συγκαταβατικως), а восшел телесно, будучи одним и тем же Богом и человеком? Или как Тот, кто говорит как человек и которого видели человеком, говорит о себе: «Аз и Отец едино есма» (Иоан. 10:30)? Говорить так не прилично человеку, если бы Он не был вместе и Богом, Отцу единосущным.
   А если не признавать в Нем двух естеств, то каким бы образом один и тот же мог быть смертным и безсмертным, сотворенным и несотворенным, видимым и невидимым, совершенным Богом и совершенным человеком? Ведь это свойства не одной природы; ибо сотворенное не одно и то-же по природе с несотворенным, смертное с безсмертным, видимое с невидимым, Божество с человечеством.
   Каким бы образом Христос мог иметь и одну сложную природу, когда природа Отца и Духа признается простою? В таком случае, как будет Он по одной и той-же природе единосущен и Отцу и нам? Разве уже скажет кто, что и Отец нам единосущен? Но это нелепее всякой чудовищной мысли. Да и каким образом сам Он говорит: «видевый Мене, виде Отца» (Иоан. 14:9), а в другом месте: «ныне же ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголах» (Иоан.8:40)? Кто видел в Нем только человека, тот не видел Бога и Отца.
   Если также скажем, что у Него одно и действие, то куда мы отнесем телесное хождение, преломление хлебов, звуки голоса и т. п., что все принадлежит не Божественной природе, но человеческому действию? Все это конечно не с виду только казалось так, но было так действительно, по истине природы.
   Равным образом, если предположим, что Он, по своему человечеству, не имел естественной самовластной воли, то чему припишем естественное желание пищи, сна, пития и тому подобного? Все это, происходя по закону природы, душу неразумную невольно влечет к исполнению, от чего здесь за желанием всегда следует и стремление к действию, ибо существами неразумными управляет природа, и потому они свободны от виновности, и ничуть не подлежат наказанию. Но те существа, которые имеют разум, которые действуют самопроизвольно, те скорее сами управляют природою, имея возможность следовать или сопротивляться пожеланиям, потому-что воля есть естественное, разумное, самовластное пожелание. Впрочем это я говорю только о тех, которые хранят жизнь согласную с природою, потому что те, кои по безпечности уклонились к жизни противоестественной, скорее сами управляются, чем управляют, так как страсти приобрели над ними господство. – Какому также хотению припишем то, что (Господь), пришедши в один дом, не желал быть узнанным, и однакож не мог укрыться (Мк.7:24)? Всякому известно, что воля Божественная всесильна, и что слаба и немощна воля человеческая. Каким также образом Он, отказываясь от своей собственной воли, молился об исполнении воли Отца Своего? Какой природе свойственно молиться? Ясно, что сотворенной. Значит и воля, от которой Он отказывался, принадлежала той же природе.
   Таким образом один есть Христос, Сын и Господь, имеющий нераздельно и неслиянно две совершенные природы с их естественными свойствами, желающий и исполняющий все свойственное той и другой природе, со взаимным их общением, по причине неслиянного соединения одной природы с другою, – Сын Божий, одно из (лиц) Святой Троицы, ради нас соделавшийся человеком. Ибо, как чрез человека вошла смерть, то надлежало, чтобы чрез человека же было даровано и воскресение; и как душа разумная самовластным хотением совершила преслушание, то надлежало, чтобы душа же разумная естественным и самовластным хотением оказала и послушание Творцу, и чтобы таким образом спасение пришло точно так же, как смерть изгнала жизнь.
   Что же было следствием сего? То, что обольстивший человека надеждою Божества сам обольщается покровом тела, и смерть, вкусив безгрешное тело, почувствовала дурноту и извергла, несчастная, всю, находившуюся в её утробе, пищу. Ибо Бог-Слово, Творец наш, восприняв ради нас все естество наше и испытав по подобию немощи наши, кроме греха, исполнив закон и явившись один между всеми людьми безгрешным, и потому неповинным смерти, и обнаружив в себе чудесами силу Божественной природы, идет наконец за нас добровольно на спасительную для всего мира – страсть, предает сам себя, и соделавшись за нас клятвою (сам Он не есть клятва, но благословение и освящение, и только воспринимает на себя нашу клятву), за нас распинается и умирает и погребается. «Проклят всяк висяй на древе», говорит Писание (Гал.3:13); и Адаму Бог сказал: «земля еси и в землю отыдеши» (Быт. 3:19). Итак, Он становится за нас клятвою, чтобы мы получили благословение: ибо сказано: «елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим» в Него (Иоан. 1:12).
   Чудное дело! «Пасый Израиля», как Бог предвечный, предается на смерть, как человек, рукою израильтянина! «Наставляяй яко овча Иосифа», как агнец незлобный ведется на заклание, и приносит с собою, в замен древа познания, древо жизни, и вкушением желчи, смешанной с оцтом, уничтожает болезнь, приразившуюся к нашей природе от вкушения сладкой пищи! «Седяй на Херувимех» (Псал. 79:2), как Бог, висит, как осужденный, на кресте, – и тогда-как сам Он есть жизнь человеков, богоубийцы, видя ее повешенною на кресте, не уверовали: ибо «смежиша очи свои, и ушима тяжко слышаша» (Ис. 6:10). Образовавший Божественными руками человека целый день простирает непорочные руки к народу непокорному и возмутительному, и предает наконец душу свою в длани Отца. У Того, кто из ребра Адамова сотворил Еву, копьем прободается ребро и источает божественную кровь и воду, питие безсмертия и баню обновления! Посему-то устыдилось солнце, не могши видеть поругания мысленного Солнца правды. Потряслась земля, орошенная кровию Владычнею, стрясая в себя нечистоту идоложертвенной крови, и радостно торжествуя свое очищение. Возстали мертвые из гробов, предвещая возстание за нас умерщвленного. Потухло солнце и опять зажглось, чтоб совершилось тридневное счисление смерти Господней. Раздралась завеса храма, ясно означая тем доступность мест, бывших доселе недоступными и откровение сокровенного. Действительно, теперь скоро разбойник войдет в рай, и человек, умерщвляемый, как злодей, скоро будет всею тварию чествуем и покланяем, как Бог, ибо Он действительно есть Бог; скоро тело земное и из персти составленное вознесется превыше небес и будет возседать с Богом, скоро откроется и познание святой, блаженной и препрославленной Троицы.
   Вдохнувший в Адама дыхание жизни, а сотворивший его в душу живу, полагается во гробе, мертвый, бездыханный! Определивший человеку обращаться в землю сопричисляется к сокровенным в земле! Сокрушаются врата медные и вереи железные стираются. Взялись «врата вечные» (Псал. 23:7), содрогнулся страж ада, и открылись основания вселенной. Ибо сопрачислен к мертвым свободный от греха, и тот, кто разрешил узы Лазаря, пеленами обвивается, дабы человека, умерщвленного грехом и опутанного сетями его, разрешить от уз и отпустить на свободу. Ныне приходит к тирану Царь славы, сильный в брани, коего приход к нам – с высоты неба, протекший, как исполин, путь жизни, и связывает сильного, как слабую птичку, разсеявает всесильным Божеством телохранителей его и похищает сосуды его, возвращая по справедливости то, что похитил тот несправедливо. Ныне Слово нисходит к дракону, к левиафану, к отступнику (Ис. 27:1) – (левиафан означает дракона), к уму великому Ассириян (Ис. 10:12), т. е. сопротивных сил, скрывающемуся в сердце земли, и подобно рыболову, покрывающему уду червем, удою Божества, прикрытою телом, извлекает его и заставляет извергнуть тех, коих он бедственно поглотил в то время, как был сильным, и, таким образом, хвалившагося богатством отпускает ни с чем. Отроча рожденное и данное нам, нисшедши в пещеру аспидов, душит, умерщвляет и губит высокомерного горделивца. Ныне ад делается небом, преисподняя наполняется светом, прогоняется мрак, дотоле обитавший там, и слепым дается прозрение. Ибо седящим во стране и сени смертней восток возсиял свыше. Все это ясно предызобразили и предвозвестили Пророки, Патриархи и Праведники.
   Праведник связывается, как непотребный, «зане умыслиша совет лукавый на себе самих» пожинающие народ Господень и возмущающие стези ног его: «горе души их; лукавая приключатся» им «по делом» их, (Ис.3:9–12). Но для нас дело сие стало истинным спасением от скорбей и врачевством против болезни. «Плещи моя вдах на раны, – сказал Вещавший в Исаии, – и ланите мои на заушения, лица же моего не отвратих от студа заплеваний» (Ис. 50:6). За то не посрамится и не постыдится создание рук Моих. Я не считал хищением равенство с Богом, и, будучи Богом, единосущным Отцу, Я уничижил себя до истощания (Флп. 2:7), смиряю себя за нечестивых до смерти, потому-что так благоволил Отец (а чего хочет Он, того и Я хочу, будучи по природе соучастником Его воли и сообщником Божества), и, возносясь, как высочайший, возвожу с собою на верх славы и человечество. Так-то осуществляю Я любовь отеческую, дабы сохраненные для Меня овцы, оправданные Моею кровию и получивши в смерти Моей примирение с Отцем Моим, могли отныне жить жизнию и покоиться под Моими крылами!»
   Уразумеем же – мы, не бывшие очевидцами сих событий, и поверим слуху благовествующих мир; ибо нам открывается мышца Божия, – Божия вседетельная сила. Мы прославимся, если уразумеем, и много прославимся, созерцая как-бы в зеркале славу Господню в уничижении, проразумевая в безславном виде красоту, превосходящую всякий ум. Ибо хотя и пострадал Он «от немощи, но жив есть от силы Божией» (2 Кор. 13:4), хотя и видели Его висящим на древе, безобразным безславным паче всех сынов человеческих, тем не менее Он есть сияние славы, от чего и земля при виде Его (на древе) устыдилась и содрогнулась. Он наши грехи вознес на древо, наши болезни понес, за нас немоществовал и терпел удары, скорби и обиды – цену нашего мира. Поелику мы, как овцы, заблудились, оставив путь Господень и пойдя собственной стезей, то Он по благоутробию милости предан был за грехи наши, и, подавая нам пример, не прекословил и не вопиял Он, но, как овца безгласная, ведется на смерть за нас. И узрите – говорит Моисей – «живот твой висящ пред очима твоима, и не будеши веры яти житию твоему» (Втор. 28:66). А богоотец Давид, или лучше, чрез Давида сам Господь Давида, предвозвещая страсть свою и животворное погребение, сказал: «разделиша ризы моя себе: и о одежди моей меташа жребий» (Псал. 21:19). Тот, кто облек прародителей наших в одежды кожаные, добровольно обнажается пред распятием, чтобы, обнажив нас от смертности, облечь красотою нетления. Разделяет по жребию и одежду свою воинам, ибо по возстании от мертвых, намеревается послать к народам избранных Им учеников, и сам соделаться для верующих одеянием в святом крещении: «елицы бо во Христа крестистеся, – говорит Писание, – во Христа облекостеся» (Гал. 3:27).
   Ной, заключенный в ковчеге, и деревом спасающий семена второго мира и ставший снова началом человеческого рода, прообразовал добровольно погребенного Христа, который кровию, истекшею из ребра Его вместе с водою, омыл грех, а древом крестным спас весь род наш, и соделался начальником новой жизни и нового порядка (πολιτειας). Авраам, сей великий патриарх, ведя на всесожжение Исаака, который дан был по обетованию, и к которому относились все обетования, ясно предвозвестил умерщвление Господа. Ибо Исаак живой даруется Богом родителю; а жертвою послужил агнец, запутавшийся рогами в кустарнике Савек. Сие двойственное таинство агнца и Исаака, есть истинный образ Христа, Бога нашего. Ибо и Христос двойствен и сложен, будучи вместе и Богом и человеком; и Он, как Сын Божий и Бог по естеству, пребыл безстрастен, а, как соделавшийся ради человека человеком, принес самого себя за спасение мира в непорочную жертву Отцу в растении Савек, или на дереве отпущения, так как Савек значит отпущение. – Что́ значать три меры муки, из которых составлен был испеченный в золе хлеб (Быт. 18:6)? Не ясно ли указывает это на тридневное погребение Хлеба жизни? Что́ значит, в жизни Иосифа, сначала ров, а потом стража? Не очевидно ли указывает и это на гроб, и на стражу при нем? Ибо сказано: «положиша Мя в рове преисподнем, в темных и сени смертней» (Псал. 87:7). А что́ Моисей-боговидец и законодатель? Когда он сокрывается в корзинке, то не явно ли отдается на смерть, и однако же не принимается ли царевною? Так и Христос заключается во гробе, будучи мертв по телу, и однако же своим Божеством, царствующим над всею тварию, снова призывается к жизни. Тот же опять Моисей не рассекает ли моря жезлом, и двойным ударом, прямым и поперечным, не изображает ли знамения крестнаго? А когда нисходит в глубину, не показывает ли нисхождения Спасителя во ад? Не умерщвляет ли преследовавшего Фараона, и не спасает ли Израиля? Потому что и Христос умертвил смерть, спасает же всех верующих в Него. Когда также распростертием рук обращает Амалика в бегство, а Израилю подает победу, тем самым показывает впереди то же таинство Спасителя. Приводит меня в изумление и чудная манна: точно, как она была скрываема только вечером на субботу (Исх. 16:23), – и Иисус, мой Бог и ради меня человек, весь сладость и весь желание, сокрывается во гробе в конце пятка. А Иона? Сам Господь не предуказал ли в нем свое предызображение? «Якоже бо бе Иона, – говорил Он, – во чреве китове три дни и три нощи: тако будет и Сын человеческий в сердцы земли три дни и три нощи» (Матф. 12:40).
   Но спросит кто-нибудь: если Он потерпел добровольную смерть в пяток, а возвратился к жизни во едину от суббот: то как останется верным то, что Он провел в сердце земли три ночи? Но ведь божественный Моисей говорит нам так: «нарече Бог свет день, а тму нарече нощь» (Быт. 1:5). А когда Господь повешен был на святом кресте, «тма бысть по всей земли» (Матф. 27:45), не потому, чтобы нашло облако и закрыло луч солнечный, и не потому, чтобы лунное тело, как некая преграда, застеняло солнце и не допустило достигнуть до нас сиянию (ибо так объясняются солнечные затмения людьми, знающами это дело): но вся земля была объята тьмою, гораздо мрачнейшею той осязаемой тьмы, которою поражен был Египет, потому что в самом солнечном теле не стало светоносной лучи испускающей силы; ибо надлежало, чтобы телесную смерть Творца оплакала вся тварь. Посему и Пророк говорит: «зайдет солнце в полудне, и померкнет на земли в день свет» (Амос. 8:9); и другой опять: «в день он не будет свет, ...и не день и не нощь, и при вечере будет свет» (Зах. 14:6–7). Во время сего-то мрака божественная и всесвятая душа Господня, отделившись от священного и животворного тела, находилась в сердце земли, и это время считается за одну ночь. Потом, после тьмы, Творец снова возстановляет день, и солнце возвращается к своему обычному состоянию; – посему и Пророк предсказал, что будет свет пред вечером. Затем была ночь пред субботою, потом – самая суббота, далее – ночь пред единою от суббот, и самый, наконец, лучезарный и светоносный день святого Воскресения, день, в который телесно произшел из гроба свет несотворенный, как жених, блистающий красотою воскресения; ибо конец субботы, который называется у Евангелиста «вечером субботным» (Матф.28:1), есть начало единой от суббот. Вот ясное счисление трех дней и трех ночей! – Но обратимся к тому, на чем остановились.
   Тот, кто из персти образовал человека, в персть смерти низводится, и живот Его вземлется от земли. Он отлагает земное, не тело разумею, но что принадлежит телу, – сон и утомление, голод и жажду, отделения и истечения; ибо все это вошло в нашу жизнь чрез преслушание. В мире совершается погребение Его, в мире, который доставил Он нам крестом и погребением, соединив разделенное и человека-отступника покорив Богу. Между тем по погребении Его злые преданы погибели; Иудеи, по разрушении храма и города, отведены неприятелями в плен, и уже не возвратятся в отечество, потому что они оставлены без попечения Божественного, после того, как сказал Господь: «се оставляется вам дом ваш пуст» (Матф. 23:38); а демоны лишены той нестерпимой и высокомерной власти, с которою они, будучи злыми, злогосподствовали над нами, порабощая нас постыднейшими страстями. Сам же Он наследовал добычу лукавых, – людей от века умерших, освободив всех, кои находились под ярмом греха. Он причислен был к беззаконным, а произрастил законность. Для неверующих Он сделался семенем к погибели, изменил праздники их в плач, и песни их сменил воплями. Для нас же Он из тьмы возсиял свет, из гроба произвел жизнь, из ада источил воскресение, радость, веселие, восхищение.
   Теперь не неприлично будет коснуться и изречений Евангельских, и извлечь сокрытое в них богатство. Вот что говорят Евангелисты, возвещавшие о предметах божественных по наставлению Духа, и имевшие в себе Христа говорящего. «Позде бывшу, прииде человек богат от Аримафея, именем Иосиф» (Мф. 27:57), «благообразен советник» (Мк.15:43), «муж благ и праведен» (Лк. 23:50), «иже и сам учися у Иисуса» (Мф. 27:57), «и бе чая царствия Божия» (Мк.15:43); «сей не бе пристал делу их» (Лук. 23:51), «потаен же страха ради иудейска» (Иоан. 19:38). «Сей дерзнув вниде к Пилату и проси телесе Иисусова» (Мк. 15:43). О блаженный и достославный муж! Истинно сказал Господь, что всякое древо от плодов своих познается (Матф. 7:17–18). Так-то и он, будучи добр и праведен, не пристал совету и делу их. (Лк. 23:31). И по-истине он есть блаженный муж, как сказал богодухновенный Давид; ибо «не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе» (Псал. 1:1), дабы совещаться с людьми беззаконными против Господа и против Христа Его. Не говорил он: «возьми, возьми, распни Его» (Иоан. 19:15); не произносил слов людей презренных и не навлекал на себя и на свое племя мщения крови невинной и божественной. Но, утверждая волю свою в законе Господнем, и о законе всегда помышляя, – был ли когда на ложе, или восставал от сна, он орошал свой ум божественными струями Духа; ибо он был учеником доброго Учителя, и следовал по стопам Его. О муж богатый благим произволением! О купец мудрый, на земное богатство восхитивший небесное, и сокрывший в себе самом сокровище жизни! «Пилат же дивися, – говорит св. Марк, – аще уже умре» (Мк.15:44): дивился, как умерла Жизнь, как Дающий дыхание человекам сам предал дыхание. Пилат! подлинно умер Он, но умер добровольно, потому что Он имеет власть положить душу свою, и власть опять принять ее (Иоан. 10:18). Подлинно умер Он для того, чтоб отнять добычу у смерти, чтоб оживить окованного цепями, чтоб, соделавшись перворожденным из мертвых, источить воскресение мертвым, чтобы смертное уничтожилось жизнию.
   Итак дается Иосифу тело (Иисусово). Какая неудержимая смелость и дерзновение, порожденные верою и пламенною любовию к Богу! Ученики, сподобившиеся Божественных даров, укрываются, пораженные страхом: а ты просишь мертвого, и скорее их подражаешь своему Учителю, Вождю и Господу, ибо своею решимостию ты отваживаешь на смерть свою душу! Не мог ты смотреть на обнаженное святое тело Господа, соединенное ипостасно с Божеством. Ты коснулся самого углия Божественного, тогда как Серафимы не могли прикоснуться к Его образу (Ис. 6:6). О, блаженные руки! О, счастливейшие объятия, в которых, держа тело Бога моего, ты обвивал его чистою плащаницею с драгоценным миром; «якоже обычай есть, – говорит Писание, – иудеом погребати» (Иоан. 19:40)! «Бе же на месте, идеже распятся, вертоград, и в вертограде гроб нов, в немъже николиже никтоже положен бе. Ту убо пятка ради иудейска, яко близ бяше гроб, положиста Иисуса» (Иоан. 19:41–42), «егоже (гроб) изсече в камени: и возвалив камень велий над двери гроба, отъиде» (Матф. 27:60). Пяток называется παρασκευη (приготовление), как некое приготовление к покою субботнему: ибо суббота была днем успокоения от дел, потому что Бог постановил евреям (в этот день) вовсе не касаться ни до какого работного дела. Но для нас пятком (приготовлением) к успокоению от греха, и от зол, происходящих от него, соделались Божественные страдания. – Итак обвивается чистою плащаницею Тот, кто един есть чистый и невредимый, кто покрывает небо облаками и облачается светом, как ризою. Во гробе полагается Тот, кому небо служит престолом, а земля подножием. Тесными пределами гроба по телу объемлется Тот, кто горстию объемлет всю тварь, кто все наполняет и описует будучи един, как Бог, неописанный. Тот же самый, который, как Бог, приемлет поклонение вместе с Отцем и Духом на небеси, тот же самый, как человек, телом лежит во гробе, а душею пребывает в сокровенных убежищах ада, и разбойнику делает доступным рай, потому что неописанное Божество всюду сопровождает Его. Ибо хотя священная душа и разлучилась от животворного и непорочного тела; но Божество Слова оставалось неразлучно с ними, т. е. с душею и телом, поелику со времени зачатия к утробе Святой Девы и Богородицы Марии, произошло нераздельное соединение в одном лице двух природ. Таким образом и в самой смерти сохранилась одна ипостась Христова, потому что тело и душа состояли в одной ипостаси Бога-Слова, и по смерти имели одну и ту же ипостась. И потому «всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних: и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2:10–11).
   Но для чего полагается Он во гробе новом, в котором не был еще положен ни один мертвец? Мне кажется, это для того, чтобы воскресение не приписали кому-нибудь из преждепогребенных. Люди, ненавидящие собственное спасение, склонны бывают к лукавству и весьма скоры на неверие. Итак, чтоб было явно и очевидно воскресение Господа, погребается Он один в новом и пустом гробе. Духовный Камень жизни, из которого пили неблагодарные, Камень краеугольный и нерукосекомый сокрывается в скале изсеченной: потому что души изнеженные и в удовольствиях иставаяющие не могут принять Божественного Слова; это принадлежит душам твердым, имеющим мужественное расположение к добродетели.
   «Во утрий же день, – говорит Евангелист, – иже есть по пятце, собрашася архиерее и фарисее к Пилату, глаголюще» (Матф. 27:62–63). Снова собралось сонмище беззаконных, которые убили Пророков и камнями побили посланных к ним, которые страшно опустошали виноградник Господень, т. е. народ Израильский, и которые после рабов безчеловечно умертвили самого Сына и Наследника. Они не знали, что Он будет наследником всей твари, как человек; а если бы знали, то не распяли бы Господа славы. Что же они говорят Пилату? «Господи, помянухом, яко льстец он рече еще сый жив, по триех днех возстану» (Матф. 27:63). О беззаконие, свойственное лишь идолопоклонникам! Обманщики, союзники обмана называют Господа присяжником (υποσπονδον) обмана, рабом греха! Льстецом объявляют Спасителя и Господа вселенной, самую истину, мудрость и силу Отчую, свет, просвещающий всякого человека, грядущего в мир! Для чего вы говорите наперед: «еще жив сый?» Разве не живет и по смерти Виновник жизни живущих, и бытия существующих? Хотя и был Он между мертвыми, но жив сый, как свободный. Не слыхали ли вы когда-нибудь, что́ Господь говорил в Ионе пророке: «еще три дни, и Ниневия превратится» (Ион.3:4)? Превратится действательно обман, когда Господь возстанет из гроба в третий день, и насадится правда и истина. «Повели убо, – говорят злодеи, – утвердити гроб до третияго дне» (Матф. 27:64). Что вы напрасно беспокоитесь, робкие? Что вы боитесь страха, где нет страха? Не удержит печать Безпредельного! Если Аввакуму печати не воспрепятствовали вступить в ров, чтоб напитать Даниила пророка и служителя Божия (Дан. 14:36): то как возмогут печати удержать Владыку вселенной? Но истинно слепа злоба, и сама собою легко разрушается. «Да не како пришедши ученицы Его нощию украдут Его, и рекут людям, возста от мертвых: и будет последняя лесть горша первыя» (Матф.27:64). О безсмысленные! кто крадет мертвого? Случается, что гробокопатели снимают с мертвых одежды: но кто когда-либо крал мертваго? Если бы Христос не воскрес, и предсказание Его о своем воскресении оказалось бы ложным, то стали ль бы Ученики понапрасну питать к Нему привязанность? Всякий мертвый забвен бывает от сердца смертных, говорит Писание (Псал. 30:13). А если к тому Он и обманщик, то не более ли должен придти в забвение? Каким же бы образом, из привязанности к умершему обманщику, они (Ученики) стали подвергать себя, как и действительно подвергали, различного рода смертям, и бедствиям, и множеству зол? Поистине, подозреваемый вами обман вы сами ставите в ряд истин.
   «Рече же им Пилат: имате кустодию: идите, утвердите, якоже весте. Они же шедше утвердиша гроб, знаменавше камень с кустодиею» (Матф. 27:65–66). Пилат избегает сообщничества с богоубийцами, зная, что сам он не нашел в Нем ни единой вины, и все безумное дело слагает на них. «Чтоб не осталось вам никакого повода возражать против воскресения, вам самим поручаю я печать и стражу. Смотрите же, не прибегайте опять к безчестным вымыслам и нелепым рассказам, когда событием воскресения будет доказана истинность предсказаний этого, как вы говорите, обманщика. Дело стоит теперь на острие бритвы; «ныне суд есть» (Иоан. 12:31), как сам Он говорил. Если Он, воскреснув, «вознесен будет от земли», вы – начальствующие будете отвергнуты, а Он «всех привлечет к себе» (Иоан. 12:32). Таковы были речи Пилатовы. Но безстыдные и неблагодарные Иудеи ринулись, как псы, ко гробу и запечатали камень. Итак Тот, кто сотворил бездну и запечатал ее, кто пределом морю положил песок, лежит во гробе, мертвый охраняемый стражею и печатию. «Уснул яко лев и яко скимен» (Быт.49:9). Опочил, как Цар, за охранною стражей. Кто возбудит Его? «Ныне воскресну, глаголет Господь» (Псал. 11:6), ныне вознесуся, ныне прославлюся: ныне узрите, ныне уразумеете.
   Между тем жены, сгоравшие пламенною любовию к Учителю, не скрываясь смотрели на все происходившее; и готовые подвергнуться опасности за Господа, превзошли дерзновение Апостолов и никому не дозволили предвосхитить у себя в сем деле преимущество.
   Будем же и мы подобны мудрым рабам, ожидавшим пришествия домувладыки: получивши талант, постараемся всеми мерами приумножить его, и получить таким образом радость Господа, как рабы благие и верные домостроители. Талант этот, по моему мнению, есть всякий дар, подаваемый людям Божественною благостию. А даров Божественных никто не лишен совершенно: только один способен к такой добродетели, другой к иной: один к большему числу добродетелей, другой к меньшему; один к добродетелям высшим и превосходнейшим, другой к низшим и не столь совершенным. Всякому Бог уделил свою меру веры. За то «сильнии и сильне истязани будут» (Прем. 6:6); «и емуже дано будет много, много и взыщется от него» (Лук. 12:48); от всякого будет истребовано по мере вверенной ему от Бога силы. Раздающий знает, кому что дает, «пред очима Его вся нага и объявлена суть» (Евр. 4:13). Посему поспешим по возможности умножить талант свой: принявший пять талантов, постарайся приобресть Заимодавцу другие пять; принявший два, – другие два. Пусть один, получивший к тому дар, подает руку помощи нуждающимся и изнемогающим под бременем бедности; а другой – словом напитает изнуренных голодом и изсохших от жара неверия. Сотворим себе друзей от мамоны неправды; напитаем бедных, чтобы они, как благие риторы, защитили нас пред страшным судилищем. Дадим кров у себя безприютным, нагих оденем, болящих навестим, не отяготимся посетить находящихся в темнице, скорбящим и печальным, прострем руку, посетуем с ними, прольем слезу сострадания: это загасит нескончаемый огонь геенны. Если мы совершим это с желанием сердечным, то и нам скажет Господь: «приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира» (Матф.25:34).
   Званные, – облечемся в светлую брачную одежду, чтобы соделаться участниками в Божественном браке, чтоб соделаться достойными возлежания, чтоб вкусить Тельца упитанного, причаститься агнца пасхального, напитаться плодом нового винограда. Станем вкушать и пить с чистою совестию – из пшеницы неизреченно, но истинно (ибо не ложен Обещавший), чрез призывание, претворяемую плоть Божию, и из вина – кровь Божию. Чрез сие мы очистимся седмикратно, подобно золоту, – изгладим остающуюся в нас скверну греха, и таким образом наследуем нетление, и соединимся с Богом, и обожимся, и насладимся общением с Ним, когда вострубит труба Господня и мертвые воскреснут, когда возсядет Господь на судилище, в день, в который положил Бог судить вселенной в правде. Все тогда получит свое обновление, и после уже не будет другого обновления; огонь станет поядать тогда противников, не истребляя их, а праведников примут обители, уготованные от века, и лоно Авраамово, т. е. воплотившийся из лона Авраамова Бог-Слово и Господь. Тогда падет земля нечестивых, и ими овладеет тьма и мрачный огонь, который они возжгли для себя, и червь неусыпно терзающий и скрежет зубов, соединенный со стоном: а тех, которые правы сердцем, имеют непорочную веру, светлы и сияют, как солнце, примет земля кротких (Матф. 5:5). Девы юродивые напрасно тогда будут суетиться, не во время заботясь о том, что им теперь необходимо, и стараясь украсить чуждым елеем свои погашенные светильники: брачный чертог заключится для них, и извнутри его они услышат суровый голос Нелицеприятного: «не вем вас», или, что все равно, не люблю вас, потому что вы не возлюбили моих братий, не оказали им знаков любви своей, не подвиглись к ним милосердием. Посему суд без милости несотворшему милости. Ничто столько не угодно Мне, Мне – милосердому, как милость; ничто так не может привлечь Мое сердце, как милость: Я милости хощу, но не жертвы. Вы не отверзли нуждающимся дверей милости: так и Я не отверзу вам входа в мое Царство». Вот жатва, которую соберут девы неразумные! Напротив, мудрые, быв готовы принять Жениха, не придут в смятение. Они, наполнив светильники свои многоразличными добродетелями, напоив их обильно елеем благотворительности и возжегши светоносным огнем православной веры, – веселые весело, в глубокую ночь, сретят Жениха, составят хор в Божественном чертоге, и там будут вкушать все радости, навсегда соединившись духом с непорочным Женихом, и сподобившись иметь чистую беседу с Чистым.
   Будем же и мы, о священное и божественное стадо великого Пастыря, Иерея и жертвы, о народ избранный, царское священство, мы, наследовавшие новое имя, как рабы Христовы! – будем же и мы, памятуя страдания, слова и деяния Христа, хранить живоносные Его заповеди. Он сказал: «веруйте в Бога и в Мя веруйте» (Иоан. 14:1), также: «и иного утешителя даст вам Отец» (Иоан. 14:16), «Духа истины, иже от Отца исходит» (Иоан. 15:26). Итак, веруя в Него, возлюбим Его сердечно: обо «любяй Мя, – говорил Он, – возлюблен будет Отцем моим: и Аз возлюблю Его и явлюся ему сам» (Иоан. 14:21). Вместе с тем возненавидим врагов Его. Всяк, неисповедующий Христа Сыном Божиим и Господом, есть антихрист. Если кто скажет, что Христос есть раб, заткнем уши, в полной уверенности, что говорящий это есть лжец и нет в нем истины. Перенесем поругание за Христа, как венец славы. Ибо «блаженны будете, – говорит Он, – егда возненавидят вас человецы, и егда разлучат вы, и поносят, и пронесут имя ваше, яко зло, Сына человеческаго ради. Возрадуйтеся в той день и взыграйте: се бо мзда ваша многа на небеси» (Лук. 6:22–23). Так поступая, мы избежим неразумия дев юродивых, и поревнуем благоразумию мудрых.
   Будем также готовы и к воскресению из мертвых Господа. Не станем заботиться ни о наслаждениях для чрева, ни о многих одеждах для тела, ни о мире драгоценном, но безполезном, ни о роскошных яствах и питиях, с которыми неразлучны опочивания и распутство. Не будем возноситься над бедным; не станем воспламенять в себе желания суетной славы и не снимем с пожелания узды целомудрия; не будем женонеистовыми конями, ярящимися против чужого целомудрия, и не посеем в плоть свою пищи для огня. Не станем увлекаться нечистою приманкою золота, серебра и многоценных камней. Когда другие будут томиться голодом, не допустим, чтоб наша роскошная трапеза привлекала геенского неумолимого червя. Се возстает Жених! Се происходит из гроба Царь царствующих! Приготовим себя, чтоб не быть удаленными от участия в радости. Будем добрыми общниками трапезы, отличая хорошее от худого, и одно станем сожигать огнем божественной ревности и любви, а другое сохраним у себя в сокровищницах. Будем строги к гневу и пожеланию; станем измождать похоть чрева; препояшем себя целомудрием посредством воздержания и смирения сердечного; отложим надменность, чрез уничижение и памятование о смерти; всем будем вся; злословия перенесем мужественно; терпя обиды, станем утешаться надеждою: «преходит бо образ мира сего» (1 Кор. 7:31), а мимо идет все зримое ныне очами.
   Во всем «сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе» (Флп. 2:5), который возлюбил нас, когда мы были еще врагами Его, возлюбив умилосердился к нам, умилосердившись смирил себя, смирившись спас нас: ибо из любви происходит милость, из милости смирение, из смирения спасение и возвышение. Если так мы будем вести себя, то в настоящее время избавимся от угрожающих нам бедствий. Если сбросим с себя иго страстей, то освободимся и от ига тираннов, и как прежде из счастливого состояния произошло печальное, так и теперь из печального снова настанет блаженное: мы получим прежнюю свободу, будем чисто праздновать Господу Богу праздник исходный, не услышим хульных речей против Создателя, и в мире будет состояние Церкви. А после мы светло сретим с блистающими светильниками Победителя смерти, безсмертного Жениха, и непорочный Жених примет нас, и мы узрим открытым лицем славу Господа и насладимся красотою Господа, которому со Отцем и Святым Духом да будет слава, честь, поклонение и величество ныне, всегда и во веки веков. Аминь.

СЛОВО О БЛАГОРАЗУМНОМ РАЗБОЙНИКЕ

   Когда видишь Крест Христов, то невольно вспоминается та молитва, которою взывал разбойник на кресте: Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем! (Лк.23:42). И действительно, эта молитва так трогательна, так умилительна, что недаром Святая Церковь заповедует молиться именно ею во дни Великого поста; она как бы лекарство, исцеляющее нас от наших духовных болезней, и она – лекарство сильное... Но, вы, конечно, знаете, что всякое, даже очень сильное лекарство от постоянного употребления может потерять свою силу, может даже неблаготворно влиять на наш организм. Точно так же эта молитва может приносить великую пользу, когда она приносится разумно, с желанием исцелиться от своих духовных болезней. К несчастию, этою молитвою мы иногда злоупотребляем. Как часто многие говорят: «Вот разбойник в несколько минут получил Царство Небесное, за несколько минут до смерти успел в нескольких словах принести покаяние и получить прощение своих грехов; и мы – ведь мы не разбойники – успеем еще покаяться, когда будем умирать, когда будем находиться на смертном одре: а теперь нашу земную жизнь употребим для себя, для удовлетворения своих страстей и похотей; успеем еще сказать несколько покаянных слов, когда будем лежать на смертном одре. О как неправильно рассуждать так! О как жестоко говорить так! Ведь со смертию и адом, как заметил еще древний мудрец, нет договора и условий; ведь не знаем мы, достанет ли нам времени перед смертию, чтобы хотя с несколькими словами обратиться к Господу Богу: ведь мы видим, как умирают люди, внезапно, иногда во цвете лет и сил, умирают во сне, среди пира, с мыслями о жизни, а не о смерти, будущем суде и его воздаянии.
   Затем говорят: вот разбойник в несколько минут покаялся... Но они забывают, каковы были эти минуты. Забывают, что он страдал на кресте, что руки и ноги его терзались от гвоздей. Ведь недаром крестная смерть считалась самою мучительною; ведь недаром Сам Подвигоположник Христос Спаситель взывал к Отцу Своему: Боже мой, Боже мой, зачем Ты Меня оставил! (Мф.27:46). Значит, эти мучения в высшей степени тяжелы. И вот мы на этом-то кресте, на этих кровавых гвоздях хотим почивать в нашей беспечности, в нашей лености, отмахиваемся лениво от голоса совести; говорим: «Успеем еще покаяться в последний час, перед смертию, а теперь будем жить для себя!».
   Имейте в виду, такой веры, какая была у разбойника, не было даже у самих апостолов. Ведь легко исповедовать было Христа Спасителя в то время, когда Он находился в славе, когда Он творил великие чудеса, если бы разбойник видел Его воскрешающим Лазаря, то нетрудно было бы ему воскликнуть с апостолом Фомою: Ты Господь мой и Бог мой! (Ин.20:28). Конечно, легко было бы исповедать Господа, видя Его преобразующимся на Фаворе, во славе, видя, как сходили к Нему с неба пророки древности – Илия и Моисей; легко было бы ему вместе с апостолом Петром воскликнуть: Господи, добро есть нам здесь быть: Ты еси Христос, Сын Бога живого! (Мф.17:4, 16:16). Если бы он слышал, по крайней мере, его проповедующим, слышал бы потоки благодати, льющиеся из уст Его, то, может быть, он сказал бы Ему вместе с апостолом Петром: Господи, к кому идем? Ты имеешь глаголы жизни вечной! (Ин.6:68). Но что видел разбойник в Нем на кресте?
   Он видел в Нем только раны и льющуюся из них кровь!..
   Что он слышал?
   Он слышал только хулы и издевательства над Страждущим... И в Этом Поруганном не только людьми, но даже учениками Оставленном, даже самим Небом Забытом, он исповедует Бога, он исповедует Творца мира и Владыку рая.
   Распятый Спаситель отличался от этих двух разбойников только колючим терновым венцом – и, однако, он исповедует его Сыном Божиим!
   Поистине, как велика должна была быть вера, чтобы не ослепнуть среди всеобщей тьмы, чтобы не увлечься бурным потоком всеобщего мнения, чтобы не соблазниться от всякого рода соблазнов и вознестись над всеми соблазнами.
   И вот этот разбойник возносится!.. Иисус Христос на кресте – для него то же, как если бы он видел Его на Престоле Славы. Поэтому если о капернаумском сотнике сказано, что веры, его подобной, не было в целом Израиле, то о разбойнике поистине должно сказать, что его веры нельзя было отыскать в целом мире.
   Но заметьте, в разбойнике мы кроме веры чрезвычайной видим еще пример любви к ближним, любви, которая заставила его, забыв собственные муки, позаботиться о своем несчастном собрате. Вот он видит своего колеблющегося товарища, который издевается над Христом, и у него является желание спасти его, может быть, он был ранее соблазнен на преступление этим товарищем, но он все забывает: он обращается к нему со следующими трогательными словами проповеди: Разве ты не боишься Бога? Мы убо достойное по делам нашим приняли: Сей же ни единого зла сотвори (Лк.23:40-41). И, прервав ее, слабеющими устами обращается к Спасителю с молитвою: Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем! как бы желая показать своему собрату не одними словами, а и примером своим то, что он должен сделать для того, чтобы спасти свою душу.
   Думаете ли вы, что если мы проживем всю жизнь в удовлетворении своим страстям и похотям, думаете ли вы, что в конце нашей жизни сердце наше не иссохнет? Думаете ли вы, что оно будет в состоянии источать целительные воды любви? Нет!..
   Мы, священнослужители, принимающие исповедь кающихся, можем засвидетельствовать, что все те, которые проводили свою жизнь беспечно, стараясь удовлетворять своим страстям, и на смертном одре обнаруживают сухость сердца... И часто приходится слышать из уст таковых стоны, уныние, отчаяние, а иногда и проклятие; но, во всяком случае, они не испытывают той покаянной любви, какую обнаружил покаявшийся разбойник.
   Таким образом, пример благоразумного разбойника может нас не только ободрить, но и устрашить. В нем мы видим, что разбойник явил пример такой любви, какой нет во множестве людей. Правда, его руки и ноги были пригвождены ко кресту и ему не долго оставалось жить, а если бы он сошел со креста, то он показал бы такой пример любви и строгой жизни, какой мы никогда не видали.
   Таким образом, пример этого разбойника может нас устрашить еще и тем, что один разбойник, следовательно, мог войти в рай; нас может устрашить и то, что мы не имеем столько надежды и любви, сколько имел разбойник, чтобы войти в Царство Небесное.
   Поэтому для того, чтобы достигнуть Царства Небесного, мы должны с этого дня решиться служить Господу: для этого мы должны выйти из этого храма с желанием жить так, как заповедует Христос Спаситель.
   И вот последний урок, какой дает нам покаявшийся разбойник.
   Если ты дорогой, возлюбленный брат, услышишь хулу на Христа Спасителя, а, наверное, тебе приходилось и приходится слышать нечто подобное, если ты услышишь эти хулы на Христа Спасителя от людей, дерзостно отрицающих Его Божество, издевающихся над Церковию, будь тверд, исповедуй Его, как Бога, подобно тому, как исповедовал Его разбойник, когда Он, наш Спаситель, был всеми оставлен, и воззовем к Нему, прося помилования: Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!
   Затем, когда явятся у тебя искушающие мысли (а они часто посещают нас): достаточно я терпел от болезней, несчастий, – достаточно Господь посылал мне наказаний на земле; я уверен, что Господь Милосердый помилует меня там, – нет, вспомни разбойника, который претерпел на земле самую ужасную казнь, был распят на кресте, – и ты осени себя крестным знамением и скажи: Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!
   Затем, если, дорогой брат и сестра, ты страдаешь от своих грехов, греховных болезней и привычек... или думаешь, что ты никогда не исправишься, а злой дух шепчет тебе, что ты совершенно погиб, что ты не можешь уже более иметь надежды на милосердие Божие, о, дорогой брат, вспомни тогда о покаявшемся разбойнике, что он по милосердию Божию вошел в рай; что для Господа все возможно, осени себя крестным знамением и воззови из глубины сердца к Нему: Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!
   Наконец, если действительно смерть застигнет нас неготовыми, застигнет нас неожиданно среди какого-нибудь бедствия, среди какой-нибудь катастрофы и не будет оставаться нам времени для покаяния, о, тогда будем просить Господа словами покаяния, этими словами покаявшегося разбойника: Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем. Аминь.
   13 марта 191 Гг.

 

В Великий Четверток

Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу (Ин. 13:14).

Не только Бог, но и мы любим смиренных людей; таково свойство смирения – оно невольно располагает к себе всякого. Смиренных людей любим, слушатели благочестивые, а сами смиряться пред другими не любим; мы думаем, боимся, чтобы смирением не унизить себя, боимся, чтобы не почли нас людьми слабыми, малодушными, когда будем смиряться пред другими.

Так большей частью думаем о смирении мы, так, видно, сначала думали о смирении и апостолы, ибо как же иначе объяснить спор их о первенстве? Иисус Христос знал мысли Своих учеников о смирении, часто и словом, и делом поучал их смирению, наконец, Он благоволил торжественно показать им высоту смирения. Это было на той вечери, на которой установлено Таинство Святой Евхаристии. Иисус Христос со Своими учениками возлежал, вечеря только что началась, ноги у учеников еще не были умыты, как этого требовало обыкновение. И вот Иисус Христос встает со своего места, снимает с Себя верхнюю одежду, берет полотенце и препоясывается им, потом вливает воду в умывальницу и таким образом всем по порядку умывает ноги, отирая полотенцем. Когда же умыл им ноги и надел на Себя одежду Свою, то возлег опять и сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом и правильно говорите, ибо Я точно, Господь и Учитель. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Вот видите: для Меня не унизительно, что Я смирил Себя пред вами; и вы не унизите себя, когда будете смиряться друг пред другом (см.: Ин. 13, 4–5, 12–15).

И никого смирение не унизит, слушатели благочестивые; оно, напротив, возвышает всякого человека. Да, смирение только представляется нам унижением и слабостью, а в самом деле оно есть обнаружение силы духа и высоты чувствований. Как высокая степень знания есть сознание своего незнания, так и высокая степень нравственного совершенства есть сознание своего несовершенства. Тот много, очень много знал, кто умел сказать: я ничего не знаю. Тот много, очень много имеет совершенств, кто говорит о себе: я ничего не имею. И посмотрим на этих смиренных людей, которые пред всеми себя унижали, посмотрим, кто они были на самом деле.

Смирен был патриарх Авраам, он говорил о себе: я земля и пепел. Но кто этот Авраам? Это – отец верующих, которому между патриархами не было равного. Смирен был царь Давид, он говорил о себе: я червь, а не человек. Но кто этот Давид? Это – Порфироносный пророк, которому между царями не было равного. Смирен был апостол Павел, он писал о себе: я наименьший из апостолов, я недостоин и называться апостолом. Но кто этот Павел? Это – один из первоверховных апостолов, который более всех трудился в деле проповедания. Смиренна была Дева Мария. Она, выслушав от Ангела благовестие о зачатии Сына Божия, говорила: «Величит душа моя Господа и возрадовася дух мой о Бозе, Спасе моем, яко призре на смирение рабы Своея». Но кто эта смиренная Дева Мария? Это – Пресвятая Дева, Матерь Божия, высшая Херувимов и славнейшая Серафимов.

Впрочем, что нам приводить слишком много примеров? Перечислять смиренных – значит перечислять мужей, высоких по духу и святых по жизни. Кончим все одним. Кто этот Христос Иисус, Который всю жизнь до самой смерти непрестанно смирял и уничижал Себя, Который не восхотел трости сокрушенной переломить и льна дымящегося угасить; Кто этот кроткий и смиренный сердцем, умывший ноги Своим ученикам? Высочайшая премудрость, совершеннейшая святость, сияние славы Отчей и образ Ипостаси Его, словом – Бог во плоти.

После сего что же мы должны сказать о тех людях, которые не хотят смириться пред другими, которые любят гордиться собою? Что сказать о них? Это – низкие и ничтожные люди, в них нет истинных достоинств, в них нет ни величия, ни святости. Да, слушатели благочестивые, гордятся только низкие и ничтожные люди. Все тяжелое естественно падает вниз, лежит на земле, а легкое поднимается вверх, летает по воздуху. Так люди великие и святые всегда смиряются пред другими, а низкие и ничтожные ставят себя выше всех. И в самом деле, почему некоторые люди ведут себя гордо? Не имея ничего, они хотят гордостью восполнить недостаток совершенств, надменностью думают заменить слабость своих сил. Почему иной человек, заняв важное место в обществе, делается вдруг неприступным? Он боится, чтобы вблизи не рассмотрели его, кто он таков, он неприступностью хочет скрыть свои недостатки, спесью думает восполнить скудость своих заслуг.

Так-то гордость ослепляет человека; гордые и не видят, как они себя унижают, тем именно унижают, чем думают возвысить. Когда они показывают себя другим, то показывают, как они ничтожны, когда скрывают себя от других, то дают знать, что они слабы. Итак, слушатели благочестивые, если вы увидите человека гордого и неприступного, то не старайтесь много разгадывать, кто он таков; это просто человек без истинных достоинств, в нем нет ни хорошего ума, ни доброго сердца. Правда, и люди с великими достоинствами иногда предаются гордости. Но зато надолго ли они остаются великими при своей гордости?

Начать гордиться – значит начинать падать, мечтание о себе – приготовление к унижению. Рассказывал авва Антоний о себе: «Я видел некогда все сети врага, распростертые по земле, и сказал с глубоким вздохом: увы, кто избежит их? Но услышал голос, ко мне пришедший: «Смирение!» Да, смиренные легко избегают и вражьих сетей, тогда как гордые опутывают себя своими собственными сетями. Бог оставляет гордых самим себе, а смиренных поддерживает Своею благодатию. И потому-то, слушатели благочестивые, когда вы возмечтаете о себе, то бойтесь, чтобы вам в скором времени не посрамиться.

Только при смирении высок и силен человек, а без смирения он слаб и низок. Правда, низкие и слабые люди тоже иногда смиряются, но как они смиряются? Их смирение не лучше гордости. Пред кем смиряются низкие люди? Только пред высшими. Для чего смиряются? Чтобы удобнее возвыситься. В каких слабостях признаются слабые люди? В самых ничтожных, маловажных. Для чего признаются? Чтобы дать знать другим, как маловажны слабости, которым они подвержены. Таким образом, у низких и смирение всегда низко – истинное смирение для них слишком высоко, оно не по их духу. Истинно смиренный потому и смиряется, что он смирен душой, потому и не возносятся его очи, что не надмевается его сердце; у него сердце, как невинное, покорное, простосердечное дитя. Оттого-то истинно смиренными всегда бывают только люди с совершенствами, люди великие и святые, только у таких людей достанет духу говорить о себе: я земля и пепел, я червь, а не человек.

Итак, слушатели благочестивые, смирение вовсе не есть признак слабого и малодушного человека. Вот гордые люди всегда слабы и малодушны, а смиренные всегда велики и святы, смиренная выя есть признак величия духа, а гордое чело – отпечаток малой души. И потому не будем смущаться, хотя бы нам довелось отправлять самую низкую должность раба: низкая служба никогда не унизит высокого человека. Впрочем, смиряя себя пред другими, не будем раболепствовать им, как это делают люди низкие и слабые пред высшими: истинное смирение и в унижении не унижается, и во мраке сияет святостью.

Господи Боже наш, показавый меру смирения в Твоем крайнем снисхождении, облагодати нас в услужении друг другу и вознеси божественным смирением. Аминь.

святитель Андрей Критский

Слово в неделю Ваий1

 

   Приидите, возлюбленные, сретим Христа, Который днесь возвращается из Вифании и добровольно грядет на честную и блаженную страсть нашего ради спасения. Ныне грядет во Иерусалим Тот, Кто для нас сошел свыше, дабы нас, лежащих долу, возвысить с Собою «превыше всякаго начальства, и власти, и силы,.. и всякаго имене именуемаго» (Ефес. 1:21), грядет же не как ищущий славы и не с великолепием, но является кротким и смиренным. Что смирнее подъяремника? Он же (Христос Спаситель), седящий на херувимех, не устыдился возсесть на жребя, как на трон, исполняя древний пророческий глас: «рцыте дщери Сионове: се Царь твой грядет тебе кроток, и всед на осля и жребя сына подъяремнича» (Зах. 9:9; Матф. 21:5). Приидите и будем подражать изшедшим в сретение Господу, не одежды и ваия распростирая по пути Его, но елико возможно, сами распростираясь смиренным духом и правым сердцем и приемля в себя грядущее Слово, вмещая в себя грядущее Слово, вмещая в себе нигде невместимого Бога: ибо это приятно Тому, Кто низшел ради нас, дабы тесным соединением с нами совозвести нас с Собою. Поставим самих себя у ног Христа облеченными, вместо одежд, в благодать Его или в Самого Его: ибо (сказано) «елицы во Христа креститеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3:27). Будем ежедневно говорить священные слова, потрясая ваиями души: «благословен грядый во имя Господне Царь Израилев» (Иоан. 12:13). Куда и откуда грядый? – к нам от Отца, ко кресту от чуда над Лазарем. Когда грядый и ради кого? – по исполнении времен, ради нашего спасения: поелику «единою в кончину веков» (Евр. 9:26) Он добровольно избрал смерть за людей, – по избытку человеколюбия Он стал человеком, дабы спасти человека. Итак, последуем смирению Христову, объимем нищету, дабы обогатиться; вкусим креста, дабы наследовать сладость жизни. Разстелем у ног Господа, вместо одежд, желания сердца, дабы, проходя по нас, Он был весь в нас и показал всех нас в Себе и Себя всего в нас.
   Хочешь ли, возлюбленный, светло праздновать торжественный день и сретить Христа, грядущего на страдания, и прилепиться к Нему? – начертай образ бывшего тогда. Будь спутником Победителю, вместе с толпой потрясая знамениями победы. Вместо ваий принеси добродетельную жизнь; ветвями масличными соделай свои руки, простертые к милостыне. Ризами подстели «Покрывающему небо облаки» не плотские одеяния, но всего себя предай верою всему Воплотившемуся ради тебя; облеки Им всего себя, как одеждою, и прими всего Его, ради тебя пришедшего и грядущего на страсть. Будь, если угодно, жребятем, являя юношескую бодрость жребяти при старческом уме: понеси Христа, грядущего во Иерусалим; соделайся жребятем по простоте мысли. И как тот следовал за посланными в Виффанию отрешить и привести его, нимало не противясь, а лишь преклонившись пред ведущими его: так и ты сам подчинись научающему тебя принять Христово смирение, ни в чем не противясь, и будешь по-истине жребя Христов, освобожденный от скотского неразумения. Уподобься детям еврейским: младенчествуй во зле. Перемени седину волос на кротость младенца: безполезна седина, если нет простоты... Сопутствуй Господу с народом, предшествуя народу. Восприими пророческие уста; воспой, прославь Возводящего тебя от славы в славу; стань Сионом, стань душею Иерусалима, действительным градом Божиим, градом прославленным, дабы принять Христа вселяющагося в тебя. «Се бо грядет к тебе кроток и спасая», не величаясь благодеяниями. Разшири двери уст твоих, воспой с детьми, взывая: «благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев!» Соделай сердце свое горницею постланною, дабы принять Христа для вкушения Ему у тебя вечери. Но, трапезуя со Христом, не подражай Иуде. Вкушая трапезу таинственную, не опускай руки в блюдо вместе со Христом; не будь безразсуден – замышлять на учителя. Если ты слышишь: «един от вас предаст Меня» (Ин. 13:21), не величайся. Смирись со смиренными, с молчаливыми заботься о молчании. А если спросят тебя, отвечай кротко Всеведущему и не мудрствуй, паче еже подобает. Кто же уготовает сердце свое, как горницу, – кто подражает «ослице» и принимает Христа? – Кто окажется вечерею для Христа, предлагая жизнь свого в пищу Изрекшему: «Мое брашно есть, да сотворю волю Отца Моего, Иже есть на небесех» (Иоан. 4:34). Кто имеет столь пламенную веру, что желает претерпеть со Христом вожделенную и блаженную страсть и, слыша предречение ученикам: «се восходим во Иерусалим, и Сын человеческий предан будет архиереем и книжником: и осудят Его на смерть, и предадят Его языком на поругание и биение и пропятие» (Матф. 20:18–19), отвергает всякое мирское пристрастие; кто будет подражать своему Господу, ради Него охотно перенося все, что Он добровольно претерпел ради людей. Ибо Он страдал не за Себя Самого, но образ давая нам и показывая предел мужества и смирения, дабы мы не падали духом, когда приключится с нами что-либо прискорбное.
   Каким же это образом? Внимательно выслушай, дабы понять значение сказаннoго.
   Кто либо оскорбил тебя словом, не сердись: ибо и Христа, Который есть Господь Бог, поносили. Ты получил тяжкую обиду от ближняго? Но Христос перенес и заушения. Ты опозорен? Но Господь претерпел и оплевания и носил хламиду – одежду поругания. Ты в безчестии?Но и над Христом глумились, что и предрек Исаия: «безчестно бысть (лице Его), и не вменися» (Ис. 53:3). Тебя ударили рукою? Но и Христа ударяли по лицу, и Его главу били тростию. Тебя мучат? Христос даже был распят: гвозди пронзили руки и ноги Его; однакоже и пригвожденный ко кресту, Он молился за распинателей Своих (Лук. 23:34). Насколько это тяжелее того? Насколько страдания Христовы тягостнее наших? Конечно, ничто прискорбное, что когда-либо случалось с нами, не может сравниться со страданиями Христа: наши страдания должны считаться весьма легкими и ничтожными, как страдания только людей грешных и смертных, которые подвержены изменениям, рождаются и умирают. А насколько страдания Христовы превосходнее наших, сего не может выразить никакое слово: поелику они суть страдания Господа, всесвободнoго Бога, Который не подвержен греху, – Бога неизменяемoго, безсмертнoго, «у Него же несть пременение, или преложения стень» (Иак. 1:17). Но, без сомнения, хотя Он «грехи наша носит, и о нас болезнует»; однако, Сам «беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его» (Ис. 53:4, 9): ибо Он весь есть правда и освящение, и избавление, и отгнатель всякoго греха. И не взирай только на величие страданий Христовых, но почти достоинство Терпящeго. Помысли, какая разница видеть простoго человека повешенным на дереве и зреть Бога посреди разбойников? Помысли, кто когда либо восхотел потерпеть такиe страдания, для перенесения которых добровольно Христос явился в мир? И когда же это? – после Божественных знамений, после исцелений, после неслыханных врачеваний недугов, после благодеяний, которыми Он никогда не преставал ущедрять приходивших к Нему, немедленно разрешая должников, одним законополагая отпущение, других изъимая от осуждения...
   А как не привести на память тех бедствий, которыe Господь испытал в конце, именно, искушений, которыe Он перенес прежде креста – предания и льстивoго лобзания, нашествия с оружием и дрекольми, приведения к Каиафе, лживых свидетельств, допроса пред судилищем, вопля, который подняли иудеи, возбуждая толпу: «распни, распни Его» (Лк.23:21), бичеваний, насмешек, заплеваний, заушений, терновoго венца, хламиды червленной, отведения на Голгофу... Что еще было на кресте? – Гвозди, пропятие на древе, оцет, желчь, копие, жребий, брошенный об одеждах, разделение их, поругания при кресте, когда одни, покивая главами, говорили такиe слова: «иныя спасе, Себе ли не может спасти» (Матф. 27:42), другие: «аще ты еси Христос, спаси Себе» (Лук. 23:39): иные: «уа, разоряяй церковь и треми денми созидаяй ю: спасися Сам, и сниди с креста» (Мк. 15:29–30); другие: «остави, да видим, аще прииде Илия спасти Его» (Матф. 27:49); иные: «аще Царь Израилев есть, да снидет ныне со креста, и веруем в Него» (Матф. 27:42). Представляется ли это тебе малым для образца смирения? Умолчал ли бы ты, если бы перенес даже один вид таких страданий Христовых? Но Христос молчал, претерпевая все. А сколь страшно и дивно то, что́ последовало за крестом! Подумай: небо свыше омрачилось, солнце затмилось, луна потускнела, земля потряслась, бездна смирилась, горы разселись, могилы извергли своих мертвецов, – и сколько еще великoго случилось в это время! Обличенные сим и наученные, что страдавший был Бог, иудеи, вследствие столь необыкновенных событий, должны были бы, переменив прежнее мнение, узнать должное; но от злобы они не сделались лучшими и не престали (злодействовать), а подвиглись на худшее. Скажу и о злодеяниях их после погребения Христа: о страхе при гробе, о запечатании камня, об измышлении касательно воскресения, о распространенном обмане: «помянухом, яко льстец Он рече еще сый жив: по триех днех востану. Повели убо утвердити гроб до третияго дне» (Матф. 27:63–64), и затем: «рцыте, яко ученицы Его нощию пришедше украдоша Его» (Матф. 28:13)...
   Помысли, человече, сколь велики страдания Христа моего и Бога, которыми Он потребил мои страсти! Сколько образовалось для меня источников благодеяний, сколько спасительных врачеваний! Сколько в течение двух дней перенес от иудеев тот добрый Пастырь, который положил душу Свою за нас – овец! Сколько – прежде страсти от дня явления Своего Израилю! То они говорили: «беса имаши» (Иоан. 8:48), – то: «ядца и винопийца, друг мытарем и грешником» (Лук. 7:34); иногда: «разрушает (Иисус Христос) закон», «разоряет субботу», – иногда: «самарянин есть» и «сын тектонов» и прочее, что содержится в Евангелиях. А что сказать об искушениях и вопросах с целию уловить Господа: «достойно ли есть дати кинсон кесареви, или ни» (Матф. 22:17)? «коею властию сия твориши» (Матф. 21:23)? «кое знамение являеши нам, яко сия твориши» (Иоан. 2:18)? «доколе души наша вземлеши» (Иоан. 10:24)? «аще ты еси Христос, рцы нам не обинуяся» (Иоан. 10:24)... Как много предпринимали дерзкие и христоненавистные люди против Кроткoго и Смиреннoго, против Того, Кто претворял для них воду в вино, Кто вместе с ними вечерял, Кто призывал самарян, оправдывал мытарей, блудниц обращал к целомудрию, изсушал течение кровей, изгонял демонов, очищал прокаженных, хромых, согбенных соделывал прямоходящими, укреплял члены разслабленным, исцелял сухую руку, подавал глухим слух, слепым – зрение, немым – способность речи, ходил по морю, немногими хлебами питал многия тысячи людей, словом возбуждал мертвецов! О, еслибы и нас, мертвых грехами и страстями прельщения, Он сооживил в Себе, благодатию и милосердием Своего человеколюбия! Чрез Него и с Ним слава, честь и поклонение Отцу и благому, животворящему Его Духу, ныне и присно и во все безконечные веки веков. Аминь.

1   В сокращении и переложении на русский язык. Curs. Compl. Patrolog. Migne, tom. XCVII, col. 985–1018, ср. «Торжественник» – рукопись Московской синодальной библиотеки (284 – CCLXXI), лл. 239–250. Уставом церковным чтение сего слова положено после полиелея на утрени в праздник Входа Господня во Иерусалим.

СЛОВО НА БЛАГОВЕЩЕНИЕ БОГОМАТЕРИ

Святитель Илия (Минятий)

Се, зачнеши во чреве
и родиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус;
Сей будет велий, и Сын Вышняго наречется.
Лк. 1, 31-32.

 

Устюжское Благовещение. Икона. XII в. Третьяковская галерея. МоскваУстюжское Благовещение. Икона. XII в. Третьяковская галерея. Москва
Царь Соломон, получивший от Бога весь свет премудрости для исследования тайн природы, после того как обозрел все, что есть на небе и на земле, – прошедшее, настоящее и будущее, – решил наконец, что в мире, под солнцем, нет ничего нового – ничтоже ново под солнцем (Еккл. 1, 10). Но Бог сотворил теперь дело совершенно новое, какого никогда не было в прошедшие века и никогда не будет в грядущие; это – дело, совершившееся в Благовещении благодатной Марии, Деве и Матери, но Матери Божией. Чудо сугубое, величайшее действие Божия всемогущества, возвышеннейшая тайна нашей православной веры. Дева и Матерь! Что же более невероятное природа может увидеть в творении? Дева – Матерь Божия! Что более чудесное может совершить Божественная благодать? Одно превышает пределы природы, и еще не было подобного ему; другое восходит на вершины Божественной благодати, и подобного ему быть не может. То – великое чудо, а это – выше чуда; оба непостижимы, и оба вполне божественны. Се, зачнеши во чреве и родиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус; Сей будет велий, и Сын Вышняго наречется; и даст Ему Господь Бог престол Давида Отца Его (Лк. 1, 31-32).

 

Об этом новом чуде или лучше об этих двух чудесах, одном – о Деве и Матери, другом – о Деве и Матери Божией, я хочу сегодня возвестить, слушатели мои. Вот как по Евангельской истории они совершились.

I

Когда настало исполнение времени, в которое Бог Отец определил ниспослать на землю Единородного Сына и Слово, чтобы Он воплотился и вочеловечился, Гавриил, предстатель ангелов, был послан в Галилейский город Назарет к Деве Марии, обрученной Иосифу, чтобы приветствовать Ее словами Радуйся, благодатная (Лк. 1, 28), и сказал Ей о том, что Бог и Отец избрал Ее быть Матерью Его Сына и родить Избавителя мира. Архангел принес весть: се, зачнеши во чреве и родиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус (Лк. 1, 31). В начале Дева смутилась и пожелала узнать образ этого чудесного события: како будет сие, идеже мужа не знаю? (Лк. 1, 34). Но когда Ей было сообщено, что это произойдет совершенно сверхъестественным образом, именно силой всемогущей благодати Святого Духа, Она склонилась сердцем и приняла повеление с глубоким смирением: се, раба Господня; буди Мне по глаголу твоему (Лк. 1, 38). И тотчас сошел на Нее Святой Дух, боголепно приуготовил Боговместимое обиталище. Божественное Слово воплотилось в Ее чистой утробе, и осенила Ее сила Всевышнего, «укрепив Ее, – учит Афанасий Великий (в слове на Благовещение), – чтобы, запечатленная с этого времени, Она могла созерцать, насколько это возможно, чревоносимого в Ней невидимого Бога и образовала зачинаемого Младенца». Вот то новое чудо, которое явилось под солнцем: Дева и Матерь, но Матерь Божия; это и есть предмет нынешнего празднества.

Все обстоятельства вполне соответствовали этому божественному Благовещению: во-первых, соответствовало лицо благовестника, архангела Гавриила, так как эта тайна есть не что иное, как сверхъестественное соединение двух естеств, Божеского и человеческого, в единую ипостась Божественного Слова – совершенного Бога и совершенного Человека; а имя Гавриил переводится как сила Божия. Соответствовало место – город Назарет, так как следствием этого таинства было освящение человеческого рода причастием Божественного естества, а Назарет значит «освящение».

Соответствовало и время – месяц март; в это время совершилось творение мира, в такое же совершается и воссоздание мира. Тогда ненасеянная земля в первый раз произвела растения, и теперь в первый раз неискусомужная Дева зачала.

Все события нынешнего таинства чудесны, но выше всего чудесного – Сама Дева, приявшая благовестие, Дева и Матерь, и это в особенности соответствует таинству, ибо таковой должна быть Матерь такого Сына. Божественное Слово стало тем, чем не было, и осталось тем, чем было, сделавшись человеком и пребывая Богом; и Мария стала тем, чем не была, и осталась, какой была, сделавшись Матерью и пребыв Девой, как прежде. Божественное Слово стало Сыном, родившись без Отца, и Мария стала Матерью без мужа, родив неискусомужно.

Как различны между собой Бог и человек! Но Бог, став человеком, в восприятии плоти не оставил природы Божества. И как различны Дева и Матерь! Но Дева, став Матерью, в материнском чревоношении не потеряла славы девства. Какое странное общение двух природ – Божеской и человеческой, неслитно соединившихся в одну ипостась! Божественная природа усвоила особенности человеческой, и Бог стал совершенным Человеком; человеческая стала причастна свойствам Божественной, и тот же Человек сделался совершенным Богом. Точно так же, какое необычайное соединение девической чистоты и материнского чревоношения, которые странным образом совместились в одной Жене! Девство дало Матери чистоту, которую должна была иметь Матерь Бога, вся чистая, вся непорочная, прекрасная как солнце, избранная как луна, как называет Ее Святой Дух (см.: Песн. 6, 9). Чревоношение дало девству благословение, которое должна была иметь Дева сообразно тому, как приветствовал Ее Архангел: Благословена Ты в женах (Лк. 1, 28). Там родилось это чудесное соединение – Богочеловек; здесь происходит другое соединение, такое же чудесное, Дева Матерь. «Странное и чудесное и во многом отступающее от обычной природы: одна и та же Дева и Матерь, пребывающая в освящении девства и наследующая благословение деторождения», – возглашает небоявленный Василий. У такого Сына, повторяю, такая должна быть и Мать; у Сына, Который родился человеком и не перестал быть Богом, – Мать, Которая родила Сына и не перестала быть Девой.

И это таинство не могло совершиться иначе; один и тот же Богочеловек, Тот Сын, Который вечно рождается от присносущного Отца, и во времени рождается от жены. Один Сын, и знает на небе Отца, а на земле Мать, но на небе, где Он имеет Отца, нет места матери, и на земле, где Он имеет Мать, нет места отцу. Нет места матери на небе – и Сын рождается бесстрастно; нет места отцу на земле – и Сын рождается бессеменно; таким образом, отношение Лиц сохраняется совершенным. Един Сын, и у Единого Сына Един Отец, одна Мать, по естеству неискосомужная Дева.

Теперь, христианин, и я тебе говорю, как Господь говорил царю Ахазу: Попроси себе знамения… в глубину, или высоту (Ис. 7, 11); посмотри вниз, на землю, взгляни вверх, на небо, исследуй настоящие и прошедшие века, и не найдешь другого такого знамения, как это, за много веков открытое Богом устами пророка Исаии: Се, Дева во чреве зачнет и родит Сына(Ис. 7, 14) – и сеннописанное во многих прообразах: в неопалимой купине, в прозябшем жезле, в нерукосечном камне, в заключенных вратах, обращенных на восток, через которые вышел и вошел один Господь. Как же Соломон говорит, будто нет ничего нового под солнцем? Вот новое чудо, подобного которому еще не было. Дева и Матерь, но Матерь Божия. И это новое чудо такое, подобного которому не может быть.

Матерь Божия! Исповедую истину, что не могу ни помыслить, ни объяснить высоту этого достоинства. Обращаюсь к святым отцам, чтобы хоть некоторым образом понять, но нахожу, что и святые отцы также недоумевают и обходят это молчанием. Сами ангелы, если бы и хотели объяснить нам, остаются безгласными; и даже Дева, ум Которой был просвещен для созерцания несравненно более, чем у всех ангелов, Дева, исполненная Святого Духа, чревоносящая Божественное Слово, объясняет его нам Божественными словами: Сотвори Мне величие Сильный (Лк. 1, 49), – и ничего более.

Если бы Она была Матерью Мессии (как в Него веровали евреи), т. е. только человека, а не Бога, и если бы родила чаяние веков, Сына благословения, Избавителя Израиля, то и тогда, как мать такого славного царя, вследствие этой чести и счастья, она превосходила бы всех матерей мира и по одному этому Ее должны бы были ублажать все роды. Но быть Матерью Бога, родить Спасителя всего мира, родить во времени Того именно Единородного Сына, Которого Бог и Отец рождает вне времени – это честь, которая делает Ее богоподобной. Денница, увидев эту честь, когда в начале веков ангелам было открыто великое таинство домостроительства о воплощении, тотчас был поражен завистью, помыслил суетное, отступил от Бога и, как молния, ниспал с небес. Таково мнение Максима исповедника, основанное на известном изречении апостола Павла: Егда же паки вводит Первороднаго во вселенную, глаголет: да поклонятся Ему вси ангели Божии (Евр. 1, 6; вопросоответ 42 на послание к евреям).

Матерь Божия! Чем больше я вдумываюсь, тем больше убеждаюсь, что это непонятно; что это – беспредельное величие, которое возводит Ее до высочайшего престола Трисиятельного Божества и приближает Ее к Богу и Отцу. Подымитесь созерцанием на высоту, о христиане, и помыслите с одной стороны предвечного Отца, с другой – благодатную Марию и посредине – Единородного Сына, воплощенного Богочеловека. Он имеет две природы: Божескую и человеческую; Божеская – это рождение Отца, человеческая – рождение Марии; Сын Божий, как Бог, Сын Марии, как богомужное чадо. Но этот Сын имеет одну только ипостась, которая содержит неслиянными две природы. Ипостась нераздельна, поэтому не два Сына, один – Сын Бога и Отца, а другой – Сын Марии Девы. Это – единое Лицо, в Котором, поскольку оно не слитно, различаются особенности двух естеств, однако в этой различимости сохраняется нераздельность, а в двойстве – единство; Иисус Христос только один: Бог и человек. Отец есть Отец Христа и Отец Бога и человека; Мария – Матерь Христа и Матерь человека и Бога; так что какое отношение к Единородному Сыну имеет Бог Отец, такое же к Тому же Сыну имеет и Дева Мария, Которая поэтому в рождении Богочеловека Сына имеет славу, подобную славе Бога Отца. Это Гавриил хочет выразить словами: Се, зачнеши во чреве и родиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус; Сей будет велий, и Сын Вышняго наречется (Лк. 1, 31-32); Той бо спасет люди Своя (Мф. 1, 21).

Может ли ум помыслить более высокое величие?! Теперь перенесите ваш взор с такой высоты в дольний мир, на все прочие разумные создания, столь далеко от Нее отстоящие, насколько отстоит небо от земли, и посмотрите, какой малой и недостаточной является вся благодать, вся слава и пророков и апостолов и мучеников по сравнению с благодатью и со славой Богоматери. Что говорит Соломон, будто нет ничего нового под солнцем? Но вот новое чудо – Дева и Матерь; вот чудо, подобного которому еще не было. Дева – Матерь Божия – чудо новое, подобного которому не может быть. Дева и Матерь – чудо, которое для Девы есть величайшая благодать. Матерь Божия – чудо, которое для Матери есть высочайшая честь.

Это – чудо чудес, каким не может хвалиться никакая другая вера, кроме веры христианской, в которой это таинство есть начало и конец таинств.

II

Богоневестной Владычице, восприявшей благодать быть Девой и Матерью и честь быть Матерью Божией, вполне свойственно быть и Матерью христиан. Одесную божественного величия восседает Царица неба и земли, как видел Ее пророк: предста Царица одесную Тебе, в ризах позлащенных одеяна преиспещрена (Пс. 44, 10). Она – Матерь Бога, Который Ее Сын естественно по рождению, и Матерь христиан, которые суть также Ее чада по всыновлению. Ходатайствуя перед Богом за христиан, Она ходатайствует перед Своим Сыном за Своих же чад; итак, Она умоляет Бога с таким дерзновением, какое свойственно Матери по отношению к Сыну, и умоляет за христиан с такой любовью, какую Ей пристало питать к Своим чадам. Но дерзновение, но любовь такой матери беспредельны: что может Она когда-нибудь попросить и не получить от такого Сына? Что мы можем попросить и не получить от такой Матери? Сирые, странные, пленные, больные, сокрушенные, грешные, не печальтесь: вы имеете матерью – Матерь Бога!

То, что сказал Александр Великий Антипатру, разговаривая о своей матери Олимпиаде, именно, что «одна слеза матери очищает от многих клевет», скажем мы с большим правом о благодатной Марии, нашей Матери и Матери Бога. Многочисленны наши грехи перед Богом, велик гнев Божий на нас; но одна слеза, одно слово, одно предстательство Богоматери очищает наши грехи и удаляет гнев Божий.

Такую веру в Тебя, такую надежду мы имеем на Тебя, всесвятая Дева; исповедуем Тебя Девой и Матерью; проповедуем о Тебе, как о Матери Бога, признаем Тебя Матерью христиан, началом и посредницей нашего спасения.

О, Матерь Божия и Матерь нас христиан! Умилостивь Сына Твоего для нас, чад Твоих, и сподоби чад Твоих благодати и царства Сына Твоего. Аминь.

Святитель Илия (Минятий)

 Поучение в пятую неделю великого поста «Рече има Иисус: можета ли пити чашу, юже Аз пию? Она же реста Ему: можева» (Мк.10:38, 39) 

   Возлюбленные слушатели! Два святых ученика и апостола Христа, Иаков и Иоанн Зеведеевы, ищут славы ближайших бояр Христа, Царя славы. Они хотят быть ближайшими боярами, ибо молят Его, говоря: «Даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей» (Мк. 10:37). Иисус же сказал им: «Не веста, чесо просита», после чего и предложил вопрос: «Можета ли пити чашу, юже Аз пию?» 
   Апостолы святые просят у Христа Господа престолов, владычеств, чести, славы, а Христос Господь не то дает им, чего они просят, но велит им пить чашу, которую Он Сам пьет, как бы говоря: если хотите престолов, владычеств, если хотите славы и чести в Моей вечной славе, то необходимо сначала испить Мою чашу, и потом уже получите просимое; пока же чаша Моя не будет вами испита, вы не получите просимого. 
   Сия же двоица святых апостолов, Иаков и Иоанн, дерзновенно, без сомнений и размышлений, тотчас оказались готовыми испить чашу Христову, говоря: «Можева». О, святые апостолы! Но знаете ли вы, что такое Его чаша? Чаша временной Его жизни есть чаша не сладости, но горечи, не меда, но полыни, не сахара, но оцта и желчи, которая была в губке на трость надета и поднесена к устам Его. Чаша Его не чаша царского престола, но креста, не славы, но бесчестия, не прохлады, но страдания. Об этой чаше Господь вспоминает в самом начале нынешнего Евангелия, говоря: «Се восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет архиереем и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком; и поругаются Ему, и оплюют Его, и убиют Его» (Мк. 10:33, 34). Вот какова чаша Господня! Можете ли испить сию чашу Господню, о, святые апостолы! Они же ответили: «Можем». 
    Поистине сии святые апостолы достойны высоких престолов и владычеств, достойны великих почестей, славы и восхваления, ибо они не только не отказываются от чаши Господней, не убегают от нее и не удаляются, но даже с любовию и усердием обещают пить ее: «Она же реста: можева».
   Здесь у меня есть слово к тем, которые удаляются от чаши Христовой, то есть, от Божественного причащения тела и крови Христовой, и не хотят причащаться их часто. Но что я говорю: не хотят часто; они не хотят причащаться и редко: ни разу в год, в два, в три, как говорят мне об этом многие. Некоторые уже не причащаются десять лет, другие двадцать, а иные и всю жизнь свою не знают, что значит причаститься Божественных Тайн; разве только, будучи младенцами, когда крестили их, причащались, но и сего не помнят они. О, какое нерадение о душе своей и не боголюбие! О, холодные, как лед, сердца, не имеющие нисколько духовной теплоты! Итак, я предложу вашей любви в нынешней беседе, как велико приобретение и польза для тех, которые часто причащаются чаши Господней, то есть, Божественных Тайн, тела и крови Христовых, и как велика тщета и лишение тех, кто самовольно уклоняется от этого. Любовь же ваша пусть узнает прежде всего то, что чаша Господня бывает двоякая. Первая – это чаша самих страданий и смерти Господней, вторая же – чаша только воспоминания о страданиях и смерти Господней. 
   Чаша страдания и смерти Господней совершилась на Голгофе, на кресте, а чаша воспоминания о смерти и страданиях Господних совершается на Божественном престоле во святой чаше под видом хлеба и вина, являющихся истинным телом и кровью Христовой. Сия чаша есть воспоминание о смерти Господней, согласно словам апостола: «Елижды аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете» (1 Кор. 11:26). И Сам Христос сказал: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19). 
   Апостолам было повелено испить обе сии чаши, то есть, причащаться тела и крови Христовых и пострадать за Христа, и они испили их. Нас же Господь не принуждает пить чашу самих страданий и смерти Его (хотя это и необходимо для истинного христианина, если потребует время и случай), не принуждает, повторяю, чтобы мы распялись на вещественном кресте, чтобы мы были прободены копьем и гвоздями, подобно Ему, Господу нашему, и Его святым апостолам, и чтобы мы предали себя смерти. Господь знает немощь нашу, знает, что слабы и немощны, что не можем мы понести такой тяготы. Если мы не в состоянии вынести и малой какой-либо обиды от друга или одного какого-либо хульного слова (а все это было бы угодно Христу, когда бы мы претерпели так), то как бы мы могли терпеть в том случае, если бы тело наше было распинаемо на вещественном кресте, было пригвождаемо и раздробляемо на части? Ведь даже многие святые, не будучи в состоянии понести всего этого, скрывались в пустынях, горах и пропастях земных, как, например, Григорий, чудотворец неокесарийский, и прочие. Итак, не принуждает нас Господь к такой нестерпимой чаше, но только желает, чтобы мы пили чашу воспоминаний о Его страданиях и смерти, то есть, чтобы мы часто причащались Божественных Тайн тела и крови Христовых. А в чем тяжесть сего, в чем горесть, в чем неудобство?
   Теперь посмотрим, как велико приобретение и польза от причащения чаши Господней и, наоборот, как велика потеря от непричащения? Сам Господь Своими пречистыми устами так говорит во святом Евангелии: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный» (Ин. 6:54), – вот в чем приобретение. Наоборот: «Аще не снесте плоти Сына Человеческого и не пиете крови Его, живота не имате в себе» (Ин. 6:53), – вот в чем лишение. Теперь всякий пусть смотрит и рассудит, что лучше: приобрести ли причащением чаши Господней жизнь вечную, или же непричащением чаши Господней потерять жизнь вечную? Чаша Господня есть жизнь, и жизнь вечная, ибо вкушающий ее, по слову Господню, «жив будет во веки» (Ин. 6:51). Без чаши же Господней последует смерть вечная, ибо уста Господни говорят: «Живота не имате в себе». 
   Чаша Господня есть царство небесное, согласно слову Господа: «Аз завещаю вам, якоже завеща Мне Отец Мой царство, да ясте и пиете на трапезе Моей» (Лк.22:29, 30), а того, кто не имеет чаши Господней, постигнет геенна, поглощающая изгнанных из царства. 
   Чаша Господня – это сообщество с ангелами. Ведь если древняя манна была названа ангельским хлебом («хлеб ангельский яде человек» – Пс. 77:25) не потому, конечно, что она была вкушаема ангелами, ибо они, как бесплотные, не нуждаются в пище, но потому, что была приготовлена и свыше ниспослана по повелению Божию служением ангелов, то тем более Сей, который говорит о Себе: «Аз есмь хлеб сшедый с небесе» (Ин. 6:41). И сию манну, растворенную в чаше Господней, подобает назвать ангельской пищей не потому, что ангелы ее вкушают и пьют, но потому, что всегда ее они благоговейно окружают, честно почитают и поклоняются Ей. Посему и причащающийся ее общается со святыми ангелами и делается для них милым и любезным. Итак, чаша Господня – сообщество с ангелами, а без чаши Господней с кем будет сообщество, кроме бесов? Кого чуждаются ангелы, того похищают бесы. Что, если бы спросить кого-либо так: чего ты больше хочешь – иметь ли жизнь вечную или смерть вечную? Получить ли царство небесное или геенну? Быть ли в обществе ангелов или же бесов? Не знаю, найдется ли такой, который сказал бы: мне лучше смерть, нежели жизнь; лучше геенна, чем царство; лучше бесы, чем ангелы. Не всякий ли скажет так: лучше мне жизнь, чем смерть; лучше царство, чем геенна; лучше ангелы, чем бесы: ибо всякий человек естественно и разумно больше желает лучшего, чем худшего. Если же, о, человек, ты желаешь лучшего, то почему пренебрегаешь чашей Господней? Если ты боишься вечной смерти, то почему отвращаешься от вечной жизни, находящейся в чаше Господней? Если геенны трепещешь, то почему не ухватишься за царство, находящееся в чаши Господней? Если избегаешь бесов, почему не приближаешься к ангелам, благоговейно окружающим чашу Господню? 
   В чаше Господней и жизнь, и царство, и дружба с ангелами. О, как велико приобретение причащения от нее! Там же, где не вкушается чаша Господня, там нет жизни, но смерть; нет царства, но геенна; там далеко отстоят ангелы, а бесы близко. О, как велико лишение оттого, что не причащаются чаши Господней!
   Спрошу я еще. Кто хочет получить оставление своих грехов? Кто хочет, чтобы все злое, соделанное от юности, все его дела, слова и помышления были прощены, оставлены и преданы вечному забвению? Я думаю, что всякий желает такого блага. Поэтому я и говорю: если ты, человек, хочешь оставления грехов, то почему убегаешь от причащения чаши Господней? Разве не слышишь, как Сам Господь говорит: «Приимите, ядите... во оставление грехов» и «Пиите... во оставление грехов» (Мф. 26:26, 28)? Я знаю, кто-либо так скажет: я недостоин, я грешен, посему и не дерзаю приступить ко причащению Божественных Тайн. Ты хорошо говоришь, называя себя грешником, недостойным и недерзновенным, ибо кто может быть в совершенстве достоин? Никто из связавших себя плотскими похотями и сластями не достоин приходить и приближаться к Тебе, Царь славы, как говорит об этом святой литургиар. Но ты скверно делаешь, удаляясь и избегая причащения, ибо во псалмах пишется так: «Удаляющийся от Тебе погибнут» (Пс. 72:27). 
    Недостоинство сие наше бывает двоякого рода: недостоинство истинно кающихся и недостоинство тех, которые или не искренно каются, или вовсе не каются, или даже и совсем не хотят каяться. 
   Недостоинство истинно кающихся удостаивается Божественного причащения во оставление грехов, ибо они просят, как недужные, врачевства, согласно слову Христову: «Не требуют здравии врача, но болящий» (Мф. 9:12). 
   Недостоинство же кающихся ложно или же вовсе не кающихся не удостаивается Божественного причащения, ибо написано: «Не дадите святая псом» (Мф. 7:6). 
   Кто же это кающийся истинно и кто кающийся ложно? Кающийся ложно есть тот, кто не искренно исповедует свои грехи пред Богом своему отцу духовному, но скрывает их; если же и искренно исповедует, то не сожалеет о соделанном зле. Впрочем, такой иногда отчасти и жалеет, однако же он не имеет в сердце своем твердого намерения и не полагает в уме твердого обещания не возвращаться к прежним грехам, но по-прежнему имеет надежду и желание делать то же. Такой не достоин Божественного причащения. Пусть он не дерзнет, ибо если он дерзнет приступить ко причащению, будет пить и есть во осуждение, и как в Иуду войдет в него после хлеба сатана. 
   Кающийся же истинно есть тот, который, исповедуя свои грехи и жалея о них, полагает, надеясь на помощь Божию, твердое намерение никогда не возвращаться к своим прежним делам и всячески блюстись от них. Такой сподобляется как Божественного причащения, так и милосердия Божия, хотя бы он был и весьма недостойным. 
   Примером такого сподобления при несовершенном достоинстве может быть преподобная Мария Египетская. О ней пишется, что она настолько была недостойна Божией милости из-за своей грешной жизни, что даже церковь не желала ее впустить внутрь себя, о чем она после сама рассказывала преподобному Зосиме на исповеди, говоря: когда моя грешная нога коснулась церковного порога, то церковь, принимавшая всех, не приняла меня окаянной, но появилось как бы воинство для того, чтобы заградить вход, и возбранила мне войти какая-то сила Божия. Когда же сия грешница положила в сердце своем истинное покаяние, намерение и твердое обещание никогда не возвращаться ко греху, то тотчас не только церковь ее впустила внутрь себя, но в тот же день она сподобилась причащения Божественных Тайн, тела и крови Христовых в церкви Иоанна Предтечи, что при Иордане, как об этом пространно пишется в житии этой святой. 
   Посмотрим теперь. Она ни удовлетворения не сделала за грехи свои, ни коснулась скорбного пустынного жития и постнических подвигов: едва день один прошел после ее скверной жизни, но уже от нее, истинно кающейся, не отнимается чаша Господня.
   Подобное сему находится и в Прологе, в 26 день декабря. Две женщины были оклеветаны пред епископом в прелюбодеянии. Епископ, желая узнать, правда ли это, помолился Богу, чтобы ему это было открыто, и повелел всем людям быть готовыми к причащению Божественных Тайн, тела и крови Христовых. Когда он служил литургию и начал причащать своих людей Тайнам, он видел, что лица одних подходящих были черными, как бы закопченными, а других были белые и светлые: у грешных были черные лица, а у праведных – белые. Приступили же и те две женщины ко причащению, имея белые и светлые лица, и как только причастились, тотчас просветились подобно солнцу. Когда епископ дивился сему, явился ему ангел и сказал: то правда, что ты слышал о прелюбодеянии этих женщин, но они покаялись истинным, честным покаянием и исповеданием и дали обет никогда не впадать в такое согрешение; посему простил Бог грехи их и сподобил их той благодати, которую ты видел сам. 
   Теперь рассудим. Те грешные прелюбодейные женщины были недостойны Божественного причащения. Когда же они истинно покаялись и положили в сердце своем твердое намерение не возвращаться к греху, то сподобились и причащения, и прощения, а также и Божией благодати, осиявшей их. 
   Итак, никто не удаляйся от чаши Господней и только истинно покайся, и положи в сердце своем обещание не возвращаться, как пес, на свою блевотину. Имея такое покаяние, ты хотя и не совершил удовлетворения за грехи свои, хотя и не являешься достойным так, как подобает быть достойным, однако же, уповая на милосердие Божие, непреодолимое и всеми человеческими грехами, дерзай приступить ко причащению. Дерзай со страхом, а бойся с надеждою, и причащайся, не сомневаясь в человеколюбии Божием, и получишь оставление твоих грехов. 
   Если ты мне не веришь, что истинно кающемуся святое причащение служит ко оставлению грехов, то поверь неложным устам Самого Христа, Спасителя нашего, говорящего: «Приимите, ядите... во оставление грехов», «Пиите... во оставление грехов». Если ты веруешь в Бога, то должен поверить и словам Божиим; а если ты не веришь словам Божиим, то ты, значит, и в Бога не веруешь. Бог говорит: «Причастись Моей чаши», – а ты сомневаешься. Бог говорит: «Ты получишь оставление грехов», – а ты не веришь и говоришь: боюсь. Не бойся! Приступи без сомнений, с верою! 
    Хорошо ты делаешь, что боишься; но плохо поступаешь, убегая. Бог не враг для тебя, но врач: Он исцелить хочет, а не погубить. Бог не супостат для тебя, но Отец: Он ищет не умертвить тебя, но оживить. Бог не зверь для тебя и губитель, но благодетель милосердный, желающий спасения твоего, а не погибели. Почему же ты убегаешь от Его Божественной чаши? Лучше тебе принять духовное врачевство и исцелиться, нежели, убежав от врачевства, впасть в большие греховные болезни и погибнуть. Лучше тебе, отбросив страх, прибегнуть к Отцу и насытиться Его бессмертной пищи, нежели из страха уйти на чужую сторону и там питаться свинской пищей отчуждения, то есть, греховными страстями. Лучше тебе притечь к своему милосердному благодетелю, нежели держаться врага и работать губителю своему, ибо пока ты пребываешь во грехах без покаяния, до тех пор ты работаешь твоему диаволу и являешься его рабом и пленником. 
    Чтобы не показалось кому-либо, что мы удалились от предположенного предмета нашей беседы, мы теперь снова обратимся к слову о пользе причащения и к рассуждению о невыгоде непричащения. 
   Причащающийся часто чаши Господней изменяется во Христа: вот поистине пребогатое приобретение и польза. Тот же, кто не причащается чаши Господней, но имеет общение с чашей бесовской, тот претворяется в беса: вот в чем лишение и погибель вечная. 
   Как же соединяется со Христом причащающийся чаши Господней? Сие видно из слов Самого Христа, Господа нашего, говорящего так: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6:56). Святый Феофилакт, толкуя сие место, говорит: здесь мы научаемся величию тайны причащения. Ядущий плоть и пьющий кровь Господню пребывает в Самом Господе, и Бог в нем. Дивно и выше всяких слов сие соединение, которым Бог в нас и мы в Боге пребываем. И еще тот же Феофилакт говорит от лица Христова: ядущий Меня, соединившись, живет со Мною и преображается в Меня, могущего живить его. Внемлем же мы сему слову Христову в Феофилактовом толковании: «преображается в Меня». Кто, говорю я, причащается чаши Господней, причащается тела и крови Христовой, тот преображается во Христа. Согласно с этим говорит и св. Кирилл Иерусалимский: «Мы в святом причащении соделываемся христоносцами и даже соплотными и сокровными Христу». Святой же Кирилл Александрийский приводит такой пример: «Как воск, растопленный и влитый в другой растопленный воск, смешивается в один воск и по всем свойствам является одним и тем же воском, так и тот, кто принимает в себя тело и кровь Христову, соединяется с Ним, так что и Христос в нем пребывает, и он во Христе». 
   Слышишь ли, человек, свидетельства таких великих учителей и даже неложные слова Самого Господа? Разве теперь не имеешь веры и не познаешь богатого приобретения от причащения чаши Господней? Если им всем не веришь, то кому же ты поверишь? 
    Послушай же и еще одну дивную вещь. У одних испытателей Божественного Писания есть такой вопрос: почему Иуда, предавая иудеям Господа нашего, дал им знамение, говоря: «Егоже аще лобжу, Той есть, имите Его» (Мф. 26:48)? Разве те не знали Христа, которого так часто слышали учащим и так часто видели чудодействующим? Был ли в Иерусалиме такой, кто не знал Его хорошо? Ведь даже малые дети знали Его, ибо когда Он входил в Иерусалим, они вышли навстречу Ему и восклицали: «Осанна!» Какая же нужда была сего Иудина знамения? Даде им знамение: «Егоже аще лобжу, Той есть, имите Его» (Мф. 26:48).
   На сей вопрос из Златоустого толкования выводят выяснение такой тайны: когда на последней вечери святые апостолы причастились из рук Спасителя тела и крови Христовой, то все просветились своими лицами, у всех лицо стало подобно лицу Христа, и на какого бы апостола ни посмотрел Иуда, он видел, что лицо его по красоте и благодати подобно лицу Христову. Вот как говорит о них св. Златоуст: «Ученики имели до причащения Христоносные лица». Иуда тогда и подумал, какое знамение нужно будет дать каиафовым слугам, по которому бы они узнали Христа. Ибо если бы они не узнали Его, то была бы опасность, что вместо Него они возьмут другого. Посему-то, когда архиерей послал отряд воинов, Иуда им дал знамение: «Егоже аще лобжу, Той есть». 
   Соединивши вместе и прежде сказанное Феофилактово слово: «Ядущий Христа преображается в Христа» и сие Златоустово: «Христоносные лица имели, причастившись», мы легко можем понять, как изменяется во Христа причащающийся чаши Господней, ибо какова пища, таково и питаемое. Пища – Христос, посему и ядущего Он преображает в Себя. Кто ест плоть Христову и пьет кровь Его, тот во Христе пребывает, и Христос в нем. 
   О, как велико приобретение от причащения чаши Господней, как велико богатство и польза в том, чтобы иметь Христа в себе, быть одно со Христом и соединиться с Ним! Что может быть больше этого? Что дороже и что честнее? 
   Наоборот, кто не причащается чаши Господней, но пьет чащу бесовскую, тот не только лишается Христа, но и претворяется в беса. Знаете ли вы, что такое бесовская чаша? Посмотрим в Апокалипсис св. Иоанна Богослова. Он видел некую жену, ездящую на красном звере, облаченную в порфиру и украшенную драгоценными приборами, имеющую золотую чашу в руке своей, полную мерзостей и скверн своего любодеяния. Вот чаша бесовская, вот питье диавольское: это есть мерзость скверны и любодеяния. Кто живет скверно, кто любодействует и прелюбодействует, кто валяется в нечистотах плотских мерзостей, кто в настоящей окаянной жизни наслаждается страстями и сластями греховными, тот пьет чашу бесовскую, противную чаше Господней, о которой вспоминает и св. апостол Павел, говоря: «Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую; не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей» (1 Кор. 10:21). 
   То, как претворяется в беса пьющий бесовскую чашу, видно из жития св. Нифонта, память которого празднуется 23 дня месяца декабря. Он, в свои юные годы до покаяния живя скверно и во грехах, пил бесовскую чашу мерзких скверн любодеяния. И вот однажды пришел он к известному ему богоугодному некоему мужу, по имени Никодиму. Никодим, посмотрев на лицо Нифонта, удивился и ужаснулся, однако же молчал. Тогда Нифонт сказал ему: «Почему ты смотришь на меня, как на незнакомого?» Никодим же ответил: «Поверь мне, брат мой, что никогда я не видел тебя таким, как ныне, ибо лицо твое страшно, как у эфиопа». 
   Мы же внемлем: святые апостолы, достойно причастившиеся чаши Господней, казались имеющими свои лица подобными лицу Христову, юноша же тот, приобщавшийся чаши бесовской, казался бесом, имел лицо страшное, как у эфиопа, подобное виду диавола. Истинно говорит Писание: «Творяй грех от диавола есть» (1 Ин. 3:8). 
   О, как велико лишение оттого, что избегают чаши Господней! О, как страшна погибель тех, которые пьют чашу бесовскую, то есть, скверно и без покаяния живут во грехах своих!
   Духовное богатство и приобретение душевной пользы от приобщения чаше Господней неисчислимы, лишения же, происходящие от бесовской чаши, невозможно передать словами. О всем этом говорить подробно нам и времени не хватит; посему я скажу кратко: чаша Господня есть чаша спасения, ибо достойно причащающийся ее, то есть, с истинным покаянием, как было сказано выше, получает спасение. Чаша же мерзости и скверн любодеяния, чаша бесовская, есть чаша вечной погибели, ибо пиющий из нее осуждается на вечное мучение. Зная все это, возлюбленные, будем всячески отвращаться от чаши бесовской; постараемся же достойно и часто приступать к чаше Господней. Хотя мы и недостойны, однако удостоимся милосердия Божия, если по силе нашей «очистим себе от всякия скверны плоти и духа» (2 Кор. 7:1) и положим в сердцах наших твердое намерение и обещание не возвращаться более к нашими прежним злым делам. 
   Когда апостолы хотели быть ближайшими у Христа, Царя славы, когда хотели быть боярами и об этом молили Его, говоря: «Даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей», то им повелено было испить чашу Христову: «Можета ли пити чашу, юже Аз пию?» И они не отказались: «Она же реста: можева». 
    Кто хочет быть близ Христа, кто желает одесную Его стоять во славе Его, когда Он придет «со ангелы святыми», тот пусть не отказывается пить Его чашу и не избегает Божественного причащения Его плоти и крови. Вкушай плоть Его и пей кровь Его, и будут они тебе и для оставления грехов и близости ко Христу, и для союза любезного с Ним. Только прежде всего положи в сердце своем истинное покаяние и положи, не откладывая, положи в сей час, в сию минуту, говоря вместе с Давидом: «Рех, ныне начах» (Пс. 76:11), – не обождавши начну, не утром, не завтра, но ныне, ныне сказал и ныне же начну с надеждой на помощь Божию. 
   Бог, уже давно ожидая твоего покаяния, будет рад тебе; Он тотчас откроет тебе двери Своего милосердия, удостоит чаши Своей, соделает тебя близким к Себе в царстве Своем и сподобит тебя Своей славы, которую да получим и мы все. Аминь. 

митрополит Макарий (Булгаков)

Слова и речи

◄ Слово 21Слово 22Слово 23 ►

 

Слово в неделю четвертую Великого поста, сказанное в Предтеченской церкви архиерейского дома, 2-го марта 1858 года.

   «Сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом»(Марк. 9:29).
   В минувшую неделю, так-называемую – средокрестную, св. Церковь для ободрения и укрепления нас в подвигах великого поста предлагала нам св. крест нашего Спасителя и указывала на высочайший образец Его крестных подвигов, подъятых для нашего спасения. Ныне она с тою же целию возвещает нам изречение Спасителя о необходимости для нас поста и молитвы и представляет более близкий, более доступный пример для нашего подражания в преподобном Иоанне Лествичнике.
   Изречение Спасителя о духе злобы: «сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом», повидимому, не относится к нам. Благодарение Господу, мы не чувствуем себя одержимыми злым духом физически. Но, увы, братие мои, все мы более или менее одержимы им нравственно по нашим грехам; во всех нас он как бы обитает и распоряжается нами: потому что, когда мы грешим, мы исполняем его волю, творим его похоти (Иоан. 8:44). И если во дни четыредесятницы, по намерению св. Церкви, мы должны покаяться, очистить себя от грехов, исправить свою жизнь: это значит, что мы должны изгнать из себя духа злобы, отвергнуться от него, отложить его темныя дела. Потому-то и заповедала нам св. Церковь во всю четыредесятницу пост и молитву, как самыя главныя и необходимыя средства для нашей цели. Необходима нам теперь молитва и молитва усиленная: чем более мы заботимся во дни покаяния изгнать из себя духа-искусителя, освободиться от его влияния, тем упорнее он противится нам, тем ожесточеннее нападает на нас, – а он и могущественнее нас по самой своей природе и гораздо искуснее. Преодолеть его мы можем не иначе, как только при помощи Божией. «Прочее, братие моя, возмогайте во Господе и в державе крепости его», сказал св. апостол Павел, начиная свои наставления христианам о духовных оружиях против духов злобы поднебесных, и, окончив эти наставления, снова повторил: «всякою молитвою и молением молитеся на всяко время духом» (Ефес. 6:10. 18). Ибо «оружия воинства нашего не плотская, но сильна Богом» (2 Кор. 10:4). Необходим нам теперь пост и пост усиленный: бороться с духом нечистым мы можем только своею душею, – а пост, ослабляя нашу плоть, возвышает и укрепляет душу и тем делает ее более способною для борьбы. Чтобы успешнее действовать против диавола, надобно постоянно бодрствовать и следить за всеми его ухищрениями, – а пост, укрощая в нас чувственныя пожелания и влечения, обыкновенно возмущающия нашу душу, устраняет главныя препятствия к духовному бодрствованию и просветляет око нашей души. Плоть наша с ея страстями и худыми навыками есть первый союзник нашего исконного врага и вместе с ним воюет на наш дух: надобно обуздать ее постом, обезсилить ея страсти воздержанием и сделать ее вполне покорною духу. Другой союзник нашего врага есть мир, во зле лежащий и увлекающий нас своими соблазнами. Эти соблазны – по преимуществу соблазны чувственные, обольстительные для нашей плоти: пост и воздержание, изнуряя тело, делают его менее восприимчивым к соблазнам мира и таким образом притупляют оружие и другого союзника диавола.
   Не престанем же, братие, со всем усердием продолжать начатый нами пост и усугублять наши молитвы как в храмах Божиих, так и в наших жилищах, чтобы достигнуть желаемого конца, – отогнать от себя диавола, отложить его дела, очистить себя от грехов, памятуя постоянно слова Спасителя: «сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом».
   Преподобный Иоанн Лествичник, на которого указывает нам ныне св. Церковь, как на пример для подражания, есть один из величайших ратоборцев, побеждавших диавола постом и молитвою. Еще шестнадцати лет он оставил мир и удалился на Синайскую гору. Девятнадцать лет провел он здесь под руководством опытного старца-отшельника. Сорок лет подвизался один в пустыне, без земных руководителей. Четыре года был сам руководителем или игуменом других в знаменитой обители синайской. Наконец опять отошел в свою любимую пустыню и, имея около восьмидесяти лет, предал дух свой Богу. Вся жизнь угодника Божия, начиная с шестнадцатилетняго возраста, была непрерывною войною с врагами спасения, в особенности с диаволом, и представляет собою один, никогда не прекращавшийся, подвиг поста и молитвы. Как плод своей духовной опытности, своих наблюдений за ходом духовной жизни в самом себе, св. Иоанн оставил сочинение, известное под именем Лествицы, от чего и сам получил название Лествичника. В этом сочинении, которое также предлагает нам св. Церковь для чтения во дни четыредесятницы, он с подробностию описал весь путь восхождения души человеческой к Богу, начертал духовную лествицу, состоящую из тридцати степеней и возводящую от земли на небо. На первых степенях показаны, так сказать, предварительные, начальные подвиги христианина, желающого спастися, приблизиться к Богу и соединиться с Ним. Затемъ – подвиги, чрез которые мало-по-малу совлекается христианин «ветхого человека, тлеющего в похотех прелестных» (Ефес. 4:22), очищает себя «от всякой скверны плоти и духа» (2 Кор. 7:1), искореняет в себе все греховное. Наконец на высших степенях изображены подвиги, чрез которые христианин облекается в нового человека, созданного по Богу «в правде и в преподобии истины» (Ефес. 4:24). и достигает «в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Ефес. 4:13). Все эти подвиги, обозначающие восхождение души человеческой к Богу, совершаются не иначе, как посреди непрестающей брани с диаволом и его клевретами, и потому постоянно требуют от христианина, как необходимых оружий, поста и молитвы.
   Изъяснять ли, братие, как поучительны для нас в настоящие дни жизнь и творение преподобного Иоанна Лествичника? Вот пред нами не сам Сын Божий, вочеловечившийся, с его необычайными крестными страданиями, а совершенно подобострастный нам человек! И этот человек провел целые десятки лет в подвигах не прекращавшагося поста и молитвы! Ужели же мы не можем и откажемся провести в подобных подвигах, по крайней мере, четыредесятницу дней? Не говорите, что он был инок: разве не все мы должны быть строгими подвижниками, особенно на время покаяния? Разве не все должны отказываться от греховного мира и от удовольствий плоти, чтобы всецело служить Господу, от которого ожидаем себе помилования? Не говорите, что Лествица преподобного Иоанна написана собственно для иноков: она написана для иноков, но содержит в себе прекрасныя наставления и для мирян, ищущих спасения; для иноков она может служить руководством всегда, а мирянами, по указанию св. Церкви, пусть с благоговением прочтется, по крайней мере, в течение св. четыредесятницы.
   Преподобный и Богоносный отче наш Иоанне! Моли Христа Бога, да пошлет Он нам силы и ревность шествовать вслед за тобою по степеням духовной лествицы, возводящей на небо, шествовать особенно в настоящие дни поста и покаяния. Аминь. 

 

преподобный Феодор Студит

Слово на поклонение честнаго и животворящаго Креста среди четыредесятницы

 

   Настоящий день есть день радости и веселия, потому что ныне предлагается знамение радости. Ныне раздается гимн хвалы и исповедания, потому что является святейшее древо. О, драгоценнейший дар! Посмотрите, какое сияние перед очами! Это не есть древо одновременнаго познания добра и зла, подобное эдемскому; нет, это древо всецело благолепно и прекрасно как для взора, так и для вкуса. Ибо древо это дарует нам жизнь, а не смерть, просвещает нас, а не омрачает, вводит в Эдем, а не изгоняет из него. Древо это, на которое взошел Христос, как царь на свою колесницу, поразило диавола, имевшаго державу смерти, освободив род человеческий от тяжкаго рабства: Это древо есть именно то, на котором Господь, будучи уязвлен, как ратоборец во время сражения, в руки, в ноги, и в божественныя ребра, исцелил язвы греха, т. е. нашу природу, пораженную злым драконом; и, если должно еще присоединить иной гимн, это древо есть то, которому истекшая кровь Господня сообщила такую непобедимую силу, что ею низлагаются демоны и просвещается мир.
   Кто же не притечет сюда, чтобы насладиться этим вожделенным зрелищем? Кто не пожелает обнять эту небесную отрасль? Придите же и вступите в духовное общение все племена и народы, всякий пол и возраст, всякое состояние и звание, – священники и цари, владыки и подданные. Так как это собрание народа устроено самим Богом, то мне кажется, что и ангелы с радостью приникают к сему сонму, и апостолы единодушно сорадуются нам, а также сонм пророков, лик мучеников и весь собор праведников. Ибо возможно ли, чтобы все они не исполнялись радостию при виде сего победнаго знамения, коим они сами, подражая Христу, победили вражеския силы и увенчались небесною славою? Мне кажется, что даже неодушевленныя существа ощущают в себе радость, а именно – земля, подобно матери, произрастившая сие древо, как плод из своего недра, – все деревья дубравныя, почтенныя сродным именем с древом крестным, – солнце, непрестанно сияющее, луна, богатая светом, звезды блистающия и, наконец, самое это небо, обширное и подвижное, потому что от крестных страданий Иисуса Христа произошла всякая перемена к лучшему.
   По этой-то причине Давид, ударяя в свою духовную цитру, весьма прилично (нынешнему празднеству) так восклицает: «возносите Господа